Черная роза - Солнцева Наталья (серия книг txt) 📗
ГЛАВА 6
Лесной дом стоял весь засыпанный снегом. Лида проснулась и сразу бросилась к окну, – где-то среди снежных сугробов жалобно мяукал котенок. Как он попал сюда? Раньше в лесу котов никогда не было. Марфа их не жаловала, а Илья во всем слушался жену.
Лида осторожно, стараясь не разбудить Элину, выскользнула из комнаты, спустилась по деревянной лестнице вниз, надела валенки на босу ногу и вышла на порог. Ее охватила торжественная морозная тишина, полная запаха снега и дыма. Баба Надя вставала ни свет, ни заря, топила печку, ставила тесто на пирожки и оладьи. Густой дым из трубы поднимался вертикально вверх, заснеженный лес застыл в неподвижности и безветрии. Лида оглядывалась, стараясь определить, откуда раздается кошачье мяуканье. Почему это так ее раздражает? Котенок не нашелся, и девушка вернулась в дом.
Все еще спали. Дед Илья кряхтел на печке: их в доме было две, – одна на кухне, другая в большой горнице. Баба Надя гремела казанами. Только Иван остался в селе, топить дом, приглядывать за скотиной. Он наотрез отказался зимовать в лесном доме, как его ни уговаривали. Но так оно и правильно вышло, – кто-то же должен корову, кур, кроликов кормить. Баба Надя все причитала, что он не справится, да бегала через день на свое хозяйство. Потом успокоилась, увидела, что все идет, как надо. А как снег выпал, без лыж из лесного дома до села нипочем не добраться стало, – делать нечего, пришлось полностью на Ивана положиться.
– Со скотиной да птицей Ванька управляться умеет, авось не оплошает, – рассуждала баба Надя, ловко переворачивая на сковороде оладьи. – Еды у него в погребе полно: колбас домашних, окороков, сала копченого, тушенки, картошки, капусты квашеной, варений и солений, – до лета не поесть. Об этом волноваться не стоит. Здоровье у него тоже крепкое, не в пример слабости ума. Одно другому не помеха.
В погребе у бабы Нади стояли несколько бутылей сахарной самогонки, чистой, как слеза, – но и об этом она не переживала. Иван – мужик не пьющий, дурной только. Фантазер! Помешался совсем на кладах, людям и себе голову морочит! Кабы худа не приключилось…
Ночью бабе Наде приснился страшный сон, будто пришла к ней ее мать, красавица-колдунья Марфа, грустная, простоволосая, в вышитой красными розами сорочке.
– Вставай, – говорит, – Надька, довольно спать! Твой сын в озере утонул. Настало время слез… Сначала Аленка, теперь Ваня… Просыпайся, дочка, беда в дом идет…
Надька проснулась, села среди своих перин, долго крестилась и молитву читала дрожащим шепотом. Она знала, что мертвые снятся к перемене погоды, и особо не испугалась. Но уж больно нехорошие слова Марфа сказала; легли они на сердце, как тяжелый камень. Баба Надя больше спать не ложилась, решила работой себя занять. Наносила воды из колодца, дров из сарая, тесто развела. Печка весело потрескивала, из-за заслонки летели искры. На блюде росла горка румяных оладушек, самовар кипел. А на душе у Надьки было сумрачно и неспокойно.
– Вы об Иване думаете, баба Надя? – спросила ее Элина за завтраком.
– Об нем, бестолковом, – кивнула хозяйка. – Душа болит чего-то, ноет, как зуб на погоду.
Лида молча пила чай, думала о своем. Ее замучили коты. То придет к дому приблуда какая-нибудь тощая, мяукает истошно под дверями, царапается; то котята мерещатся… Вообще-то Лида кошек любила, особенно в детстве, охотно играла с ними. Почему же сейчас они ее так раздражают, действуют на нервы? Под утро ей даже показалось, что огромный серый кот разлегся у нее на груди, придавил так, что стало нечем дышать. Никакого кота в комнате, конечно, не оказалось… Скорее всего, это ей приснилось, потому что мяукал котенок за окном. Или котенок тоже приснился?
– Ешь, Лидка, потом думать будешь, – недовольно ворчала баба Надя. Удрученный вид внучки портил ей и без того скверное настроение. – Оладьи стынут!
Она все думала об Иване. Чего ему делать на озере в такую погоду? Он в селе остался, на хозяйстве, – оттуда до лесного озера летом топать да топать, а уж зимой… Да нет, не попрется он по снегу на озеро! С какой стати? Рыбу ловить он без деда Ильи не любит, позвал бы старого с собой. А клад искать подо льдом тоже несподручно…
Баба Надя и так, и эдак уговаривала себя, но тревога и боль в сердце все росли и росли.
– Пойду полежу чуток, – сказала она и отправилась в горницу, на сундук, где любила днем отдыхать.
Лида и Элина молча переглянулись. Чтобы баба Надя после завтрака лежать захотела, – дело небывалое!
– Она об Иване думает, беспокоится, – прошептала Элина: не хотела, чтобы Илья слышал. – Ей, наверное, плохой сон приснился.
– Мне тоже, – ответила Лида. – Знаешь, Элина, к чему коты снятся?
– Коты? – Элина задумалась. – А какими ты их видишь? Что им нужно?
Лида пожала плечами.
– Ну… то на грудь мне улягутся, то пищат, мяукают и царапаются. Как будто совсем рядом, под окном или под кроватью… А на самом деле нет никого. Прямо настоящее кошачье нашествие!
Элина внимательно слушала, переспрашивала, снова слушала.
На улице началась метель. Снег шуршал по стенам, крыше веранды, стучал в окна. Сильные порывы ветра раскачивали вековые ели. Стало темно, как в сумерки. Девушки зажгли керосиновую лампу.
– А ты вспомни, не причиняла ли вреда какому животному? – сказала вдруг Элина.
– Нет…я люблю животных. Даже рыбу чистить не могу, пока она еще шевелится…
– Подумай все-таки.
Элина налила себе и Лиде чаю в большие синие чашки с золотым ободком, принесла варенье. Дед Илья свернул себе самокрутку из бумаги, вышел на порог покурить, но тут же вернулся обратно, весь засыпанный снегом.
– Ну и лютует! – сказал он удивленно. – Давно такой зимы не помню! То вода стоит по колено, то вьюга, как на северном полюсе. Чудно это!
– Я вспомнила! – воскликнула Лида. – Вспомнила! Я же убила козу! Но…я не могла поступить иначе, я должна была… Я…была благодарна ей за то, что она спасла мою жизнь. Она осталась там, в пещере, завернутая в одеяло… – Лида ощутила на губах вкус крови, которую она пила, надрезав жилу на шее козы, и ей стало не по себе. – Я ее похоронила. Ты думаешь, она все еще обижается на меня?
