Девять жизней - Лин Фрэнк (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗

Вернувшись домой, я принял душ, переоделся и включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Главной их темой, конечно, оказалось заключение под стражу Риштона и Хэдлам по обвинению в убийстве Глории. Несомненно, полицейским было известно больше, чем мне. Полиция и служба исполнения уголовных наказаний никогда не обвинили бы такого человека, как Риштон, в столь серьезном преступлении, не имея на то достаточных оснований. Если только они не были готовы предоставить окончательное решение апелляционному суду.

Когда я приехал в офис во вторник утром, ни Делиз, ни я ничего не сказали друг другу о наших отношениях, тем более что у нас нашлась масса других дел.

Все газеты кричали о Хэдлам и Риштоне. «Стар» поместила их фотографию под заголовком «НАШ ПРЕСТУПНЫЙ СЕКРЕТ», «Миррор» – снимок Глории Риштон; статья называлась «УБИТАЯ ЗА ЛЮБОВЬ». Даже серьезные толстые газеты не оставляли им шанса на оправдание. В «Гардиан» поместили свадебную фотографию Риштонов и описание карьеры Саймона, несомненно взятое из заранее приготовленного некролога.

Ни в одной из публикаций не подвергалась сомнению полицейская версия событий. В лучшем случае смерть Глории трактовалась как убийство из ревности: молодая красивая женщина погибает накануне Рождества. Обо мне ни одного упоминания, жертва была просто «обнаружена», но – странное дело – писали о Пултере, охраннике, стоявшем у входа на телестудию «Альгамбра». Его также несколько дней допрашивали в полиции, но на рождественские праздники отпустили.

Я вышел в нашу «приемную» и положил экземпляр «Сан» на стол Делиз.

– Ты видела это? Как после такого возможен честный суд?

– Дейв, не надо… – Она грустно улыбнулась. – Прости, что я старалась убедить тебя дать это интервью. Я знаю, как ты дорожишь своей работой и репутацией, но ведь всем ясно, что они виновны. Газеты бы так не бесновались, будь это иначе. Посмотри. – Она показала на один абзац. – Тут ведь ясно сказано, что мужчину и женщину, описание которых совпадает с внешностью Хэдлам и Риштона, видели входящими в дом в шесть часов. Значит, они нашли способ попасть в Престбери раньше тебя.

Я перечитал это место. Полная чушь.

– Они никак не могли оказаться в Престбери в шесть часов, даже если на крыше «Альгамбры» их ждал реактивный самолет. Я ушел от них в пять сорок! Глория приехала только в семь, а в пять минут восьмого ее уже не было в живых – иначе мы с Джеем столкнулись бы с убийцей.

Делиз недовольно скривилась.

– Я не могу оставить это так, – сказал я ей. – Я отправляюсь в «Альгамбру», чтобы выяснить, что там делают для их защиты. Им нужен хороший адвокат. Что бы ни болтали газеты, полиция делает чудовищную ошибку.

– Дейв, ты когда-нибудь станешь взрослым? Неужели не понятно, что мы бессильны что-либо изменить! Полиция убеждена, что дело окончательно раскрыто!

Я знал, что спорить бесполезно. Она сменила сердитый тон на огорченный, как делала всегда, когда другие методы не действовали. И в каком-то смысле она была права. Я ничего не мог сделать, не зная точно всех подробностей обвинения. Только выяснив их, я мог предлагать свои доказательства защитнику Хэдлам и Риштона.

Увидев, что я сдался, Делиз озарила меня лучезарнейшей улыбкой.

– Ну видишь, Дейви, тебе без меня никак.

Я подумал, что развеивать ее иллюзии жестоко, а возражать излишне, и решил переменить тему:

– Что ты знаешь о королевской семье, Делиз?

– Только то, что читаю в газетах. Диплом я писала по археологии и древней, а не новой истории. Ты решил сменить тему, Дейв? К чему ты клонишь?

– Я клоню к работе! – возмутился я. – Я уже говорил тебе, что нам заплатили за генеалогическое расследование, а поскольку из всех сотрудников «Пимпернел инвестигейшнз» с генеалогией ближе всего знакома ты, я хотел бы тебе это и поручить. Мне нужно, чтобы ты выяснила все, что известно о последнем герцоге Виндзорском.

Когда я объяснил ей, кто наш клиент, она расхохоталась так, что чуть не свалилась со стула.

– О, господи! И она действительно заплатила тебе две тысячи фунтов? А к нам не нагрянет армия социальных работников с требованием вернуть эту сумму?…

– Очень остроумно, Делиз, – сурово произнес я. – Кстати о социальных работниках: где Джей? Как будто пора бы ему уже появиться.

Делиз пообещала отправиться в Центральную справочную библиотеку, как только придет Джей, чтобы не оставлять контору пустой, а я поехал вносить задолженность по ипотечному кредиту в «Полар Билдинг Сосайети». Это дело требовало еще большей срочности, чем спасение Хэдлам и Риштона. Я проехал на машине до торгового филиала «Полар» и внес всю задолженность наличными, а оттуда направился прямо на «Альгамбра-ТВ».

Там меня ждал совсем не такой прием, на какой я рассчитывал. Я полагал, что мне придется бесконечно долго пререкаться, прежде чем я добьюсь встречи с каким-нибудь мелким служащим – а вместо этого, как только я объявил, кто я и по какому делу, меня провели прямо в кабинет генерального директора Ланса Тревоза. Я понимал, что Риштону и Хэдлам сейчас, как никогда, нужны друзья, и надеялся, что найду их здесь.

Кабинет Тревоза составлял разительный контраст с единственным знакомым мне внутренним помещением «Альгамбры» – комнатой Кэт Хэдлам. Перед дизайнером стояла задача воспроизвести атмосферу кабинета преуспевающего банкира девятнадцатого века. Если бы окно не выходило на Солфорд и панорама не венчалась Пеннинскими горами, комната с обитыми темным сукном стенами и мебелью из цельного дуба вполне могла бы сойти за министерское помещение в Лондоне, а не за офис телемагната в ультрасовременном квартале Манчестера.

О Тревозе я знал только то, что можно было понять из мимолетных язвительных замечаний Кэт Хэдлам: что раньше он занимался оптовой торговлей мясопродуктами и был весьма прижимист. Ни то, ни другое никак не порочило его в моих глазах. Он оказался высоким, немного сутулым мужчиной лет сорока пяти. Его добротно сшитый костюм смотрелся на нем так же, как он сам – в этом кабинете. То есть неважно. Он больше походил на затравленного гробовщика, чем на телемагната.

Самой выдающейся, в прямом смысле слова, его чертой было адамово яблоко, жившее, казалось, своей собственной жизнью и вполне гармонировавшее с отвислой нижней губой и чересчур массивным носом. Он напоминал мне изваяние с острова Пасхи, которое я видел в одной из археологических книжек Делиз.

Я насторожился.

Он поднялся из-за своего антикварного стола, пожал мне руку и задержал ее так надолго, что я задумался о том, что бы это могло значить. Он подвел меня к подобию алькова. Такой сердечный прием со стороны человека, которого именовали Живодером, меня не обрадовал.

Вдруг я понял, что мы в комнате не одни. Над спинкой одного из кресел возвышалась чья-то лысина.

Хозяина ее я признал сразу: Джейк Гордон. Воистину, я угодил в высокие сферы.

Как все, кто не был слеп, глух и перешагнул двадцатипятилетний рубеж, я кое-что знал об этом человеке. Слава или по крайней мере известность впервые пришла к нему в конце 70-х, в «зиму недовольства», в последние дни правительства Каллагана [11]. Тогда он был еще мелким предпринимателем, владельцем фирмы в Ранконе, поставлявшей горючее в ближайшие районы. О нем заговорили, когда в один прекрасный день он уволил всех своих рабочих и взял на их места людей, не состоявших в профсоюзе, или тех, кто был согласен на минимальную оплату. Его офис обложили пикетами, а сам Гордон каждый вечер появлялся на телеэкране, защищаясь от обвинений. Тори признали, что он обеспечил им не одну тысячу голосов. В конце концов профсоюзы сдались, а он стал хозяином сети бензоколонок.

Когда тори выиграли выборы 1979 года, он на какое-то время привлек внимание всей страны, подстрекая Тэтчер к самым крайним мерам, и так часто появлялся на крыльце Даунинг-стрит, 10 [12], что можно было подумать, что он открыл там собственное дело. Но вскоре он сошел с большой сцены. Никто не знал в точности почему, выдвигались самые разные предположения. В наших краях, однако, его по-прежнему хорошо знали: он неизменно появлялся на горизонте, когда какая-нибудь процветающая местная компания начинала тонуть. Будь то газета, футбольный клуб или даже паром через Мерси – Джейк Гордон неизменно бросал «спасательный пакет».