Заповедное место - Варгас Фред (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Но это еще не доказывает, что вы были там в субботу.
— Верно. Но ведь это нормально, что пес не может сказать, в какой день я приезжал. Даже такой пес, как Купидон.
— Пса зовут Купидон, — пробормотал Адамберг.
Он закрыл глаза и прислонился спиной к каменному наличнику двери, подставив лицо солнцу, как Эмиль. За стеной, в доме, заканчивался сбор материалов с места преступления, убирали мостки. Ковры были поделены на квадратные метры, разрезаны, пронумерованы и помещены в контейнеры. Теперь надо будет доискаться до смысла происшедшего. Возможно, это Пьер-младший решил убить старого мерзавца. Или его убила Элен, готовая на все ради мужа. Или Эмиль. Или семья художника, который отливал лошадей в бронзе и однажды, по несчастью, проделал то же самое с женщиной. Выкрасить свою покровительницу бронзовой краской — такое до сих пор никому не приходило в голову, это новая область, открытая на неведомом континенте Стока. А вот убийство богатого старика — это уже классика. Но превратить его тело в кашу и разбросать по комнате? Для чего? Неизвестно. А пока не найдешь объяснения, не найдешь и преступника.
К ним направлялся Мордан. Раскачивающаяся походка, тощая вытянутая шея, седоватый пушок на голове, беспокойно бегающие глаза: точь-в-точь старый аист, высматривающий в воде рыбу. Он подошел к Эмилю и взглянул на Адамберга без малейшего снисхождения.
— Спит, — тихо сказал Эмиль. — Это нормально, можно понять.
— Он говорил с вами?
— Ну и что? Это его работа, разве нет?
— Конечно. Но все-таки надо его разбудить.
— Свинство какое, — с отвращением произнес Эмиль. — Парень задремал на пять минут, а ему сразу нагоняй устраивают.
— Было бы странно, если бы я устроил ему нагоняй. Это мой комиссар.
Мордан тронул Адамберга за плечо, тот открыл глаза. Эмиль встал, ему захотелось отойти подальше. Он был потрясен, узнав, что этот человек — комиссар: как будто изменился привычный порядок вещей и нищие вдруг стали королями. Одно дело рассказывать про отродье и про Купидона рядовому полицейскому, и совсем другое — комиссару. То есть такому типу, который в совершенстве владеет самыми коварными приемами допроса. А этот комиссар, как он слышал, настоящий ас. Он столько всего наговорил ему и наверняка сболтнул лишнее.
— Не уходите, — сказал Мордан, придерживая Эмиля за рукав, — вам тоже будет интересно послушать. Комиссар, мы получили ответ от нотариуса. Три месяца назад Водель написал завещание.
— Большое наследство?
— Не очень. Три дома в Гарше, один в Вокрессоне, большой доходный дом в Париже. Плюс ценные бумаги и страховки на такую же сумму.
— Ничего особенного, — сказал Адамберг, вставая и отряхивая брюки.
— Не считая обязательной доли, причитающейся сыну, Водель оставляет все свое имущество чужому человеку. Эмилю Фейяну.
IX
Ошеломленный Эмиль снова уселся на ступеньку Адамберг остался стоять, прислонившись к дверному наличнику, наклонив голову и скрестив руки на животе: как утверждали коллеги, эта поза была единственным ощутимым признаком того, что комиссар погружен в размышления. Мордан расхаживал взад-вперед, размахивая руками, его взгляд беспрестанно и бесцельно перебегал с одного на другое. На самом деле Адамберг отнюдь не был погружен в размышления; он просто думал о том, до чего же Мордан сейчас похож на аиста, который сжимает в клюве только что пойманную рыбу и гордится своей добычей. В данном случае его добычей был Эмиль. Неловко скручивая папиросу, садовник прервал молчание:
— Это ненормально, когда сына лишают наследства.
Послышалось потрескивание: бумажная трубочка на конце оказалась пустой, она вспыхнула, как факел, и обожгла волосы Эмиля.
— Пусть он и не хотел детей, но все же это его сын, — продолжал Эмиль, потирая тлеющую прядь, которая распространяла запах паленой свиной щетины. — Он не настолько меня любил. Даже если знал, что я буду в меланхолии, а я и правда в меланхолии. Наследство должно было отойти Пьеру.
— У вас доброе сердце, да? — спросил Мордан.
— Нет, просто я говорю, что это ненормально. Но я возьму свою часть наследства, к последней воле старика надо отнестись с почтением.
— Как выгодно иногда быть почтительным.
— Дело не только в почтении, все должно быть по закону.
— Как выгодно иногда быть законопослушным.
— Ага. Так я получу домик?
— Может, этот домик, а может, другие, — вмешался Адамберг. — С причитающейся вам половины наследства придется уплатить очень большой налог. Но вам останется как минимум два дома и внушительная сумма денег.
— Я возьму к себе маму и выкуплю пса.
— Быстро же вы все решили, — заметил Мордан. — Как будто готовились заранее.
— Ну и что? Разве это не нормально, что человек хочет взять к себе маму?
— Вам свалилось на голову наследство, а вы, похоже, не очень-то удивлены. Обычно людям нужно время, чтобы переварить такую новость.
— Мало ли что людям нужно. Я вот уже переварил. С чего бы мне полдня этим заниматься?
— Вы знали, что унаследуете имущество Воделя. Вы знали, что написано в завещании.
— Нет, не знал. Но он обещал мне, что однажды я стану богатым.
— По сути это то же самое, — сказал Мордан и растянул рот до ушей, как человек, который, взяв с тарелки рыбину, впивается зубами ей в бока. — Он заранее предупредил вас, что вы будете его наследником.
— Нет. Он увидел это, когда гадал мне по руке. Он умел читать все эти линии и научил меня. Вот. — Он показал на свою правую ладонь, у основания безымянного пальца. — В этом месте он прочел, что я стану богатым. Но ведь это не означало, что речь шла о его деньгах, верно? Я играю в лотерею и подумал, что меня ожидает крупный выигрыш.
Эмиль вдруг замолчал и стал разглядывать свою ладонь. Адамберг, наблюдавший за жестокой игрой в аиста и рыбу, увидел, как на лице садовника промелькнула тень давнего страха, нисколько не связанного с агрессивным поведением Мордана. Наскоки майора, по-видимому, ничуть не пугали, даже не раздражали его. Нет, это было связано с линиями на его ладони.
— Он прочел у вас на руке что-то еще? — спросил Адамберг.
— Да нет, ничего особенного, кроме будущего богатства. Он считал, что руки у меня самые обычные, и говорил, будто это большая удача. Я не обижался. Но когда я захотел посмотреть на его руки, тут вышла осечка. Он сжал кулаки. Сказал, там и смотреть нечего, у него на руках вообще нет линий. Нет линий! Он так разозлился, что лучше было не настаивать, в тот вечер мы даже не играли в крестики-нолики. Нет линий! Это ненормально. Если бы я мог увидеть тело, я бы проверил, правда это или нет.
— Увидеть тело нельзя. Но так или иначе, от ладоней ничего не осталось.
Эмиль с досадой пожал плечами и стал разглядывать Ретанкур, которая шла к ним размашистой, совсем не грациозной походкой.
— Эта на вид незлобивая, — сказал он.
— Внешность обманчива, — предостерег его Адамберг. — Она самая опасная из всех моих людей. Работает здесь со вчерашнего утра, без перерыва.
— Как же ей это удается?
— Она умеет спать стоя. И не падает.
— Это ненормально.
— Точно, — согласился Адамберг.
Ретанкур остановилась перед крыльцом и утвердительно кивнула обоим коллегам.
— Порядок, — сказала она.
— Отлично, — отозвался Мордан. — Будем двигаться дальше, комиссар? Или продолжим занятия хиромантией?
— Я не знаю, что такое хиромантия, — сухо ответил Адамберг.
Что случилось с Морданом? С этим облезлым старым аистом, славным, приветливым, прекрасно знающим свое дело? Безупречным в работе, неистощимым на смешные и занимательные истории, умевшим складно говорить и улаживать конфликты? Адамберг знал, что Мордан обиделся, когда на коллоквиум в Лондон отправили не его, а Данглара. Однако его включили в состав делегации, которую в ближайшее время собирались отправить в Амстердам. Это вполне достойная замена. Кроме того, Мордан не смог бы надолго затаить обиду, и уж тем более — лишить Данглара поездки в любимую страну.
