При загадочных обстоятельствах - Черненок Михаил Яковлевич (библиотека книг .TXT) 📗
— Пухленькая такая, хохотушка невысокая? — догадался Бирюков.
— Точно. Знаете? — вскинул Гвоздарев брови.
— Вчера на элеваторе в попутчики меня к Тропынину определила.
— Правильно, она и теперь на элеваторе работает. Ну вот… Преподнес нам Барабанов сюрприз со скоропалительной женитьбой. Пришлось в срочном порядке отдельную квартиру ему подбирать. За стенкой у меня пустовала половина дома — для агронома держали. Устроил я молодоженов туда. Веру агрономом назначили, она в сельхозинституте по этой специальности заочно училась. Отгуляли всем селом свадьбу. Зажили Андрей с Верой любо-дорого, пока ему командировка в Новосибирск не подвернулась. Мигом там кралю нашел, а Вере кто-то передал. Та собрала свои вещички и опять на элеватор. Случилось это в июле… А недавно видел Андрея с райцентре с какой-то новой любовью.
— Как она выглядит?
— На мой взгляд, ничего особенного… Чем-то смахивает на пани Монику, только возрастом значительно моложе. Помните, юморную телепередачу про кабачок «Тринадцать стульев»? Вечером, значит, я их видел, вроде бы в ресторан «Сосновый бор» направлялись, а утром Андрей пришел на разнарядку с большущим фонарем под глазом. Сколько я его ни пытал, так и не сознался, от кого такое украшение получил.
— Барабанов не из местных?
— Из Подмосковья. В Новосибирске служил. После увольнения в запас решил остаться в Сибири.
— Почему именно в Серебровку попал?
— Будучи солдатом, на хлебоуборку сюда приезжал. Приглянулся мне, ну и, как в свое время Игнат Матвеевич меня уговорил, так и я Андрея. Родни у него не было.
— А друзья были?
— Друзей — хоть отбавляй, особенно — подруг. Как говорится, через день да каждый день какие-то кисочки из райцентра «Андрюшу Барабанова» по телефону спрашивали.
— Какое содержание разговоров было?
— Любовная травля, как говорят на флоте. Смешочки, намеки разные, приглашения в гости.
— А Репьеву последнее время никто не звонил?
— Гриня, по-моему, вообще телефона боялся… — Гвоздарев достал из пачки папиросу и стал разминать ее в пальцах. — Вот письмо какое-то недавно Репьев получал. Жена мне рассказывала, она почтальоном работает. Говорит, встретила Гриню у бригадной конторы и передала ему письмо. Он разорвал конверт, начал было читать, а потом, прикуривая, поджег письмо спичкой. Даже не дочитал до конца…
Неторопливо, сумрачно велась беседа, и походила она на своеобразный вечер воспоминаний.
В кабинете бригадира зазвонил телефон. Гвоздарев снял трубку, назвался и сразу передал ее Бирюкову. Слава Голубев сообщил, что необходимые экспертизы закончены. Во-первых, дробь, которой убит пасечник и застрелена собака Хлудневского, оказалась по структурному составу схожей. Во-вторых, между рукояткой и лезвием сапожного ножа, изъятого у Екашева, обнаружены груздевые споры и остатки крови той же группы, что и кровь пасечника, а кровь на охотничьем ноже и на цыганской телеге по группе и резус-фактору соответствует крови Барабанова. В-третьих, все отпечатки с рукояти охотничьего ножа стерты. Пересказав это, Голубев замялся.
— В-четвертых — ничего нет? — хмуро спросил Антон.
— Есть, — со вздохом ответил Слава. — Левка с Розой из табора исчезли…
14. Контрольный рейс
Солнечное утро выдалось ослепительно чистым и по-сентябрьски грустноватым. Шагая по росной траве вдоль Серебровки, Бирюков еще издали увидел на высоком флагштоке у бригадной конторы лениво колышущееся кумачовое полотнище. Здесь же, переговариваясь, курили собравшиеся на разнарядку колхозники. Поздоровавшись с ними, Антон прочитал на фанерном щите, прибитом к флагштоку: «Флаг Трудовой Славы поднят в честь шофера С. П. ТРОПЫНИНА, выполнившего задание предыдущих суток на 200 процентов».
Вскоре появился и сам виновник торжества. Разогнав с дороги кур, тупоносый самосвал рявкнул сиреной и чуть не уткнулся радиатором в флагшток. Тропынин выскочил из кабины на подножку, хотел что-то сказать испуганно отшатнувшимся от машины колхозникам, но, увидев Бирюкова, лишь смущенно поздоровался:
— Здравия желаю, товарищ капитан.
— Здравствуй, передовик труда, — Антон подошел к самосвалу. — Аварию когда-нибудь так сделаешь.
— Каждый день тормоза проверяю — гидравлика железная!
— А вчера раздавил флягу с молоком.
— Повариха виновата — бросает где попало.
— До райцентра увезешь?
Тропынин нырнул в кабину и распахнул дверцу с противоположной стороны:
— Такси подано!
— Только, Сергей Павлович, без ветерка поедем, — усаживаясь, сказал Бирюков.
— Как прикажете. — Тропынин соскочил на землю. — Путевой лист у бригадира возьму и покатим.
Минут через пять он выбежал из конторы. Отпустил несколько реплик набросившимся на него с шутками колхозникам, ущипнул сунувшуюся было к нему с какой-то просьбой грудастенькую доярку в белом халате, отрицательно крутнул ей в ответ головой и прямо-таки ковбойским прыжком взлетел за руль на свое место. Повернувшись к Бирюкову, спросил:
— Чо, опасаетесь быстрой езды?
— Дело в другом, Сергей Павлович… — Антон чуть помолчал. — Надо мне провести что-то вроде следственного эксперимента.
— А чо это такое?
— Дорогой объясню.
— Две доярочки просят подбросить их до Таежного. Не возьмем?..
Бирюков покосился на угол свободного сиденья рядом с собой:
— Если вместятся, возьми. Может, понятые потребуются.
Тропынин, высунувшись из кабины, крикнул:
— Танюшка, бегите с Олей сюда! Быстро! Разрешение на ваш проезд получено.
Девушки недоверчиво подошли к машине. Бирюков, открыв дверцу, усадил их в кабину. Тропынин сразу выпалил:
— Понятыми будете!
— А нас за это в тюрьму не посадят? — тревожно спросила насторожившаяся Таня.
— Нет, самое большее — на химию залетите — Тропынин подмигнул Бирюкову. — Так ведь, товарищ капитан?..
Антон улыбнулся:
— Не пугай, Сергей Павлович, девушек. Давай-ка сейчас сосредоточься самым серьезным образом. Сделаем мы с тобою контрольный рейс. Провези нас точно по тому пути, каким вез Андрея Барабанова, и попутно рассказывай: где что видел, кого обогнал, кого встретил. Словом, меня интересуют все подробности, вплоть до пустячных мелочей. Понял?
— Я понятливый, как утка, только отруби не ем. От мехмастерской рейс начнем, как тогда?
— Начнем с деревни.
— С деревни так с деревни.
Самосвал, рявкнув мотором, запылил по Серебровке. Поравнявшись с домом кузнеца, Тропынин быстро проговорил:
— Вот здесь Федора Степаныча гусыня чуть голову не сунула мне под колесо. Так?..
— Так, — глядя на часы, сказал Антон.
— А вот тут я своему собственному кабанчику на виду у своей собственной мамаши чуть бампером под зад не поддал. Так?..
— Так.
— Здесь вот бабка Екашиха с пустыми ведрами хотела мне дорогу перейти. Сигналом пугнул — она аж креститься начала.
Дальше, до конца деревни, Тропынин молчал. Девушки исподтишка попеременно смотрели то на него, то на Бирюкова, делающего пометки в блокноте. Выскочив из Серебровки на проселочную дорогу, самосвал запылил мимо березовых колков, Антон посмотрел на показания счетчика километража и перевел взгляд на спидометр — стрелка словно прикипела к цифре «60». Отмахав от околицы ровно километр, Тропынин, будто вспомнив свою обязанность, заговорил:
— А вот на этом месте догнал самого Екашева. С двумя корзинами за грибами топал. Тормознул, кричу: «Залазь, дядька Степан, в кабину рядом с Андреем! До пасеки подброшу, там грибное место!» Он рукой махнул — катись, дескать. Я опять газанул на всю железку… — Помолчал не дольше полминуты и показал на приближающийся колочек. — Вот тут какой-то заезжий грибник пасся.
— Почему «заезжий»? — спросил Антон.
— В этом колке никогда грибы не растут, местные грибники сюда не ходят.
— Как этот грибник выглядел?
— Здоровый бугай, в зеленом брезентовом дождевике.
