Твой последний шазам (СИ) - Мартин Ида (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Через час? Никита! Я тебя знаю. Ты не придёшь через час!
— Честно приду. Мне очень нужно. Я обещал человеку помочь.
— А я, значит, не человек? Мне помогать не нужно?
— Я приду и всё сделаю.
Бабушка уставилась на меня немигающим взглядом.
— Почему я не удивлена? Мы с Ваней только приехали, устали, всю ночь в поезде тряслись, а у тебя одни гулянки на уме.
— Клянусь. Я сбегаю очень быстро, а потом приду и разберу балкон. Могу даже один. А Ваня пусть отдыхает.
— Мне совершенно не сложно, — вклинился услужливый Дятел.
— Один ты будешь разбирать его неделю, — сказала бабушка так, словно Дятел был главной рабочей силой.
Если она что-то вбила себе в голову, то переубедить её не смог бы даже Президент.
Я вскочил и решительно направился в большую комнату. Если поспешить, можно было попытаться успеть. Ну приду не к восьми, а к девяти, ничего страшного не случится. Не такое позднее время и Тонина мама никуда не денется.
Распахнул балкон, оглядел завалы и энтузиазма заметно поубавилось. Я принялся быстро затаскивать в комнату то, что лежало с краю.
Однако бабушка была уже тут как тут.
— Ну что ты творишь? Лишь бы от меня отделаться? Я поняла. Ладно, уходи на все четыре стороны. Но тогда завтра ты никуда не едешь, и у тебя будет достаточно времени разобрать балкон как следует.
Ситуация сложилась тупиковая. Не пустить меня она конечно не могла, но если я уеду, не получив её «благословения», то гарантированно произойдет грандиозный семейный скандал, который потом ещё полгода расхлёбывать.
Сначала я собирался написать Тоне, что не приду. Понимал, что это подстава, и что в её глазах я осёл, но делать было нечего. Уже почти отправил сообщение, как в голову пришла неплохая идея, и я позвонил Трифонову.
— Слышь, Тиф, ты бы не мог сходить к этой Тоне и поговорить с её мамой?
— Какой ещё Тоне?
— Ну помнишь, та красноволосая, вчера подходила, просила отпросить её у мамы, типа парень ей нужен.
— А ты чего?
— Тёмные силы не пускают.
— Бабка?
— Она. Если сейчас уйду, завтра с поездкой облом будет.
— Я тебе дам облом. Всё уже на мази. Где я четвертого человека до завтра найду?
— Нет, нет, я поеду, — заверил я. — Но только хорошо бы этот вопрос уладить, а то получится, что я её продинамил.
— Это я понял. Но серьёзно, ты правда считаешь, что хоть одна мама со мной отпустит свою дочь?
Я задумался. Вид у него и правда был не самый благонадёжный.
— Ты просто сходи, ну не отпустит, значит, не отпустит. Это уже не наша проблема. Главное — по-честному.
Тема «по-честному» всегда его цепляла. Во вселенной Тифона честность — являлась основной системой координат.
— О! Я придумал, — вдруг оживился он. — Короче, давай её адрес.
— А что ты придумал?
— Потом узнаешь.
— Но что мне ей сказать?
— Ничего не говори пока. Я тебе позже позвоню.
С чистой совестью я отправился на помощь Дятлу, и под неусыпным бабушкиным руководством в следующие три часа мы старательно перекладывали древний хлам справа налево, и даже уговорили её кое-что выкинуть. Набили два больших голубых мусорных пакета и потащили на помоечные контейнеры возле соседнего дома.
На улице посвежело и после духоты квартиры, наши взмокшие лица приятно обдувал вечерний ветерок.
— Ты не обижайся, — сказал я Дятлу, когда мы вышли из подъезда, потому что видел, как он расстроился из-за лагеря и моего отказа. — Если бы мог, я бы тебя обязательно взял.
От тяжести бьющего по ногам мешка, его немного пошатывало. Я протянул руку, чтобы помочь, но он резко отдёрнул мешок, из-за чего его занесло в сторону, и он чуть не опрокинулся через газонное ограждение. Я поймал его за локоть.
— Ты даже не захотел попробовать, — с упрёком сказал он.
— Потому что я знаю. Мы говорили про это. Чем больше людей, тем меньше каждый из нас заработает. А Трифонов очень хочет заработать. Ему мотоцикл новый нужен.
— Понятно, — Дятел печально кивнул.
Вообще-то он редко обижался.
— Думаешь, мне нравится всё лето проводить с бабушкой? Думаешь, это легко? Ваня не сутулься, Ваня не щурься, вылези из телефона, причешись, отряхнись… Я, может, тоже хотел бы с ребятами хоть куда-нибудь… Всё равно куда. Просто, чтобы сам по себе.
Подобное я слышал от него впервые. Они с бабушкой всегда прекрасно ладили. Бабушка опекала его из-за болезни, а он никогда не сопротивлялся.
— Ну, давай в следующий раз мы рванём с тобой куда-нибудь вместе. Хочешь, на море поедем?
В эту минуту я готов был пообещать ему золотые горы. Дятел, хоть порой и невероятно злил, но за год совместного проживания в одной комнате, я успел привязаться к нему, а признание насчёт бабушки очень подкупило.
— Правда? — он тут же встрепенулся. — Можно следующим летом поехать, да?
— Конечно. Сдадим сессию и поедем.
— Точно! Классная идея.
Мы дружно размахнулись и закинули мешки в мусорные контейнеры. Послышался звон бутылок и глухой скрежет.
Он по-детски рассмеялся и заметно повеселел.
К нашему возвращению бабушка успела приготовить ужин. Но только мы успели усесться за стол, как позвонил Трифонов, и я вышел в коридор.
— Короче, капец, — сразу начал он. — Криворотов никуда не едет.
— Как не едет? Почему?
— По кочану!
— Вы поругались?
— Поругались? Да я бы его урыл. Обещает сам туда потом подъехать, но верится слабо.
— А мы?
— Мы — едем. Только если не успеем всё сделать, нам не заплатят.
Я тот час вспомнил мамины слова насчёт дешёвой рабочей силы.
— Слушай, Тиф, а что если нам Соломина с собой взять? Он весь вечер просится с нами.
— Соломина? — Трифонов фыркнул. — Он же и кирпич не поднимет.
— Хоть какая-то помощь.
— Ладно, давай Соломина.
— Ну, тогда отлично. А что с Тоней? Получилось с её мамой поговорить?
— Про это лучше не напоминай, — неожиданно зло прошипел он. — Кругом идиоты одни. Она, ты, Криворотов, ну и я тоже — придурок.
Глава 5
Тоня
Я не знала, как всё должно быть на самом деле и как это происходит у других, но судя по всякой восторженной мути, поднимаемой вокруг этой темы, подозревала, что совсем не так.
Мы никогда не были по-настоящему расслаблены и свободны.
Ни сидя полночи возле моего подъезда и пытаясь надышаться необъяснимым, будоражащим до озноба волнением.
Ни в торговом центре, где умирали со смеху, мерея вещи, которые никто из нас не носит.
Ни после аттракционов в Парке Горького, когда снизойдя до Колеса обозрения, я уже не в силах была остановиться, и мы перекатались на всём подряд.
И уж точно не было никакой свободы ни в наших поцелуях, ни в закрытых глазах, ни в прикосновениях или нервном переплетении пальцев.
Однажды я наткнулась в Интернете на картинку, где собаки, сидя перед захлопнувшейся за хозяином дверью, горестно воют: «Он больше никогда не вернется», и показала её Амелину.
— Это ты, когда спрашиваешь, напишу ли я тебе завтра.
— Точно, — засмеялся он. — Я же не знаю, когда ты перестанешь мне писать.
Прощаясь и расходясь в разные стороны, мы всегда оглядывались одновременно. Из-за чего он возвращался, и мы снова прощались.
Мы могли долго стоять обнявшись и не разговаривать. Просто слушать музыку и быть вместе. Раз, пережидая дождь, проторчали на автобусной остановке полтора часа, не произнеся ни слова и не заметив, что он закончился.
Всё вроде бы было хорошо, однако во всех этих, так оглушительно обрушившихся на наши головы чувствах постоянно присутствовало нечто тревожное и беспокойное. Словно мы находимся в комнате свиданий по разные стороны решетки, и где-то за спиной громко тикают невидимые часы, со злобной методичностью отмеряя отпущенное нам время.
Никиту я ждала к восьми и потихоньку собирала рюкзак, решив, что если с родителями договориться не получится, то всё равно уеду. Папа вечно шутил, что упрямство — моё второе имя, но я предпочитала называть его настойчивостью.
