Железный марш - Мысловский Алексей (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Только без комментариев, дядя Тема. Я просто упала… Вот лучше познакомьтесь с моим другом…
— Арканов. Артем Александрович, — улыбнулся гость, крепко пожимая Виталькину руку. — Так вы и есть тот самый Калашников? Помнится, мы с вами уже как-то встречались в прокуратуре. Что ж, душевно рад познакомиться со знаменитым сыщиком…
Между тем Арсений Эдуардович, необычно оживленный и взволнованный, шумно хлопотал на веранде, организуя новое чаепитие.
— Что с тобой, папа? — негромко спросила Ника.
— Как — что? Сама разве не видишь — старый друг на огонек зашел! В кои-то веки выбрался. А еще соседи…
— Да уж, виноват, замотался, — покачал головой дядя Тема. — Надеюсь, ты на меня не в обиде?
Старый генерал лишь выразительно отмахнулся.
— Ну-ка, дочь, живо неси мамины гостевые чашки! И скатерть, скатерть новую не забудь!..
Застолье растянулось до глубокого вечера. Нику чрезвычайно интересовали результаты работы специальной думской комиссии по расследованию убийства Широкова. Но Артем Александрович, бывший одним из ее членов, оказался немногословен.
— Какие там результаты — одно бумагомарательство. Господа журналисты, как выяснилось, знают гораздо больше нас, — заметил он, покосившись на Нику. Ох уж эти неугомонные журналисты… Как я и предполагал, следствие склоняется к версии, что в этом убийстве замешана женщина. — Ника насторожилась. — Собственно, вдова Игоря откровенно признала это в своем сенсационном интервью.
— Но имя заказчика она так и не назвала?
— Верно, милая моя, не назвала. И едва ли назовет. Не допрашивать же ее, в самом деле, с пристрастием! А само признание еще не является фактом ее непосредственной вины. Представила мужа эдаким безжалостным деспотом, который якобы угрожал ей смертью, а себя — невинной овечкой. И как говорится, шерше ля фам… Между прочим, у этой невинной овечки оказалось столько горячих поклонников, что следствие просто потеряло им счет. И многие из них вполне могли желать смерти Широкова… Нет, если его убийство когда-нибудь и будет раскрыто, то сделают это только журналисты.
— Значит, дело фактически закрыто? — заметила Ника.
— Ну почему? Следствие продолжается. Разрабатывается сразу несколько версий. В том числе и та, о которой ты давеча так захватывающе повествовала с экрана. Просто какая-то детективная история!
— Вы что же, отрицаете саму возможность существования в России теневой «железной империи»?
Артем Александрович скептически пожал плечами.
— В принципе в нашей удивительной стране возможно все. Но я категорически отрицаю причастность к этому покойного Игоря. Я довольно неплохо его знал. Ангелом он, разумеется, не был, как и все мы. Но и подозревать его в связях с мафией — тоже явное преувеличение. Как и причастность к этой афере различных высокопоставленных лиц. Впрочем, следствие обязательно это проверит… Кстати, Вероничка, о каких это неопровержимых доказательствах ты упомянула в своей последней телепередаче? Они у тебя действительно имеются или это своего рода журналистский трюк? Так сказать, выразительное многоточие?
— Вот именно — многоточие! Потому что точку в этой истории ставить еще рано, — оживилась Ника. — Доказательства у меня действительно есть. Именно из-за них меня вчера чуть не убили… Но я представлю их следствию не раньше, чем буду совершенно уверена в том, что они не попадут в руки ставленников «железной мафии» в прокуратуре и МВД.
— Ты можешь это доказать?
— А разве отстранение Калашникова от расследования не лучшее тому доказательство? Он единственный сумел докопаться, что убийство Широкова напрямую связано с делом…
Виталька под столом энергично наступил Нике на ногу.
— С каким делом? — настороженно спросил дядя Тема.
— Ничего особенного. Это пока только догадки, — заметил сам Калашников.
— Кстати, Артем, — вмешался Арсений Эдуардович. — А ведь отец этого Широкова, кажется, служил вместе с тобой в Литовском управлении МГБ. Вскоре после войны. Ты его наверняка помнишь!
— Как же, героическая была личность, — неохотно подтвердил гость. — Гроза местных националистов. Про него даже легенды рассказывали… Но я его почти не знал. Так, несколько раз сталкивались. Я же там прослужил меньше полугода…
— Постой, постой, а разве ты не у него подцепил эту свою знаменитую поговорку? Помнишь, когда ты собирался кого-нибудь прижать, то говорил… Как же это? Вот склероз проклятый! — И Арсений Эдуардович раздосадованно хлопнул себя по лбу. — Ну, что-то про железную симфонию!
— Не симфонию, а «железный марш», — усмехнулся гость. — Но это дело прошлое…
Виталька и Ника одновременно вздрогнули и переглянулись.
— Верно, — кивнул старый генерал. И, пристально взглянув в глаза собеседнику, холодно добавил: — Так до сих пор и играешь. Не правда ли… Седой?
В упавшей на миг тишине внезапно раздался хруст изящной фарфоровой чашечки, которую гость судорожно раздавил побелевшими пальцами. Лицо его неузнаваемо изменилось. В глазах вспыхнул зловещий темный огонь.
— Ах ты старый мошенник, — прошипел он, с ненавистью глядя на бывшего сослуживца. — Все-таки расколол. Расколол, как мальчишку…
— Что? — изумленно вырвалось у Ники. — Дядя Тема? Так это были вы?!
Вместо ответа разоблаченный «император» неожиданно вскочил из-за стола и, перехватив девушке горло, приставил к ее виску пистолет — трофейный немецкий вальтер.
— Не двигаться! — приказал он. — Или я ей мозги вышибу!
Виталька судорожно рванулся с места. Но Арсений Эдуардович хладнокровным жестом остановил его:
— Не суетитесь, молодой человек… Бежать ему все равно некуда. А выстрелить он не сумеет. Потому что всегда больше смерти боялся крови. Она и сейчас у него на руках…
Резко отшвырнув девушку, Седой поочередно взглянул на свои ладони. Потом снова наставил на всю компанию пистолет и злобно выкрикнул:
— Врешь, сволочь, врешь!
Виталька, подхватив Нику, обнял ее и прикрыл собой. Старый генерал продолжал невозмутимо смотреть в глаза бывшему сослуживцу.
— Брось, Темушка, — вздохнул он. — На этот раз ты проиграл. Как говорится, финита ля комедия…
— Проиграл?! Нет… Это вы проиграли. Все! — презрительно усмехнулся Седой. — Думаете, вы еще живы? А вы — мертвецы! Мертвецы от рождения! Слышите? Все мертвецы!!! И весь этот мир просто огромная смердящая могила! Человека больше нет. Человек умер! А вместе с ним умер и Бог! Смерть! Смерть правит этим миром… — Лицо его сделалось просто страшным. Глаза сверкали безумным огнем. — Жизни нет… Есть только ветер! Слышите? Как он воет во тьме за окнами? Ледяной ветер смерти! Как рвутся снаряды? Свистят бомбы? И всюду мертвецы, мертвецы, мертвецы. В промерзших квартирах. В снегу на Невском. В очереди перед хлебной лавкой… Они боялись смерти. А я не боюсь. Я уже заглянул в глаза вечности. И познал тайну. Вечную тайну небытия. Silentium…
Дрожащей рукой он развернул к себе пистолет. Заглянул изумленно в его зияющее черное дуло. Усмехнулся. И, прежде чем его успели остановить, решительно нажал на курок. Вместе с грохотом выстрела брызнули на стекло веранды кровавые лохмотья вышибленного мозга…
Стараясь не смотреть на распростертое на полу тело, Ника жалобно хныкала у Витальки на груди. Она вдруг почувствовала себя такой маленькой и слабой, что ей непосильно захотелось сжаться в комочек и прильнуть к кому-нибудь большому и сильному, кто сумел бы защитить ее от всего этого страшного и безумного мира. Защитить хоть на время. И какое счастье, что такой человек у нее был! Единственный и самый любимый.
Обнимая Нику, Виталька здоровой рукой нежно гладил ее душистые волосы и тихо приговаривал:
— Ну вот все и кончилось. Все хорошо. Все будет хорошо… Завтра снова взойдет солнце…
Потрясенный и бледный, на рассохшихся ступеньках крыльца сидел Арсений Эдуардович и, закрыв глаза, отрешенно слушал, как сквозь толщу небытия капля за каплей мирно льются тихие вечерние звоны расположенной неподалеку старинной переделкинской церкви. Год за годом. Столетие за столетием. Прямо в вечность…
