Вне закона - Перри Энн (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Ла Тур рассказал, что они проверили других пациентов Центра поддержки кардиологических больных, чтобы узнать, кто еще слышал о фонде. Так они вышли на Коуви.
— Бессмертие, — медленно произнес Демпси. — И люди на это западали.
«Навсегда остаться друг с другом…»
— Ну, не забудьте, что их опаивали люминаксом, — напомнил Тол.
Но Ла Тур предложил более реалистичный ответ:
— На что людям хочется запасть, на то они и западают.
— Эту Маккаффри уже освободили? — поинтересовался Демпси.
Неправомерный арест человека приносил не меньше осложнений, чем не вызванная необходимостью отдача команды 2124 (и дорогое это удовольствие — адвокат Сандры Уитли, не менее крутая женщина, уже звонила в управление шерифа, угрожая судебным иском).
— Да, конечно. Все обвинения с нее сняты, — ответил Тол. Оглядел свой стол. — Я собираюсь покончить с бумажной работой и передать все прокурору. А потом вновь займусь статистикой.
Он успел перехватить короткие взгляды, которыми обменялись капитан и Ла Тур. Интересно, что бы это значило?..
Наивность. Вот о чем говорили эти взгляды. Более опытные копы так прокомментировали наивность Тола. Напрасно он надеялся быстро покончить с бумажной работой. В ближайшие дни ее могло стать только больше.
А рабочий день Тола уже увеличился со средних восьми и трех десятых часа до двенадцати с хвостиком.
Ла Тур радостно сказал ему:
— Ты отдал команду двадцать один двадцать четыре, значит, ты и ведешь расследование. И так будет до самого конца. Разве жизнь не прекрасна?
А конца всему этому не видно. Анализируя улики, сотни коробок, доставленных из фонда «Лотос», Тол выяснил, что Бенсоны не первая жертва. Фарли и Шелдон за несколько лет организовали еще четыре самоубийства и украли десятки миллионов долларов. Жертвы первых самоубийств ничем не отличались он Бенсонов и Уитли — богатые люди с тяжелой, но не обязательно смертельной болезнью. К своему изумлению, Тол выяснил, что одну из ранних жертв он знал лично — Мэри Стемпл, физик, преподавательница Принстонского университета, где в свое время он работал. Тол читал несколько ее статей. Блестящий математик, она в основном занималась физикой и астрономией. Сделала несколько важных открытий касательно размеров и природы Вселенной. И вот купилась на такую дешевку, ушла из жизни, хотя могла еще послужить науке.
Самоубийства огорчили его, но куда больше встревожило другое: он выяснил, что фонд произвел оплодотворение «в пробирке» четырех яйцеклеток, которые поместили в матку суррогатных матерей. И три из них уже родили детей. После чего малюток тут же отдали в бездетные семьи.
Тол, Ла Тур и окружной прокурор пришли к выводу, что это делалось с одной целью — чтобы Фарли и Шелдон могли наглядно доказать потенциальным клиентам, что Фонд действительно проводит клонирование (хотя была и другая причина: бездетные пары платили за приемного ребенка).
Здоровье детей стало их главной заботой, и округ оплатил консультации нескольких известных генетиков и детских врачей, чтобы убедиться, что трое детей и один младенец в утробе суррогатной матери полностью здоровы. Генетики и врачи сошлись на том, что дети в полном здравии, несмотря на всю суету с бессмертием, а рождение от суррогатной матери с последующим усыновлением (удочерением), как заявил генеральный прокурор, совершенно законно.
Один из генетиков, с которым консультировались Тол и Ла Тур спросил:
— Так за всем этим стоял Билл Фарли? Мы уже много лет знакомы с его безумными идеями. Псих.
— А есть шанс, что кто-то когда-то сможет сделать то, о чем он говорил? — полюбопытствовал Тол.
— Клонировать сознание? — Генетик рассмеялся. — Вы, как я понял, статистик, так?
— Совершенно верно.
— Вы знаете, какова вероятность того, что удастся создать точный дубликат структуры любого человеческого мозга?
— Маленькая, как жопа микроба? — предположил Ла Тур.
Генетик задумался и кивнул:
— Пожалуй, это достаточно точный ответ.
День выдался слишком хорошим, чтобы сидеть под крышей, вот Мак Маккаффри и Роберт Коуви отправились в парк. Тол заметил их на скамье, у пруда с утками. Помахал рукой и пошел к ним.
Она наслаждалась солнечным светом, легким ветерком. Тол вспомнил, как этому члену клуба «Четыре процента» нравилось находиться вне дома.
У Коуви, как призналась Мак Толу, дела шли очень даже неплохо. Давление снизилось, и он в ожидании операции пребывал в хорошем настроении. Рассказывая об этом Толу, она нарушала инструкции Центра поддержки, но оправдывала себя тем, что Тол не только сотрудник полиции, но и расследует преступление, касающееся ее пациента. Вторая причина состояла в том, что Толу Коуви нравился и он тревожился из-за самочувствия старика.
Мак также сказала ему, что Коуви наконец-то позвонил сыну и оставил сообщение о своем состоянии и грядущей операции. Ответа не было, но однажды Коуви позвонили по межгороду. Определитель номера выдал такую надпись. Но ничего не наговорили на автоответчик. Мак придерживалась оптимистичного мнения, что звонил сын, а сообщение не оставил, потому что хотел лично поговорить с отцом. Но точно разрешить эту загадку могло только время.
Час назад, сидя в своем кабинете, Тол не слишком внимательно слушал щебетание Мак о самочувствии ее пациента. Чего он ждал, так это подходящего момента, чтобы ввернуть в разговор приглашение на обед. Но такой момент все не наступал, а потом Мак сказала, что пора ставить точку — она опаздывает к Коуви. Тол едва успел договориться о встрече в парке.
Он присоединился к ним, и она одарила его чуть кривоватой улыбкой, которая ему нравилась и которую он находил очень даже сексуальной.
— Привет, — поздоровался Тол.
— Детектив. — Роберт Коуви пожал ему руку.
Тол на мгновение замялся, потом подумал: будь что будет — наклонился и поцеловал Мак в щечку. Вроде бы их отношения еще не достигли такого уровня, но возмущения не последовало, и Тол понял, что не вышел за пределы допустимого.
Тол принялся объяснять Коуви, что полиции нужны его показания, подписанные и заверенные нотариально, поскольку он единственный, кто ознакомился со специальной программой фонда «Лотос» и остался в живых.
— Тогда у вас останется достаточно улик, чтобы надолго засадить за решетку этих мерзавцев, даже если я отдам концы под ножом хирурга?
Причина была именно в этом. Тол пожал плечами:
— Ну…
— Не волнуйтесь. Я с радостью все подпишу.
Тол передал ему документ.
— Прочитайте внимательно, поправьте там, где сочтете нужным. Я распечатаю окончательный вариант, и мы заверим его у нотариуса.
— Хорошо. — Коуви убрал бумаги в карман, встал. — Как насчет того, чтобы выпить? Тут есть бар…
— Кофе, чай или минералка, — решительно заявила Мак. — Еще и полдень не наступил.
— Она заявляет, что готова к переговорам, — поделился Коуви с Толом. — Но это не так.
Старик указал на маленькое кафе на вершине невысокого пологого холма.
— Кофе там неплохой.
— Не откажусь, — кивнул Тол.
— Я выпью большую чашку со сливками.
— Он выпьет обычную чашку и с обезжиренным молоком, — поправила старика Мак. — А я — чай. С сахаром. — И она улыбнулась Толу.
В сотне ярдов от скамьи, на которой старик беседовал с мужчиной, по парковой дорожке шла молодая женщина с рыжеватыми, коротко подстриженными волосами, высокой грудью, симпатичная, с прекрасным браслетом на правом запястье и кольцом с бриллиантами и изумрудами, ярко сверкающими на солнце.
Она шла, не поднимая головы, чтобы никто не мог видеть слез в ее глазах. Маргарет Ладлем плакала уже несколько дней, с той минуты, как арестовали доктора Энтони Шелдона, ее любовника и босса.
Новость о его аресте (и Фарли тоже) Маргарет встретила с ужасом, понимая, что она скорее всего будет следующей. В конце концов, именно ее Шелдон и Фарли посылали в качестве представителя фонда «Лотос» к тем семейным парам, которые намеревались покончить с собой. Именно она несколько последних недель их пребывания в этом мире сначала опаивала супругов люминаксом, потом предлагала купить книги с полезными советами самоубийцам, а когда они сводили счеты с жизнью, увозила из дома все улики, так или иначе связывающие покойников с фондом.
