Седьмой выстрел - Виктор Даниэль (полные книги txt, fb2) 📗

Я посмотрел на Роллинза, который наблюдал за носильщиком, всё ещё укреплявшим мой багаж на крыше автомобиля. Не требовалось быть детективом, даже любителем, чтобы призадуматься над тем, кому шофёр оказывал большую услугу — мне с моим расследованием или Бевериджу, получавшему в своё распоряжение пару глаз и пару ушей, способных разведать для своего работодателя всё, что мог утаить я, а позднее Холмс. Но эти подозрения быстро затмила новая угроза. Усевшись наконец в «паккард», мы влились в общий поток автомобилей — но поехали по правой стороне дороги!

— Успокойтесь, доктор, — усмехнулся Беверидж, заметив моё беспокойство. — Вы забыли, что здесь, в Америке, правостороннее движение. Поверьте, если за рулём Роллинз, вам нечего бояться.

Не успел я ответить, как «паккард» резко затормозил. Мы едва не врезались в машину, ехавшую впереди.

Беверидж, в отличие от меня, нисколько не испугался и преспокойно заметил:

— Видите, я же говорил: Роллинз всех за пояс заткнёт.

Поверив Бевериджу и отдавшись на волю Провидения, я откинулся на спинку мягкого сиденья и взглянул в окно, на высокие, освещённые заходящим солнцем здания. Но от созерцания достопримечательностей меня отвлёк Беверидж.

— О ваших с Шерлоком Холмсом подвигах известно даже по эту сторону Атлантики, — заявил он. — Благодаря вашим потрясающим фантазиям.

— Это, знаете ли, не фантазии…

— Полно, доктор, не обижайтесь. Я просто пытаюсь познакомиться с вами поближе и показать, как сильно я жду встречи с Шерлоком Холмсом.

Я ожидал, что Беверидж упомянет о тех делах Холмса, которыми он особенно восхищался, но бывший сенатор вдруг призадумался и затих. Через пару минут, глубоко вздохнув, он решительно произнёс:

— Я готов всеми силами помогать вам докопаться до истинных причин смерти Грэма, доктор.

Он на мгновение умолк, а затем, к моему изумлению, стал загибать пальцы и рассказывать о множестве встреч, которые для меня запланировал:

— Сегодня за обедом, перед тем как мы разместим вас в гостинице, вы увидите Кэролин и её мужа. Завтра утром встретитесь с сенатором Бьюкененом. В субботу мы посетим бывшего президента Соединённых Штатов в Сагамор-Хилл [16], а в понедельник прокатимся в Вашингтон, чтобы повидаться кое с кем из моих бывших коллег по Сенату. Пожалуй, пока хватит.

Несмотря на его энтузиазм, мои сомнения лишь усилились. Кто такой этот Беверидж, чтобы руководить моими изысканиями? Он уже предоставил мне автомобиль и водителя. Позволить другу жертвы слишком активно участвовать в расследовании — это, по меньшей мере, непрофессионально. В худшем же случае он может оказаться заинтересован в том, чтобы навязывать мне направление поисков и услуги своего шофёра. Кроме того, меня возмущало, что опрос свидетелей планирует какой-то там дилетант.

— Минуточку, — резко заметил я. — Я ценю ваши усилия, однако что заставило вас думать, будто я хочу встречаться со всеми этими людьми?

— Да сам мистер Холмс, — хохотнул Беверидж. — Телеграфируя Кэролин об изменениях в первоначальном плане, он попросил её устроить вам встречу с некоторыми из главных действующих лиц этой грязной истории. Именно он предложил поехать в Вашингтон. А я посоветовал встретиться с Рузвельтом, и Кэролин со мной согласилась. Президент с Грэмом вначале сцепились, но позже друг друга зауважали. Ведь Рузвельт насквозь видит эту вашингтонскую публику. Если Грэма хотел устранить кто-то из его окружения, Рузвельт мог бы дать нам ключ к разгадке.

Я кивнул, пытаясь скрыть досаду. В конце концов, Холмс в общих чертах наметил, что от меня требовалось: я должен был поговорить с людьми, близкими к Филлипсу, но настоящее следствие без него не начинать. А теперь я обнаружил, что он даже лишил меня права самому выбирать, кого опрашивать. Это было так характерно для Холмса: послать меня за океан, не снабдив подробными указаниями, чтобы в конце концов выяснилось, что он заблаговременно продумал все мои действия у меня за спиной.

— Так я продолжу, доктор, — сказал Беверидж. — Бывший сенатор Бьюкенен — один из тех, в кого метил Грэм своей «Изменой в Сенате». Сенатор с женой сегодня отправляются в Англию, но нам повезло — мы сможем с ними повидаться. С остальными сенаторами вы большей частью встретитесь в Вашингтоне.

Беверидж снова смолк, а затем вдруг добавил:

— Очень надеюсь, что кто-нибудь из этих людей сможет пролить свет на личность истинного убийцы Грэма.

Хотя на улице быстро темнело, я повернулся к Бевериджу, чтобы получше рассмотреть его лицо.

— Значит, вы тоже не верите официальной версии, сенатор? — спросил я.

Язык не поворачивался называть его Бевом. Вообще, мы были забавной парочкой: я не мог заставить себя выговорить его имя, он по какой-то причине избегал произносить мою фамилию.

— Может, я и потерпел поражение в десятом году, доктор, — ответил он, — но остался политиком. Поэтому я всегда настораживаюсь, если истина выясняется чересчур поспешно. Обычно я сохраняю непредвзятость, покуда не собраны все доказательства.

Было ещё не так темно, чтобы я не смог разглядеть его широкую улыбку и заметить, как его лицо тут же посерьёзнело.

— Но Грэм был мне другом, знаете ли, и я бы с наслаждением придушил тех крыс, которые его убили. Если, конечно, эти крысы существуют.

В свете уличных фонарей мы неслись по широкому проспекту. Наступил вечер, но этот город никогда не спал.

— Прекрасный вид, — прошептал я, и Беверидж молча кивнул.

— Мы с Грэмом вместе учились в Асбери, — промолвил он наконец.

— В университете Асбери? — переспросил я, припомнив подробности биографии Филлипса, составленной Холмсом.

— Это в Гринкасле, штат Индиана, — продолжал Беверидж. — Мы были «верзилы».

— Верзилы?

— Уроженцы Индианы, — пояснил Беверидж.

Он рассказал, как они с Грэмом подружились, как философствовали о человеческих достоинствах и недостатках. Пока он говорил, я продолжал его разглядывать: красивый профиль, внимательный взгляд. Он был человек твёрдых убеждений, восприимчивый — политический лидер, призванный защищать слабых. Как там писал Филлипс? «Нечто магнетическое — мы ошибочно называем это «обаянием»…» «Проницательный, но добродушный…» Я увидел перед собой Хэмпдена Скарборо, героя прозы Филлипса, а рассказы Бевериджа о том восхищении, которое они питали друг к другу, лишь подтверждали догадку. Филлипс обессмертил друга своим пером, но Скарборо в конце концов стал президентом, а что сулило будущее человеку, сидевшему рядом со мною, ведал один Бог.

В этот момент автомобиль свернул на боковую улицу.

— Мы почти у дома Кэролин, доктор, — сказал Беверидж, — однако перед тем, как мы войдём туда, взгляните налево.

Я обернулся в указанном направлении, но всё, что сумел различить в свете фонарей, — это несколько деревьев и некое подобие высокой ограды.

— Парк Грамерси, — промолвил Беверидж. — Здесь убили Грэма. Это место преступления.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Обеду Фревертов

Хотя в своей квартире на Восточной Девятнадцатой улице, 119, миссис Фреверт выглядела точно так же, как в Лондоне, здесь она казалась совсем другим человеком. И, несмотря на усталость, вызванную недельным путешествием, я знал, что дело не только в присутствии кошки. Миссис Фреверт по-прежнему была одета в траур, но место чёрного кружевного веера занял пушистый белый кот. Это было крупное животное, весившее, казалось, фунтов пятнадцать, хотя на самом-то деле наверняка меньше. Просто его роскошный густой мех, особенно пышный на загривке, где он создавал подобие богатого воротника, производил обманчивое впечатление солидности. Думаю, мокрый, со слипшейся шерстью, кот напоминал бы не могучего царя зверей, а испуганного котёнка. Миссис Фреверт не спускала Рюша (так его звали) с коленей. С той же энергией, с какой прежде обмахивалась веером, она теперь гладила кота. Её рука прикасалась к спинке его носа, волнообразным движением проходилась у него между глаз, ушей, спускалась к шее, скользила вдоль спины и пушистого хвоста, который часто изгибался этаким вопросительным знаком. Впрочем, у Рюша не было любимчиков. Неспешно бродя между людей, он позволял любому брать себя на руки, гладить и в конце концов начинал тихо мурлыкать, словно утверждая, что всё хорошо в этом лучшем из миров, даже если на самом деле всё было плохо.