Иду за тобой (СИ) - Николаева Юлия Николаевна (чтение книг TXT) 📗

Николаева Юлия Николаевна

Иду за тобой

Иду за тобой

Был теплый апрельский день. Косые солнечные лучи заливали столы и пол в небольшой уютной кофейне, где я сидела и смотрела в окно, греясь и щурясь. Шел шестой час вечера, до назначенной встречи было достаточно времени, чтобы не спеша выпить чаю и поглазеть на прохожих. Я чувствовала себя счастливой, настроение было отличным, я улыбалась случайным людям. Таким образом я блаженствовала, пока на меня не упала тень. Подняв глаза, я увидела стоящего рядом с моим столиком мужчину к сорока. Не успела я поинтересоваться причиной интереса, как он уселся за мой стол и начал с улыбкой рассматривать. Я бросила на него вопросительный взгляд. Мужчина был хорош: высокий, короткие каштановые волосы, большие карие глаза, прямой, немного островатый нос, придающий лицу вкупе со взглядом выражение хищника, всегда берущего свое. Пухлые губы растянуты в легкой полуулыбке. Одет мужчина был просто: джинсы, футболка и легкая кожаная куртка. Но я сразу углядела, что одет дорого и ведет себя подобающе. Я, было, решила, он хочет свести со мной знакомство с известной целью, и уже приготовилась дать добродушный отказ, как мужчина, все это время меня разглядывавший, заметил:

-Не спешите прогонять меня, Елизавета Владимировна, - и я тут же насторожилась.

-Мы знакомы? - попыталась вспомнить его, но он развеял мои сомнения.

-Нет, но я не прочь свести с вами знакомство.

-Меня это не интересует, - отрезала я, тянясь к сумочке, чтобы расплатиться за чай.

-Может, это заставит поменять ваше мнение, - он выложил на стол бумажный конверт горчичного цвета, я посмотрела подозрительно. Мужчина сделал приглашающий жест, я притянула пакет, он был открыт, внутри оказались фотографии. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, какие цели преследует мужчина. Я отложила пакет в сторону и посмотрела с презрением:

-Что вам надо?

-Не так много, как вы можете подумать, - мужчина усмехнулся, - если у вас есть время, мы можем поговорить здесь и сейчас, или договоримся на другой день.

-А фотографии?

-Возьмите их себе, у меня еще есть, - он снова улыбнулся, а мне захотелось врезать по его белоснежным зубам. Я спешно сунула пакет в сумку и сказала, стараясь придать себе равнодушный вид:

-Сейчас у меня дела, мы можем встретиться завтра днем.

-Хорошо, позвоните мне утром, - он выложил на стол визитку с номером, я бросила на нее очередной презрительный взгляд, усмехнувшись, мужчина поднялся со своего места. - До завтра, Елизавета Владимировна, и приятного вам вечера.

Он удалился, а я чуть зубами не заскрежетала. В окно увидела, как он садится в дорогую машину и уезжает. Еще имел наглость махнуть мне рукой напоследок. Только его машина удалилась, как я схватила в руки визитку.

"Красовицкий Даниил Сергеевич", - значилось на ней имя, ниже был номер мобильного телефона.

-И откуда ты такой взялся? - пробормотала я задумчиво. Сунув визитку в карман ветровки, я быстро расплатилась и покинула заведение. До встречи с Сережей оставалось не так много времени, но теперь ехать к нему мне хотелось меньше всего. Последнее время наши отношения стали навевать на меня скуку. Стоит ли впутывать его в эту историю? Немного подумав, я набрала его номер, он ответил почти сразу:

-Привет, я выхожу с работы, скоро буду.

-Боюсь, сегодня не получится, - вздохнула я.

-Что случилось?

-Появилось неотложное дело. Машке нужна помощь.

-Как обычно, - недовольно буркнул он, но я услышала.

-Она моя лучшая подруга, - строго сказала я, мысленно добавив:

"И единственная".

-Ладно, надеюсь, оно того стоит. Завтра увидимся?

-Я постараюсь

-Тогда до завтра, - он печально вздохнул, я его приободрила, правда, без особой уверенности в голосе.

Повесив трубку, я действительно повернула машину в сторону Машкиного жилища. Подруга жила в центре города, в сталинском доме, старинном, красивом, с колоннами, лепниной и шикарным балконом, выходящим на набережную. Большинство домов такого типа забиты коммуналками, но Машке повезло: она была обладательницей трехкомнатной квартиры в сто квадратных метров, доставшейся ей от бабули. Некогда и тут была коммуналка из шести комнат, две из них принадлежали бабушке (тогда она еще была молода) и ее родителям, три - еще одной семье, в последней, маленькой комнате в конце коридора возле туалета, жила одинокая старушка. Бабуля Маши, повзрослев, сошлась с сыном соседей, таким образом со временем заполучив пять комнат. О старушке она проявила трепетную заботу, действительно искренне к ней относясь до самой ее смерти. Та, будучи признательна без меры, отписала на Машунину бабушку свою комнату. Так, со временем шестикомнатная коммуналка стала принадлежать одной семье - Грачевых. Уже Машкины родители, потратив внушительную сумму, превратили коммуналку в просторную трешку. Как только Маша повзрослела и стала девушкой самостоятельной, родители ее перебрались за город. Мать занялась хозяйством, отец поддерживал городской бизнес из дома (благо, тот был на плаву). Машка в двадцать один год оказалась одна в шикарной квартире в центре города, счастью ее не было предела. Работала она в фирме своего отца, получала хорошо, но о деньгах особенно не заботилась: вначале ее спонсировали родители, потом многочисленные поклонники. Надо сказать, подруга была полновата, но высокий рост и статность позволяли развернуть данный аспект ей же на пользу. Черты лица у Машки были правильные: маленький нос, пухлые губки, большие голубые глаза. Подруга имела привычку постоянно улыбаться, и над губой у нее была родинка, как у Мерлин Монро, что придавало отдельный шарм. Светлые волосы и девичья стать создавали образ эдакой русской красавицы. Ухаживать за собой Машка могла и любила, так что от мужиков отбоя не было. В этом плане подруга была хаотична, но структурирована: бросалась в романы сразу и с головой, но только в том случае, если мужчина отвечал заданным ею параметрам. Меняла поклонников часто, особенно на этот счет не парясь, и вообще вела образ жизни весьма праздный. Со временем на работу в папиной фирме она забила, жила беспечно, иногда попадая в моменты кризиса: между исчезновением одного кавалера и появлением другого. Но она не унывала, всегда смеялась, и в ее тусовке за ней закрепилось прозвище: хохотушка.

С Машкой мы познакомились в институте, она сразу мне понравилась своим бесбашенным поведением и легким отношением к жизни. Я ей завидовала: она родилась и выросла в обеспеченной семье, всю жизнь ее холили и лелеяли, она была уверенной в себе. Я же напоминала, скорее, запуганного зверька в клетке. Машка подошла ко мне первая, потом говорила, что приметила в моих глазах огонь, несмотря на то, что я выглядела тихоней. Мы быстро подружились, правда, с ее друзьями я практически не общалась, это казалось неуместным в моем положении. А положение было простое: на тот момент я уже была замужем.

Здесь надо сделать еще одно отступление, чтобы рассказать все с самого начала. Родилась и выросла я в маленьком поселке городского типа, городок, к которому он относился, тоже был небольшим и не самым продвинутым. По большому счету, что мой поселок, что сам город - по своему укладу это деревни, отличие их состояло в том, что были здесь кроме частных домов еще пятиэтажки. В нашем поселке чтобы сосчитать количество последних, хватило бы пальцев одной руки. Все у нас прекрасно знали друг друга не только в лицо, но и по имени, двери в квартиры и дома, насколько я помню детство, практически никогда не были заперты. Никому в голову не могло прийти влезть и ограбить, потому что через полчаса все уже будут знать, кто вор. Работать в нашем поселке можно было в трех местах: в школе, магазине и на полях. Школа наша, старое здание красного кирпича, внушительное и когда-то, наверное, красивое, располагалось возле главной дороги, ведущей из поселка. С нее был широкий съезд на большой заасфальтированный пятачок, на котором находился единственный в поселке магазин, за ним и располагалась школа, от которой в одну сторону уходила песчанка с частными домами по сторонам, а в другую узкая дорожка, выложенная бетонными плитками. Выходила она к улице, где расположились одна подле другой четыре пятиэтажки. На этом поселок заканчивался, за домами был еще один выезд на главную дорогу. Между квадратом домов располагалась детская площадка с поломанными и заржавевшими еще во времена моего детства каруселями. Единственным выжившим развлечением была линейка качелей, их было пять штук, и все в исправном состоянии. Мы любили на них раскачиваться и спрыгивать на полном лету в грязь. Чуть поодаль расположился детский сад, пожалуй, еще одно место, куда могли устроиться местные на работу. Иногда мне кажется, сад держался на честном слове и энтузиазме служащих в нем людей. На его небольшой территории расположились два деревянных дома с резными крышами, внутри которых стояли столы, стулья, шкафчики и лежали детские игрушки. Эти дома открывались воспитателями на время прогулок, а в остальную пору были заперты на замок. Несложно догадаться, каким образом строилась жизнь в нашем поселке: рождение, детский сад, школа, везучие уезжали, чаще же ребята продолжали путь своих родителей, устраиваясь в местный колхоз. Глупо говорить о том, какая нищета царила в поселке, это можно понять из моего рассказа о нем. Для меня навсегда останется загадкой, почему люди вообще остаются там жить.