Философ - Келлерман Джесси (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
– Прошло пять месяцев, – сказал я.
– Шесть.
– Шести еще нет. Пять с половиной.
– И что?
– А то, что это смехотворно.
– Нет.
– Да. Абсолютно смехотворно.
– Думай как хочешь.
– Кто он?
– Его зовут Пит, – сказала она, – и «он» мой жених, так что, если ты не против…
– Пит.
– Да.
– Это его настоящее имя?
– Конечно, настоящее, – сказала Ясмина. – Что за странный вопрос.
– А фамилия у Пита имеется?
Напряженное молчание. И затем:
– Сулеймани.
– А, – сказал я.
– Что – а?
– Ничего.
– Это твое «ничего». Что ты имел в виду?
– Ничего, – сказал я. – Просто так я и думал.
– Как ты думал?
– Иранец, – ответил я.
– Да, иранец.
– Вот именно так я и думал.
– Прими мои поздравления. Ты угадал. Браво.
– Твой сарказм излишен.
– Он иранец. Это вас смущает, ваше высочество?
– Ну, вряд ли мое мнение может как-то повлиять…
– Нет, – сказала она, – не может, но кого это волнует? Кого волнует, что речь идет о человеке, которого я люблю? Дело же не во мне и не в нем, а только в тебе. Тебя всегда интересовал только ты сам. Ну так и скажи мне все, что ты думаешь. Выложи карты на стол. Давай, выскажись, тебе от этого только лучше станет.
– Хорошо, – сказал я. – Позволь мне догадаться: он живет в Лос-Анджелесе.
– В Нью-Йорке.
– Ладно, хорошо, в Нью-Йорке. Ему сорок пять, торгует автомобилями.
– Тридцать, – с вызовом произнесла она, – инвестиционный банкир. Ты закончил? Потому что мне все это ни к чему, и если ты не перестанешь вести себя как младенец, то я лучше уйду. Я вообще не обязана тебе что-либо рассказывать. Хотела рассказать, из вежливости, чтобы ты услышал об этом не от кого-то, а от меня. Потому и звонила. Я стараюсь вести себя правильно, но ты делаешь это очень, очень трудным.
Долгое молчание.
– Прости, – сказал я.
Она не ответила.
– Мина.
– Не называй меня так.
Снова молчание.
– Давай попробуем еще раз, – предложил я. – Скажи мне, что ты помолвлена.
Она не сразу, но сказала:
– Я помолвлена.
– Поздравляю. Я счастлив за тебя. Счастливее некуда. Собственно, я не мог бы быть счастливее, даже если бы…
– Достаточно.
А по-моему, у меня получалось совсем неплохо.
– Где вы познакомились?
– У моей сестры.
– И… когда ожидается великий день?
– Не знаю. Он пытается добиться перевода на западное побережье. Я останусь здесь на весь следующий год, буду работать клерком у судьи Полонски. Так что в течение года ничего не произойдет.
– Значит, у меня есть время, чтобы вернуть тебя.
Ясмина округлила глаза.
– Поздравляю, – сказал я. – Честно.
– Ты правда?..
– Я стараюсь.
Молчание.
– Спасибо, – сказала она.
Молчание.
– Хочу кое о чем спросить тебя, – сказал я. – Только не злись. Договорились?
– Нет.
– Что ж, ладно, и все-таки… Пит его настоящее имя?
Не знаю, чего ей хотелось сильнее – расхохотаться или ударить меня.
– Сокращенное от Педрам.
– Понятно.
Молчание.
– Спасибо, что не наорала на меня.
Шипение пара, скрежет кофемолки.
– Это не то, что ты думаешь.
– А что я думаю?
– Он хороший парень, – сказала Ясмина. – Действительно хороший. Заботливый, умный. Окончил Нью-Йоркский университет.
Говорила она как-то слишком неуверенно, и я понял: если мне необходимо надеяться, что у меня еще сохранился какой-то шанс, то и ей равно необходимо доказать – себе, мне, – что она не предала свои идеалы, обменяв меня на модель пошикарнее. Мне отчаянно хотелось объявить ей, что это не так, но я сказал лишь:
– Ничего иного я и не ожидал.
Заснуть я в ту ночь не смог и, когда на подъездной дорожке заурчал фургончик Дакианы, встал и вышел на кухню, где Альма разворачивала свежий батон хлеба.
– Раненько поднялись, мистер Гейст.
Я слабо улыбнулся:
– Чувствую себя не лучшим образом.
– Мне очень жаль. Возможно, нам снова придется отменить наши дебаты.
Предположение это меня расстроило: получится уже второй раз за неделю. Или она пытается выставить меня? Я приказал себе успокоиться. Бритьем я нынче пренебрег и, должно быть, выгляжу нездоровым. Она просто проявляет заботу обо мне.
– Я об этом вовсе и не думал, – сказал я. – Но спасибо.
– Решайте сами. – Она вручила мне батон – порежьте. – Должна извиниться перед вами за то, что не предупредила о появлении моего племянника. Я и предупредила бы, если бы знала, что он придет.
– Вам не за что извиняться.
– Прошу вас, мистер Гейст. Давайте будем честны друг с другом. Ваше раздражение просто бросалось в глаза.
Я, орудуя ножом, пожал плечами.
– Мне придется попросить вас терпеть его визиты сюда, поскольку они и неизбежны, и неизбежно повторятся.
Я сунул ломти хлеба в тостер и выключил посвистывающий чайник.
– Он – внук вашей сестры?
– Именно так. Последний лист, так сказать, оставшийся на древе, и за это я прощаю ему многие его изъяны. Я хоть и не считаю, что дурное воспитание оправдывает недостатки характера, однако значительная часть ответственности за воспитание племянника лежала на мне. Он осиротел очень рано и прожил со мной некоторое время. – Она вскинула руку, предупреждая мой ответ. – Не стоит так часто оправдываться, мистер Гейст. Я всего лишь хочу сказать, чтобы вы были терпимей ко мне и к нему.
– Могу я спросить, как он осиротел?
– Его родителей свело в могилу пьянство.
Вот теперь я и вправду почувствовал себя виноватым.
– Да, – сказала она, – печальная история. Как вы легко можете себе представить, мальчик мне достался почти неуправляемый, но, думаю, я к этим чертам его характера еще кое-что и добавила, во всяком случае, укрепила их. Дети выводят меня из себя тем, что изображают наличие у них разума, которым вовсе не обладают. А я то и дело забываю об этом, вот в чем моя и только моя вина. – Она помолчала. – Мне придется извиниться перед вами еще раз. Все это нисколько вас не касается. Я прошу лишь, чтобы вы не судили его слишком строго.
– Мне ведь за вас тревожно.
– Тогда позвольте вас успокоить. Он моя головная боль, это правда, но я более чем способна справляться с ним. Однако я хочу, чтобы вы были готовы. У него есть обыкновение сваливаться точно снег на голову и так же внезапно исчезать. Поскольку я не видела его полгода, думаю, в ближайшие дни он еще не раз появится здесь.
Я молча смотрел на нее.
– Ему нужны деньги.
– Понятно…
Она не без раздражения сообщила:
– Он – единственный мой живой родственник, мистер Гейст.
– Конечно. Я не собирался лезть в ваши дела.
– Мои отношения с племянником всегда сводились и всегда будут сводиться к денежным подачкам. Да так оно и лучше – по крайней мере, он не утрачивает интереса ко мне, а я избегаю разочарований.
Меня так и подмывало спросить: да на что вам его интерес? На что, когда у вас есть я?
– Я понимаю, – сказал я.
Альма кивнула и вдруг обмякла, и я впервые увидел, насколько она стара.
– Ах. Это продолжается уже не один год. Я просто не привыкла к присутствию сторонних свидетелей.
– Он не имеет права расстраивать вас.
– И все равно расстраивает.
– Он не должен так поступать.
Она улыбнулась:
– Нет? И что же, вы убьете его за это?
– Я могу не впустить его в дом, когда он явится снова.
– Очень мило с вашей стороны, но, боюсь, согласиться на это я не могу. Конечно, Эрик – тяжкое бремя, но я несу его по собственной воле.
Ее усталый тон как-то не вязался со смехом, который вчера доносился из гостиной. Впрочем, я знал, как знают все, что любовь обращает каждого из нас в лицемера.
В соседней комнате загудел пылесос.
– Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. Вот, – Альма сунула руку в карман кофты и достала оттуда чек. – Это вам.
