Глаза ребёнка - Паттерсон Ричард Норт (читать книги без TXT) 📗

— Это оскорбительный выпад…

— Да что вы! Тогда докажите, Виктор. Докажите, что ваш вопрос обоснован. — Кэролайн вышла вперед. — Может, вам нужен перерыв, чтобы поискать доказательства? Мы с нетерпением будем вас ждать.

Раздался удар судейского молотка.

— Довольно. — Лернер повернулся к Салинасу. — Обвинитель, на каком основании вы задали последний вопрос?

Виктор подался вперед.

— Я просто осведомился в завуалированной форме, покушался ли свидетель на растление Елены Ариас.

Лернер выгнулся, упершись руками в крышку стола.

— Мистер Салинас, вы слышали мой вопрос. На каком основании?

Обвинитель на мгновение смешался, но быстро взял себя в руки.

— Ваша честь, других оснований, кроме вышеприведенных, у меня нет.

Судья вперил в него недобрый взгляд.

Раздался тихий голос Кэролайн:

— Я требую извинений, Виктор.

Салинас резко повернулся к ней. В глазах его была ярость.

— Перед кем?

— Не передо мной. Вы должны принести извинения Карло Паже.

Кристофер наблюдал за происходящим и чувствовал, как стихает его собственный гнев: Кэролайн заставляла Салинаса платить по счетам.

— Я сам решу, кому приносить извинения, — буркнул обвинитель, — и за что. Еще неизвестно, что именно делал этот свидетель.

Но от внимания Паже не ускользнуло, как нахмурился Джозеф Дуарте, неодобрительно глядя на Салинаса.

— Пора продолжать, — прервал дискуссию Лернер. — Протест поддержан. Безоговорочно.

Салинас, не мешкая ни секунды, возобновил допрос:

— Это верно, что мистер Ариас составил заявление, в котором обвинял вас в покушении на растление его дочери?

— Да. — Казалось, слова Кэролайн придали Карло сил. — Он подбросил копию нам на крыльцо. Мы не могли не заметить ее.

— Вы обсуждали это с отцом?

— Да. Папа сказал, что мы должны вести себя достойно.

Салинас впервые позволил себе скептически ухмыльнулся.

— Но что вы чувствовали при этом? Ведь вам предстояло давать показания в суде.

— Что я чувствовал? — В глазах Карло вспыхнуло негодование. — Я подумал, что отец Елены просто мешок дерьма.

Салинас неодобрительно покачал головой.

— Вы хотели выступить в суде?

— Ну нет. Думаю, вам тоже вряд ли понравилось бы, если бы вас обвинили в растлении шестилетки. — С видом оскорбленного достоинства Карло простодушно обратился к присяжным: — Но я всегда был готов прямо сказать — и готов сделать это сейчас, — что Рикардо Ариас лгал. И мне не требовалось, чтобы кто-то произносил эти слова за меня, и мне было совсем не нужно, чтобы кто-то убивал его. Я хочу только одного — чтобы мне вернули моего отца.

— Возражаю, — вмешался Салинас. — Ответ не по существу.

Кэролайн даже не потрудилась встать с места. Усталым голосом она произнесла:

— А я возражаю против этого возражения, которое звучит просто жалко.

— Возражение отклоняется, — перебил ее Лернер. — Мисс Мастерс, предоставьте право судить нам. Что касается вас, мистер Салинас, может, для вашей же пользы действительно было бы лучше принести извинения.

Паже про себя отметил, что вот теперь-то Виктор полностью получил по заслугам. Между тем, с маской невозмутимости на лице, тот вновь принялся за Карло.

— Вы ознакомились с содержанием ходатайства мистера Ариаса?

— Я сам его не читал. — К Карло, казалось, вернулось самообладание. — Мне прочитал отец.

Салинас понимающе кивнул:

— Когда ваш отец сказал вам, что мистер Ариас обвинил его в том, что он разрушил семью миссис Перальты?

Карло мимолетно взглянул на Паже.

— После того как его арестовали.

— Следовательно, когда вы обсуждали с отцом обвинения мистера Ариаса против вас, вам еще не было известно об обвинениях последнего против вашего отца?

Карло смутился.

— Наверное, отец не хотел расстраивать меня.

— Выходит, если бы вашего отца не арестовали, он никогда не сказал бы вам об этом?

— Протестую, — обратилась Кэролайн к Лернеру. — Вопрос чисто умозрительный.

— Поддерживаю протест, — отозвался Лернер.

Но Паже понимал, что Салинас добился своего: не мытьем так катаньем ему удалось представить Паже человеком, склонным замалчивать неудобную для него информацию — от полиции ли, от Терри или от собственного сына. И с каждым вопросом обвинителя отказ Паже давать показания в глазах присяжных представлялся все более предосудительным поступком.

Тут Салинас решил сменить тему.

— Давайте поговорим о вечере накануне отъезда вашего отца в Италию. Ведь вас тогда не было дома, верно?

— Да.

— Вы ушли примерно в половине восьмого?

— Да.

— Вы предупредили отца, куда вы направляетесь?

Карло кивнул:

— Я был с друзьями.

— Предупреждает ли он вас, если уходит из дома?

— Да.

— Всегда?

— Как правило.

— А что он сказал вам тем вечером?

Паже помнил, что Монк не задавал Карло этот вопрос. Но Кэролайн, похоже, неплохо натаскала его. Не моргнув глазом Карло ответил:

— Кажется, он собирался куда-то вместе с Терри.

— Вы не заметили, не выглядел ли он больным?

Паже слушал с замиранием сердца.

— По правде сказать, я не помню, — ответил Карло как ни в чем ни бывало. — Папа не любит жаловаться.

Обвинитель с нескрываемым подозрением посмотрел на него и спросил:

— А вы предупредили отца, когда вернетесь?

Карло кивнул.

— В половине первого. — В тоне его не было и тени сомнения. — У меня комендантский час.

— Когда вы разговаривали с отцом, вы не сказали, что, возможно, вернетесь домой раньше? — спросил Салинас.

Карло на мгновение замешкался, затем произнес:

— Нет.

Крис обратил внимание, что Кэролайн не сводит с Карло глаз.

— И вы были дома точно в половине первого?

— Да.

— Ваш отец находился дома?

— Да.

— Откуда вам это известно?

Карло впервые позволил себе улыбнуться.

— Он дожидался меня. Как всегда.

— Он выглядел больным?

Снова повисла пауза.

— Мне трудно судить. Было довольно темно. Свет горел только в библиотеке.

Виктор вплотную приблизился к месту свидетеля.

— Вы помните, во что он был одет?

— По-моему, на нем были джинсы и свитер.

— Но не серый костюм?

Подросток обескураженно посмотрел на него.

— Нет.

— А когда вы уходили — около половины восьмого, — что на нем было? Костюм?

Внутри у Паже все оборвалось.

— Кажется, да.

— Какого цвета костюм, вы помните?

— Нет.

— После полуночи, вернувшись домой, не заметили ли вы у отца каких-то травм? Например, на правой руке?

Лицо Карло стало непроницаемым. Паже хорошо знал это выражение: с самого детства оно было защитной реакцией сына, когда тот хотел соврать или что-то скрыть от отца.

— Нет, — резко ответил подросток.

«Что же он мог видеть?» — подумал Паже. Но Салинас не мог знать Карло так же хорошо, как его знал Паже.

— Появлялись ли вы дома между семью тридцатью и двенадцатью тридцатью? — внезапно спросил обвинитель.

Кристофер заметил, как насторожились присяжные, услышав этот вопрос.

— Да, я приходил, — спокойным голосом ответил Карло.

— В котором часу?

— Около половины девятого.

Салинас, казалось, вновь обрел твердую почву под ногами.

— При каких обстоятельствах? — спросил он.

— Мы с друзьями были у Дарнелла Шитса. Потом мы решили сходить в кино, и я обнаружил, что забыл дома бумажник. Мы с моей девушкой хотели после фильма зайти в пиццерию, так что я решил заскочить домой за деньгами.

Паже мысленно отчитал сына за рассеянность.

— Вы встретили отца? — спросил Салинас.

— Физически? Нет.

— Это не показалось вам странным?

— Я спешил. — Карло смешался, потом неопределенно пожал плечами. — Наверное, я подумал, что он где-то с Терри.

— Где был ваш бумажник? — спросил Салинас.

— У меня в спальне.

Паже обратил внимание, что Виктор при этих словах самодовольно улыбнулся.