Грузовой лифт - Дар Фредерик (версия книг TXT) 📗

Каждый раз, когда я открывал заслонку, оттуда вырывалось смолистое облако, и я задыхался.

Новогодние стеклянные игрушки напоминали яйца, аккуратно сложенные в картонной коробке. Я резко запихнул их в печь все разом, и они лопались со звуком ломающегося печенья.

Я подмел пол в подвале, усыпанный зелеными иголками, потом поднялся. На лестничной площадке второго этажа я услышал голос мадам Драве. Подумав, что она разговаривает по телефону, я спокойно вошел в квартиру. В этот момент раздался мужской голос, и я понял, что надо бежать, но на лестнице уже раздавались шаги.

Я оказался в западне. В столовой был гость, который оживленно разговаривал с мадам Драве, по лестнице поднимался человек.

Прямо передо мной находилась дверь трагического салона, опечатанная восковыми печатями цвета запекшейся крови.

Я рискнул — подошел на цыпочках к двери напротив столовой.

Это была дверь детской. Не думаю, что кто-нибудь входил в дверь так быстро и осторожно.

В комнате Люсьенны царствовал полумрак. Моя серебряная клетка раскачивалась над кроваткой. Я слышал мерное и легкое дыхание малышки. В комнате стояла трогательная духота.

В нескольких сантиметрах от меня слышался скрип половиц и гудение голосов. Наверняка кончится тем, что кто-нибудь войдет сюда. Я оглядывался вокруг, ища убежища, но в комнате были только кроватка, маленький шкафчик, игрушки.

Не знаю, что разбудило ребенка — мое присутствие или шаги за дверью, но она закричала. Ее крик был похож на резкий крик животного. Звук вошел в меня, как скальпель в тело под наркозом.

— Малышка проснулась, — объяснила мадам Драве.

Она шла к комнате. Кто-то следовал за ней.

Я бросился за узкую занавеску кроватки, которая не могла закрыть меня. Снова я испытывал судьбу.

Дверь открылась. Женщина вошла. Мужчина остался стоять на пороге, и это спасло меня. Мадам Драве увидела меня, и я еще раз убедился, что она умеет владеть собой. Она даже не вздрогнула, взяла на руки ребенка и вынесла из комнаты, стараясь закрыть меня от незнакомца.

Я остался один в маленькой комнатке, и утенок Дональд смеялся надо мной. Я был один со своей желто-голубой велюровой птичкой, которая продолжала раскачиваться в серебряной клетке.

11. НАХОДКА

Когда они ушли, я совсем потерял чувство времени, как ночью в кабине грузовика. Мадам Драве опять нашла выход. Она стала напевать, чтобы не привлекать внимание ребенка.

— Вот и все они ушли. Я пойду с ней на кухню, идите в столовую, а я ее уложу.

Я вышел из детской так, что Люсьенна не заметила меня. Вскоре ее мать пришла в столовую. У нее был подавленный вид.

— Вы испугались так же, как и я, — пробормотал я, прижимая ее к груди.

Она совсем обессилила.

— Они позвонили. Мне показалось, что вы услышали и спрятались в подвале.

— Я ничего не слышал. Еще доля секунды, и я попал бы прямо к ним в объятия. Чего они хотели?

— Им нужно было что-то проверить. Они сняли печать с дверей.

Я не знаю, что они делали, потому что один задавал мне вопросы в столовой, пока другой был в салоне.

— Они спрашивали обо мне?

— В общем, да. Они интересовались вами. Но больше всего — любовницей моего мужа.

— О чем они вас спрашивали?

— О вас совсем немного: откуда вы меня знаете; просили вспомнить, как меня вынесли из церкви все эти люди, к которым вы подошли и с которыми заговорили. Я сказала, что совершенно вас не знаю, и что если вы обратили на меня внимание, то я едва вас заметила.

— Вы правильно сделали. А что с любовницей?

— Вот тут запахло жареным. Они хотели знать, в курсе ли я их связи. Вы понимаете, да?..

— Еще бы!

Я осторожно поцеловал ее волосы.

— Они не стали подниматься?

— Нет.

— Слава Богу! Давайте закончим. Вы уверены, что они никого не оставили в здании?

— Я проводила всех и закрыла ворота на замок.

— А малышка? Они задавали ей вопросы?

— Вообще никаких. Один инспектор даже попросил у меня разрешения дать ей шоколадку в золотом фантике. Он достал ее из кармана.

— Прекрасно. А теперь пойдемте наверх.

Теперь мне казалось, что я — соучастник убийства. Я принял его.

Нам оставалось надеть чехол на диван и тщательно подмести. Я занялся этой неблагодарной работой, пока мадам Драве, сама утонченность, переворачивала тяжелые шторы на окнах. Белый тюль она повесила с внешней стороны, и комната приобрела нейтральный вид.

— А где чехол от дивана?

— Под подушками.

Решительно все было продумано. Резким движением я поднял подушки. Действительно, чехол находился там, тщательно сложенный в длину. Но когда я взялся за него, что-то упало на пол — пластиковая обложка для документов. В ней лежали права на небольшой грузовичок «ситроен» с номером, зарегистрированным в Сене. Документ был на имя господина Поля Ферри, проживающего в Париже. Я озабоченно смотрел на права.

— Что случилось? — спросила мадам Драве.

Я протянул ей пластиковую обложку.

— Валялись на диване. Этот идиот, когда приходил первый раз, потерял свои права.

Она замерла, пристально разглядывая документ.

— Вас что-то смущает? — спросил я, чувствуя неловкость.

— Я думаю.

— О чем?

— Я думаю, что Ферри скоро заметит пропажу и будет вспоминать, где он посеял права.

— Ну и что?

Она не торопилась с ответом. Она обдумывала.

— Ничего. Он, безусловно, придет сюда.

— Вполне возможно. Но сейчас это уже не опасно. Посмотрите…

Я взял чехол и застелил диван, подоткнул края под подушки и коленом отодвинул диван в глубину комнаты. Теперь это была квартира в процессе благоустройства. Ничего общего с салоном внизу, не считая цвета стен и формы комнаты.

Мадам Драве отступила в вестибюль.

— Вам не так привычна обстановка. Как вы думаете, если Ферри придет сюда, у него не появятся сомнения?

Я на мгновение закрыл глаза, чтобы отвлечься. Затем открыл их.

— Нет, это совершенно исключено. Сходство создавала не форма салона, а новогодняя елка, бар и проигрыватель. Я совершенно уверен, что вам удалось уникальное убийство, мадам Драве. Даже если полиция обнаружит, что это не самоубийство, а преступление, они не смогут доказать, что его совершили вы.

Она по-прежнему держала в руках пластиковую обложку и в задумчивости водила ею по щеке.

— А что делать с этим?

— Дайте мне, я выброшу ее где-нибудь у церкви.

— Вы думаете?

— Конечно. Это такая вещь, которую любой несет в комиссариат, независимо от того, порядочный он человек или нет. Он поторопится зарекомендовать себя порядочным человеком, возвращая права.

Я засунул документы в карман. Теперь мне оставалось самое трудное: проститься с мадам Драве и выйти так, чтобы не нарваться на полицейского, наблюдающего за зданием.

— Других выходов отсюда нет?

— Из бюро есть дверь на улицу.

— Как вы думаете, полиция знает об этой двери?

Она пожала плечами:

— Если полиция следит за домом, то, естественно, знает.

Я был озадачен, теперь, когда занавес упал, «мой выход» мог все испортить. С другой стороны, не мог же я до бесконечности сидеть у Драве!

— Есть еще один вариант, — пробормотала женщина после короткого молчания.

— Какой?

— Люк, через который спускают рулоны бумаги. Да, это мысль.

Вряд ли инспекторы знают об этом выходе. Он находится в тупике, чтобы грузовики могли разворачиваться, не мешая уличному движению. Пойдемте…

В последний раз я осмотрелся вокруг. Есть люди, которые, просыпаясь, жалеют о том, что их сон кончился, даже если это был кошмар. Я отношусь к подобным мечтателям.

На этот раз мы стали спускаться по лестнице. На площадке второго этажа я на мгновение остановился, мысленно прощаясь с девочкой.

Мы прошли в светлые залы цехов, заполненные кипами бумаги.

Тут замечательно пахло работой, и, несмотря на усталость, я почувствовал сильное желание заняться каким-либо делом. Все, с завтрашнего дня буду искать место.