Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам - Ростовцев Эдуард Исаакович (бесплатные полные книги txt) 📗
- Полагаю, что вечером 28 июня "Лада" начала свой путь из района Песчаной - Песковой, где имеются кооперативные гаражи. Возможно, один из этих гаражей принадлежит Яворским. К концу дня я буду знать точно. Заключил свой рассказ Мандзюк.
- Остается выяснить, кому Лариса разрешает пользоваться своей машиной, - заметил Ляшенко.
Мандзюк небрежно пожал плечами, - этот вопрос для него был совершенно ясен.
Билякевич забарабанил пальцами по столу, потом встал, прошелся по комнате.
- Я о другом думаю, - сказал он, присаживаясь на низкий подоконник. Кобко увидел Анатолия на перекрестке Харьковской и Песковой. Анатолий метался в поисках транспорта, на котором можно было броситься вдогонку за "Ладой". Вряд ли он заметил ее проезжающей мимо - слишком сильны были эмоции. Очевидно, перед этим он разговаривал, а, быть может, даже объяснялся с водителем "Лады". Но разговор был прерван и, надо полагать, не по инициативе Анатолия, с чем он не хотел примириться. Согласны с такими предположениями?
- Согласны, - за себя и Мандзюка сказал Ляшенко.
- Тогда подумаем вот о чем: случайной или неслучайной была эта встреча?
- Мне кажется, что водитель "Лады" не искал ее.
- А Зимовец искал и готовился к ней, - уверенно сказал Мандзюк.
- Считаешь такой подготовкой принятие горячительного напитка? усмехнулся Ляшенко.
- Это было уже следствием, не причиной, - возразил Мандзюк. - А причиной конфликта, как я теперь понимаю, была книга, которую буфетчица Чижевская нашла на автостоянке после драки. Между прочим, Кобко подтвердил, что у Зимовца была при себе какая-то книга, которую он сунул за пояс, когда садился на мотоцикл.
- Книга была у Зимовца? - удивился Ляшенко.
- Была, когда он садился на мотоцикл, а когда его задержали, книги при нем уже не было. Элементарная логика подсказывает, что книгу он потерял. Я не стал дожидаться, пока Чижевская выйдет на работу, послал за ней лейтенанта Кленова. Он привез ее и книгу. Очень любопытная книга.
Мандзюк наконец раскрыл свой "дипломат" и выложил на стол книгу в нарядном кожаном переплете с тиснением и исполненной на старинный манер медной застежкой. Книга была старая, а переплет новый, недавно сработанный.
- Не Зимовца ли работа? - разглядывая переплет, сказал Ляшенко. - Я видел такой же у Юрко на книге, которую Зимовец подарил ей. Он еще сказал тогда, что такие переплеты для продажи не делает.
- Разрешите? - протянул руку Билякевич.
Он раскрыл книгу на титульном листе:
- Авиценна. "Медицинский канон". Перевод с латинского по миланскому изданию 1463 года. Санкт-Петербург. Год тысяча восемьсот... Две последние цифры не читаются. Очевидно, первое издание на русском языке. Редкая книга!
- Из-за такой библиофилы и подраться могут, - подхватил Мандзюк.
- Библиофилы - люди интеллигентные и свои споры решают другими путями, - возразил Билякевич, пытаясь разнять прилипшие друг к другу страницы.
- Нет правил без исключений, - не отступал Мандзюк.
- Верно. Но к данному случаю это не относится. Вот взгляните.
Он разнял неподатливые странички, показал одну из них Ляшенко и Мандзюку. Это была разделительная страница между титульным листом и началом текста "Канона". В первом верхнем углу стоял оттиск мастичного штампа - бесхитростная виньетка, внутри которой можно было прочитать: "Из книг М.П.Яворского".
Ляшенко едва не присвистнул.
- Вот и разгадка всей истории!
- Всей ли? - усомнился Билякевич. - Боюсь, что это только начало разгадки - первое действие, которое помог решить случай. А все последующие придется формулировать и решать нам самим. Пока ясно одно: для Анатолия Зимовца эта книга не могла быть предметом торга, он слишком уважал профессора Яворского и книгу в собственноручно исполненном дарственном переплете не обратил бы в предмет купли-продажи.
- У Яворского была богатейшая библиотека! - взволнованно сказал Ляшенко. - Зимовец знал его библиотеку, знал, как много значили для Матвея Петровича книги!
- Боков знал об этом не хуже, - возразил Мандзюк. - И к тому же понимал толк в редких книгах, а вернее, в их истинной стоимости. Он был вхож в дом Яворских, мог прийти туда запросто.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что, в отличие от Зимовца, Боков не обременял себя такими высокими чувствами, как уважение к кому-то или чему-то. По данным ОБХСС он спекулирует книгами, не гнушается мошенничеством, был причастен к махинациям с фиктивным списанием в макулатуру ценных книг, так называемых раритетов, по библиотеке Дома ученых. К сожалению, его причастность к этой довольно крупной афере не удалось доказать - он очень хитер, изворотлив.
- А при чем Зимовец? - не понял Ляшенко.
- Очевидно, к книгам профессора Яворского Боков относился также как к раритетам библиотеки Дома ученых, а Зимовец поймал его на горячем.
- Не совсем логично. Ты считаешь, что книга похищена Боковым из библиотеки Яворского. Но ведь она была у Зимовца.
- Зимовец прихватил ее с собой, как доказательство нечестности Бокова.
- Ох, сомневаюсь, что Бокова можно смутить таким доказательством!
- А Зимовец не сомневался - у него не было твоего опыта, - хмыкнул Мандзюк.
- Это несерьезный спор: сомневаюсь - не сомневаюсь, - вмешался Билякевич. - Прежде чем строить предположения, надо выяснить, оставил ли профессор Яворский завещание, а также установить все ценные книги его библиотеки, проследить их судьбу. Поэтому давайте вернемся к вопросу, который надо решить безотлагательно. Алексей Алексеевич, как я понимаю, вы считаете, что вечером 28-го в ресторане с Ларисой был Боков.
- Убежден!
- А вы, Валентин Георгиевич?
- У меня такой убежденности нет.
- Что вас смущает?
- Вечером 28-го Лариса и ее спутник, зайдя в ресторан, заказали кофе, а Боков кофе не пьет. Это одно. Теперь другое. Когда началась потасовка и спутник Ларисы был ранен, она едва не бросилась в драку. Столь бурную реакцию не объяснишь одним возмущением. Так вступаются только за очень близкого человека.
- Боков считался ее женихом, - возразил Мандзюк.
- Но считала ли так Лариса? По словам Лисович, девушка знала или, по меньшей мере догадывалась, что представляет собой Боков.
- Сомневаюсь, что это мешало их близости. Нравственная позиция Ларисы далеко не безупречна. По имеющимся у меня сведениям, она ведет себя не лучшим образом...
- Погодите, - остановил их Билякевич. - Мы уходим от предмета обсуждения. Давайте, наконец, определим: Боков это был или не Боков? Я послушал вас, теперь выскажу свои соображения. Представьте себе Доната Бокова. Лисович характеризует его как спекулянта, аморального человека. Немногим лучшего мнения о нем Сторожук. Сотрудники ОБХСС подозревают его в мошенничестве, соучастии в замаскированных хищениях... Я понимаю, Алексей Алексеевич, такой тип как бы сам напрашивается на роль подозреваемого и по нашему делу. Но стал бы Боков так остро конфликтовать с Зимовцем, зная, что парень располагает доказательством его бесчестности или даже преступления, - если книга была похищена? Скорее всего Боков попытался бы как-то выкрутиться, что-то придумать, соврать, но не драться с Зимовцем. И во всяком случае, не оставил бы на месте драки такую книгу. А как повел себя противник Зимовца после того, как был ранен? Не слишком ли много самообладания для пройдохи-спекулянта? И никакой реакции на появление милиции. Его увезла Лариса. Это она по каким-то соображениям не хотела давать показания нашим сотрудникам. Кстати, Алексей Алексеевич, что сказала буфетчица Чижевская Ларисе, когда подъехал милицейский патруль?
- Сказала, что Ларисе и ее приятелю лучше покинуть место происшествия, так как в противном случае у Ларисы будут неприятности. Чижевская считала, что конфликт возник на почве ревности, а это свидетельствовало не в пользу Ларисы, которой она симпатизировала.
