Золотая месть - Гандольфи Саймон (книга жизни .txt) 📗
– Говорит Ортега, – сказал командор. – Тут кое-кто хотел бы встретиться с вами.
– Кое-кто, с кем и я хотел бы встретиться?
– Вряд ли, если у вас хватает ума, – усмехнулся командор. – Куда я звоню?
Трент дал ему адрес кафе и возвратил трубку кассиру. Потом расплатился за кофе и, перейдя через дорогу, зашел в галантерейный магазин и купил пару коротких белых носков, при этом ни на минуту не выпуская из вида противоположную сторону улицы. Ортега приехал на флотском джипе, остановился напротив кафе возле знака «стоянка запрещена» и несколько раз погудел. Трент, не обнаружив слежки, перешел улицу и сел на переднее сиденье джипа.
Ортега включил скорость, сделал круг вокруг квартала и поехал по узкой улице с односторонним движением, чтобы убедиться, что за ними нет хвоста. Потом остановился возле тротуара и стал молча отбивать на руле ритм передававшейся по радио филиппинской мелодии, аранжированной в стиле американского репа. Мускулы его рук были напряжены. В нем не осталось и следа той спокойной доверительности, которая чувствовалась в то утро за завтраком на борту «Золотой девушки». Ортега не смотрел на Трента.
– Это моя страна, – все еще отбивая ритм мелодии, сказал он. – Поговорите с американцами, и они сообщат, что это свалка мусора. А что они знают? В Майами убивают больше туристов за неделю, чем у нас за год. И все это из-за мусульманского повстанческого движения на юге и коммунистического движения на севере. Вот и сейчас убито шестеро солдат береговой охраны. Я только что вернулся с Палавана, и птичка принесла мне на хвосте весть, что одна из китайских триад назначила цену за вашу голову. Они оценили вас в десять тысяч американских долларов, а это немалые деньги на Филиппинах. И вот я хотел бы знать, мистер Трент, что здесь происходит?
– Час назад мне задал тот же вопрос один японец – Танака Кацуко. Фанат «Битлс».
– Вот уж настоящий юморист, – хмыкнул Ортега, но все же перестал отбивать ритм и выключил радио.
– Спасибо, – ответил Трент. – Так, значит, вы этим заняты? Сражаетесь с повстанцами?
– Здесь вопросы задаю я, – сказал Ортега. Трент молчал. Командор выругался и, наконец, повернулся к Тренту:
– Да, именно этим я занят. Я веду борьбу с повстанцами – с теми, кто еще остался.
Остров Минданао – самый большой из островов с мусульманским населением – являлся центром повстанческого движения. Архипелаги Баснлан и Суду, расположенные к юго-западу, тоже были мусульманскими, и пираты активно действовали в окружающих водах. О необходимости соблюдения крайней осторожности говорилось даже в путеводителях для туристов.
– У повстанцев, должно было, немало симпатизирующих на всех островах Суду, – сказал Трент.
– Террористы, – бросил Ортега. Трент пожал плечами.
– Это зависит от ваших позиций. Некоторые из них, вероятно, считают, что пираты теряют в них потенциальных союзников. Назовите мне какое-нибудь имя и место, где я должен искать.
Ортега ударил кулаком по выступу рулевого колеса, взглянул на Трента и наконец решился:
– Измаел Мухаммед. Что-то вроде фундаменталистского интеллектуала, окончил Тегеранский университет. Постоянно передвигается – именно поэтому я до сих пор не захватил этого сукиного сына, – но обычно он крутится где-то в районе Самалес. Это северо-восточная оконечность архипелага Суду. Местные жители считают его чем-то вроде чертова Робин Гуда – и это другая причина, почему я до сих пор его не поймал. У него двадцать, самое большее – тридцать человек. Некоторые из них – настоящие живодеры, так что будьте осторожны.
– Спасибо, – поблагодарил Трент. Ортега выругался и стукнул по рулевому колесу кулаком еще сильнее, чем в прошлый раз. На этот раз он больно ударил себе руки и выругался.
– «Спасибо»! – наконец яростно прошипел он. – «Спасибо»! И это все, что я получу, черт возьми?
Трент показал ему на миниатюрный радиопередатчик, – Заключите сделку с сэром Филипом Ли и получите пиратов.
– Если ты найдешь их.
– Я найду их, – сказал Трент.
Глава 9
Шум прибоя заглушал их разговор. Сэр Филип Ли весил так мало, что его городские ботинки почти не оставляли следов на песке, но Маноло Ортега был крупнее и тяжелее, и его ноги глубоко проваливались в песчаную почву. Лимузин сэра Филипа Ли, на котором они доехали до пляжа, стоял в ста метрах отсюда, а в пятидесяти метрах за их спинами маячил телохранитель финансиста.
– Всех до одного, командор. В том числе главаря и его женщину. Понятно? – спросил сэр Филип.
Ортега разглядывал портреты этой пары. Художник исказил черты лица Трента, но его нельзя было не узнать по бороде и густым, как солома на крыше дома, волосам. Девушка была худенькая, похожа на мальчика – скорее всего китаянка. Но это не имело значения. За такую цену они должны были умереть. Десять тысяч американских долларов тому, кто убьет Трента, и еще десять тысяч за девушку. Кроме того – общее на всех вознаграждение в пятьдесят тысяч, которое он должен разделить между своими людьми, и сто тысяч ему персонально. Все вместе или ничего.
Маноло Ортега все понял.
В Маниле и Гонконге уже приближалась ночь, а в Лондонском Сити еще только начинался вечер. Роберт Ли выскочил из черного такси, под мелким дождем пробежал по тротуару и стал подниматься по ступенькам Фондового коммерческого банка.
Он уже успел посетить Юнион Банк и три-четыре других солидных английских клиринговых банка – Роял Банк, Банк оф Скотленд, банки Ротшильда и Шродера. Все банкиры разговаривали с ним очень вежливо, поскольку у них не было уверенности относительно слухов о положении с ликвидностью в Доме Ли. Но эти слухи заставляли их держаться настороженно. Не вызывал у них доверия и сам Роберт Ли с его опытом, ограниченным делами филантропических обществ и музеев. Поскольку предлагаемые Домом Ли сверх основных расценок проценты были не так уж велики, банкиры имели хороший повод отказаться от сделки, не обижая клиента.
Фондовый коммерческий банк отличался от прочих. Это был банк голландского происхождения, он недавно появился в Лондоне и обладал обширным капиталом. Значительная часть этого капитала, как поговаривали, образовалась в Латинской Америке, и эти деньги нуждались в очистке. Впрочем, такое говорили обо всех банках, которые казались слишком динамичными в период мирового кризиса. Роберта Ли сразу же провели в офис местного управляющего.
Управляющий путешествовал с голландским паспортом, безупречно говорил по-английски, носил ботинки британского производства, темно-серый фланелевый костюм, сшитый в ателье Сэвил Роу. Лишь итальянский шелковый галстук в серебряную полоску несколько смягчал образ буржуазной респектабельности. Улыбаясь, он показывал ряд превосходных зубов, ослепительную белизну которых еще более подчеркивал естественный загар. Он принял условия займа, предоставляемого Дому Ли, с почти неприличной торопливостью, которую с неожиданной искренностью объяснил общей ориентацией банка на долгосрочные вложения.
Как только Роберт Ли ушел, управляющий позвонил в Гонконг по шифрованной линии и сообщил родственнику Вонг Фу, который служил посредником между банком и китайским финансистом, что он успешно выполнил задачу. Со своей стороны Роберт Ли, благополучно вернувшись в спокойный уют своего дома, позвонил по открытой линии в офис отца и также сообщил об успешно проведенной операции.
– Молодец, Роберт. Хорошая работа, – похвалил сэр Филип. А в это время через две улицы отсюда на верхнем этаже высотного здания люди Вонг Фу прослушивали этот разговор через микрофон, установленный для них Тимми Брауном. Они захихикали, когда Роберт спросил, нет ли новостей о девушке.
Запах серы был непременной частью того ада, в котором протекала отныне жизнь Джей. Она слышала время от времени кашель вулкана, а по ночам в щели стен ее тюрьмы пробивались отблески пылающего кратера.
По филиппинскому радио передавались распоряжения крестьянам, живущим у подножия вулкана, покинуть свои земельные наделы и переселяться на равнину на северном побережье, откуда, в случае необходимости, их эвакуируют на судах. А тем временем людей будет кормить щедрое правительство.
