Боль. Нестерпимая боль - Кивинов Андрей Владимирович (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Его часы хронически спешили, и поэтому ему всё время казалось, будто он постоянно опаздывает. Это раздражало, но идти в мастерскую было лень.
Сегодня опять. Ведь до встречи ещё час, можно трижды съездить туда и обратно. И всё же нога с силой выжимала педаль газа. Да успокойся, говорил он себе, не гони, время есть. Всё, после светофора скину. Правая рука, замершая на переключателе скоростей, вспотела. Он обтёр её о брюки и вытер лоб. Жара. Осевая мелькала перед капотом, отражаясь в лобовом стекле. Откуда выскочил мотоциклист, он так и не понял, лишь импульсивно крутанул руль, освобождая дорогу. Бампер следующей сзади машины ударил его в бок. «Жигули» занесло на встречную полосу, прямо под колёса летящего навстречу «Икаруса».
Он отпустил руль и закрыл лицо руками. Непроизвольно из его горла вырвался крик. Удар пришёлся в заднюю часть «Жигулей». Это его спасло. Ремни безопасности лопнули, как нитки, он вылетел через стекло и упал в траву, тогда как искорёженная машина, кувыркаясь, летела в овраг. Он по инерции зажмурился, обхватил голову руками и вжался в землю. По пальцам что-то потекло. Через мгновение он ощутил острую боль и провалился в темноту.
В палате, куда он попал, кроме него, лежал ещё один человек. Открыв глаза, он увидел потолок, белые плафоны ламп, шнуры электропроводки. Боли не было. Он попробовал пошевелить пальцами, но не смог. Их как будто не было.
Подняв голову, он убедился, что всё на месте, и понял, что просто ещё не закончилось действие общего наркоза.
«Что же там было? Где я, где машина? Я ведь опаздываю на встречу. Чёрт, какая там встреча! Хорошо хоть жив. А может, нет? Жене позвонили?» Сознание постепенно возвращалось. Он вспомнил обстоятельства, разбитую в хлам машину. Обидно, ведь он даже ещё всю сумму в магазин не выплатил по рассрочке. Машину теперь только под пресс. Ничего, главное, жив. С деньгами разберёмся.
Двери палаты распахнулись. Жена, медсестры.
– Витенька, милый, как у тебя? Что же ты так, как же?
– Всё нормально, – прошептал он. – Я цел. Не повезло немного, что врезался. – Он улыбнулся. – Не плачь, всё о'кей. – Машину жалко, вдребезги.
– Да ладно, смотри – руки-ноги целы, а на машину накопим.
Жена положила на тумбочку пакет с продуктами, потом стала гладить плечо мужа.
– Витенька, поправляйся, я каждый день приходить буду. Не волнуйся ни о чём. С машиной я уже всё решила. Сначала в мастерскую сходила, там сказали, что восстановлению не подлежит, только под пресс. Не знала, что и делать. А вчера вечером какой-то парень позвонил, спросил, не у вас проблемы с машиной. Я говорю, да. Он: «Могу помочь. Я случайно узнал, что у вас авария была. Ничего страшного, я и не такие лохматки восстанавливал». Представляешь, за полцены договорились. Повезло. Так что поправляйся, не переживай.
Жена поцеловала его в небритую щёку и вышла из палаты.
«Я еле жив остался, а у неё только машина на уме». Он закрыл глаза и повернулся головой к стенке.
Глава 3
Кивинов зажал нос руками, боясь чихнуть от поднятой пыли. «Предупреждал Соловец – не лезь, не лезь, да видно, правильно сказано – сколько не говори, халва, халва, а во рту слаще не будет. Чёрт, пистолет оставил в сейфе. „Следователь прокуратуры Прохоров достал пистолет и прижался к дереву“. Надо же, совсем как в книжке. Только жаль, нет пистолета, да и дерева тоже нет. Вернее, дерево есть, лежит тут под крылом и нос зажимает».
– Кто-то опять бочку перетащил, делать нечего, весь проход загородили, – раздался в гараже чей-то голос.
– Чибис, наверное, он вчера приезжал. Козёл, мешала, что ли?
Кивинов выглянул из-под крыла.
Возле бочки стоял коренастый парень в чёрной майке, по рукам его перекатывались внушительные бицепсы. Судя по внешнему облику, в детстве старушкам в общественном транспорте мест он не уступал. Легко приподняв бочку, он швырнул её в угол, чуть не задавив Кивинова.
Кивинов зажмурился. «Может, сорваться и рвануть? Пока очухаться успеет, я уже далеко буду. Нет, сиди, не дёргайся. Они не побегут, пуля догонит».
– Давай, тащи, – сказал культурист, расчистив место в центре гаража.
Второй трудящийся вытаскивал из кузова фургона куски грубо разрезанного корпуса легковушки. Сбросив один из них на землю, он спрыгнул, поднял его и перетащил в гараж. Культурист подключился к работе. Минут через пять они закончили разгрузку и, закурив, вышли из гаража.
Кивинов не слышал разговора – ему было не до того. Он думал об одном – лишь бы не засекли.
«Чибисы какие-то, а страусов нет? Они что, металлолом собирают? Хобби с детства. Пионеры. Даже галстуки вяжут, ха, пеньковые. Нога затекла. Они долго курить собираются? Ребята, это вредно, закругляйтесь, перекур окончен.
Без премии останетесь. Сгрузили и отваливайте. Если они через пять минут не уедут, я не выдержу и ногу вытащу, вот тоща-то это колесо мне на башку и свалится. Тьфу-ты, тут ещё и крысы. Только вас не хватало. Чем они тут питаются, резиной? Или железом? Пошли вон, соседки, я не вкусный, бр-р-р, какая гадость!»
– Поехали, – раздался наконец голос. Культурист подошёл к гаражу, закрыл двери и повесил замок.
Кивинов выдохнул и выпрямил ногу. Она приятно заколола. Вытерев футболкой лицо, он вылез из-под крыла, добрался до стенки и прильнул к незаметной снаружи дырочке. От гаража отъезжал зелёный фургон с чёрной полосой на борту. Номера Кивинов не рассмотрел, но машину запомнил. Через несколько минут он выбрался на крышу, спрыгнул и осторожно вышел на дорогу.
Волков стоял у окна в кабинете Дукалиса и наблюдал за толпой, что билась возле пивного ларя напротив. Окна были распахнуты настежь, сквозь решётки задувал освежающий ветерок. Дукалис сидел за столом и сверял с актом количество изъятых у одного подпольного изготовителя бутылок водки.
– Может, рискнём, продегустируем?
– Без закуси опасно. Хорошо, если он «Рояль» водой разводит, а если керосин?
– Да, рискованно, – согласился Волков и вновь стал изучать толпу, скрестив на груди руки.
– Посадили, сынок? – вдруг послышался жалобный женский голос под окном.
Волков глянул вниз сквозь решётки. Там стояла какая-то старушка и с состраданием разглядывала опера. Слава наморщил лоб, после чего так же жалобно ответил:
