Тревожная кнопка - Кивинов Андрей Владимирович (книги бесплатно без регистрации txt) 📗

— Надо переживать. Там ребята не простые, а золотые.

— Коль… Нас не будут проверять вечно. А что ты звонил?

Бойков чуть смутился, поправил челку:

— Так… Я подумал… Что игру надо продолжить. С романом. Второй раз в ресторан идти стремно, хотел в кино пригласить. И еще…

Он приподнял пухлый пакет, из которого торчало горлышко винной бутылки.

— Тут еда кое-какая… Мясо, овощи… Подумал, мало ли не успеешь купить. А смерть от голода тяжела и мучительна. Это вам не гильотина.

— Вообще-то я успела. Но не пропадать же… Пойдем. И еще мне почему-то кажется, что сегодня за нами никто не следит.

— И что?

— В любовь можно не играть.

Готовить на чужой кухне — все равно, что рубить врагов чужой шашкой. Можно, но неудобно. Однако в полевых условиях, во время шпионской операции не до удобств. Николай Васильевич храбро отбивал обычным молотком мясо, а Светлана Юрьевна бодро шинковала хлебным ножом помидоры с огурцами. Разговоры в процессе кухонного творчества велись сугубо служебные, хотя каждый не забывал о главном — как соблазнить коллегу. Потому что для обоих это было делом принципа.

— Я установил эту Юлю, — доложил Бойков, — действительно живет на Победы, семь — бывший участок Сапрыкина. Судима за хранение наркотиков, получила условно. Но то, что Никита отправил ее в Зареченск, еще ни о чем не говорит. Я к тому, что с убийством Михалева это, возможно, не связано. Просто перестраховка. Товарищ с душком. «Лендкрузер», неработающая жена из красноморских курортов не вылезает, у дочки персональные педагоги. Удовольствие явно не бюджетное. Но главное, год назад парнем очень интересовался наркоконтроль.

— А почему этого нет в нашей базе?

— Потому что наркоконтроль сдает нам только тех, кто им не интересен. Значит, с Никиты что-то можно получить.

— Откуда информация?

— Как ты понимаешь, мы обязаны иметь агентуру во всех подразделениях, в том числе и там. Так вот. Год назад Никитушка тормознул наркокурьера. Случайно или не случайно, неизвестно. Изъял голландский кокаин, передал материал в следствие. Получил гонец срок, а на зоне проговорился, что изъяли у него гораздо больше, чем указали в протоколе. А протокол составлял Никита, он же и изымал. Наркомдурь [5] его дернул, но ничего доказать не смог. Так, погрозили и выпустили, обещав отыграться.

— И много кокаина?

— И на «крузер» хватит, и на педагогов…

— Тогда странно, что он еще жив. Ладно наркоконтроль, а хозяева кокаина? Сожгут вместе с «крузером».

— Значит, курьер и есть хозяин. Либо сам у кого-то умыкнул. Иначе Никита не рискнул бы так внаглую… Возможно, он считает, что ты подослана наркоконтролем — выяснить, осталось ли что-нибудь еще от той партии.

— А на остальных участковых что?

Коля кинул мясо на сковородку:

— Машков тоже не простой товарищ. Формально на него только мелкие жалобы от населения. Вроде бы никуда не лезет, пенсию ждет. Но уходить не собирается — зарплату прибавили, какой смысл? Однако и в его трудовой биографии есть мутное пятнышко. В этом отделе он не так давно, перевелся из Южного. Пару лет назад на его территории обнесли антиквара. Тот собирал раритетное оружие — шпаги, булавы, мечи. Как-то его навестил Машков. Мол, знаем, что вы коллекционер, хотим проверить условия хранения коллекции. Все ж не фарфор и картины, а оружие. Хозяин все показал, в том числе и тайник с кинжалом Распутина, подаренным ему императрицей. Никакой сигнализации, никаких камер видеонаблюдения. А спустя неделю антиквара нашли в адресе с черепно-мозговой травмой. Коллекции, в том числе и кинжала, как ты догадываешься, не было. Антиквар до сих пор ничего не помнит, даже свою фамилию. Хорошо приложили беднягу. Дочка поведала про Машкова. Что приходил, выспрашивал. Его допросили, он не отрицал — да, в адресе бывал, про коллекцию знал, но… Доказывайте. После этой истории он и перешел сюда. Может, конечно, он действительно ни при чем, но уж больно истории схожи. И там наводка, и здесь. И ребята с жертвами не церемонятся.

— А Седых?

— Тоже живет на зарплату, по крайней мере ни у него, ни у родни дорогого имущества нет. Пара выговорешников за волокиту и нечуткое отношение к гражданам. Но и несколько поощрений за оперативность и чуткое отношение к гражданам. Получил в начале года служебную жилплощадь в острой конкурентной борьбе… Тебе с кровью или без?

— Что?

— Мясо с кровью или без?

— А-а… Без… Н-да, славный коллективчик.

— В общем, пока претендент номер один по-прежнему Сапрыкин. Нам бы на него что-нибудь поконкретнее. Например, где прячет кокаин. Я почему-то не сомневаюсь, что он не все распродал. Большую партию толкать рискованно — могут просто завалить. Лучше сбывать частями. А если закроем его, легче крутить на Михалева…

Коля прервался, с нежной обеспокоенностью посмотрел на Светочку, закончившую шинковку:

— Свет… Только ты это… Поосторожней. Я сегодня черт-те что передумал. Хотел уже на опорный нагрянуть.

Когда она отвернулась, чтобы переложить салат с доски в блюдо, он сзади осторожно, словно неумелый пловец, осторожно ступающий в холодную воду, приобнял ее за плечи. Светочка передернула плечами, сбрасывая руки.

— Ты что?

Его руки тут же вернулись на исходную позицию.

— Правда… Поаккуратней…

— Ладно. Не волнуйся. Ужинать здесь будем или в комнате?

— Мне все равно.

— Тогда в комнате.

Свечей не зажигали и музыку Вивальди не включали, как того требуют обычаи предков. Только горящие факелы, чучела грызунов, «Нирвана», «Металлика» и «AC/DC». Сидели за столом друг напротив друга, словно в ресторане. После второго бокала вина, когда количество промилле в крови не позволяло сесть за руль, Коля тонко перевел разговоры из служебной плоскости в общечеловеческую:

— Свет, ты… Сплетни обо мне не слушай. По поводу скачущего либидо. Скачет оно у меня нормально, как у всех… Ну бывало, конечно, выходило из-под контроля. Это у меня наследственное. Мама говорит, что батя до тридцати тоже гулял, зато потом никаких проблем. Так и живут с ней.

— Он тоже в органах?

— Нет… Водитель простой. Да и я не собирался в ментуру. Школа, неудачное поступление в театральный.

— Ты артистом хотел стать?!

— Молодость, глупость, наивность… Потом армия. Два года, не то что сейчас — халявщики одногодки. После дембеля пошли с пацанами на дискотеку. В Дом культуры. Я в форме, героический весь. Нашивки, значки наградные, аксельбант, выходное пособие на кармане. Выпили, понятное дело. Немного, бутылку сухого на троих. Тут наряд. Тоже молодые. Сержанты. Попросили пройти в машину. Не очень вежливо. А тут девчонки знакомые, не хотелось пасовать. Я и спросил сдуру — какие проблемы? Объяснили… Слово за слово, погон за погон… Очнулся на стройке без денег, часов и даже значков. Два ребра сломано, зуба нет и вот, — Коля убрал с виска волосы и показал небольшой шрам, — мать потом неделю выхаживала.

— Надо было в прокуратуру…

— Я тебя умоляю… Пригрозили — вообще прибьем. А я не могу так… Даже не за ребра обидно, а за державу. Ничего, решил — все равно достану. Немного оклемался и заявление в соседний райотдел. На работу. Взяли на пост, заочно на юридический поступил, через пару лет опером перевелся. Тогда можно было с незаконченным высшим… Ты ешь, мясо стынет.

— Спасибо… Я ем… И что дальше?

— Потом прикинул — не на дуэль же их вызывать? Пистолетную. И не морду же бить. Сразу турнут, а я уже втянулся. С земли в «убойный» перевели, там четыре года. Оттуда в ОСБ. Те костоломы уже до майоров дослужились. Тут я их и принял. Одного за взятки, двоих за крышевание. Меня они, конечно, не узнали. А на обыске у одного значки свои нашел… Это, Свет, я к вопросу о принципах. Говорят, у бабников их нет… Давай накатим еще по одной.

Он разлил остатки вина по бокалам, они чокнулись, выпили за принципы.

— А что тебя, милую, хрупкую, образованную девушку, заставило пойти в нашу грубую, несовершенную систему, где правят насилие, стяжательство и коррупция?