Риск - Френсис Дик (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗

— Сделать дело и сидеть тихо?

— Если готовы рискнуть.

Она снисходительно улыбнулась.

— Рискнуть чем? Уклонение от налогов — национальный вид спорта.

Люди никогда не понимали, что такое налогообложение, подумал я. Жестокость, с какой подчас выжимали налоги, затмевала даже методы лендлордов эпохи королевы Виктории. Ныне представители налоговой инспекции обладали пугающе широкими чрезвычайными полномочиями, им позволялось вторгаться в дом и обыскивать.

— Намного безопаснее красть у своего нанимателя, чем у налоговой инспекции, — сказал я.

— Вы, должно быть, шутите.

— Попробуйте профитроли, — сказал я. Джосси смерила взглядом подкатившую тележку с десертом и выбрала четыре маленькие сдобные булочки с кремом, густо политые шоколадным соусом.

— А вы разве не возьмете ничего? — требовательно спросила она.

— Я не забываю о Гобелене в среду.

— Неудивительно, что жокеи толстеют, когда наконец перестают ограничивать себя в еде. — Она с удовольствием зачерпнула ложкой темнокоричневую клейкую субстанцию. — Почему безопаснее красть у своего нанимателя?

— Он не может продать ваши личные вещи, чтобы вернуть деньги.

Большие глаза распахнулись шире.

— Ну и ну! — вырвалось у Джосси.

— Если вы погрязли в долгах, суд может послать исполнителей, чтобы забрать вашу мебель. Если вы вместо этого проворовались, то не может.

Она ошеломленно замерла с полным ртом, потом торопливо прожевала и проглотила.

— Продолжайте немедленно, — велела она. — Я сейчас лопну от нетерпения.

— Ну... национальный вид спорта именно воровство, а не уклонение от налогов. Мелкое воровство. Ограбления. Кражи. Большинство магазинных краж совершается персоналом, а не покупателями. Если девушка, которая целый день продает колготки, спрячет одну пару в сумочку, когда пойдет домой, никто всерьез не обвинит ее. Воровство по мелочи у хозяина считается даже чем-то вроде законных дополнительных льгот. И если вдруг какая-нибудь фирма-производитель ставит у служебного входа контролера, поднимается едва ли не бунт, пока его не уберут.

— Из-за того, что он прекращает утечку гаечных ключей и автопогрузчиков?

Я усмехнулся.

— Можно было бы прокормить армию тем, что исчезает из холодильников отелей.

— Бухгалтеры, — заявила она, — не должны считать это забавным.

— Особенно если они проводят всю свою жизнь, выискивая мошенничество.

— Неужели? — Она искренне удивилась. — Нет, правда? Я думала, бухгалтеры просто подводят итоги.

— Основная цель аудита — обнаружить обман. — А я думала, что... ну... подсчитать прибыли и убытки.

— Не совсем.

Она задумалась.

— Но ведь Тревор проводит инвентаризацию, когда приходит считать брикеты сена, седла и прочее.

Я покачал головой.

— Скорее проверяет от лица вашего отца, что его конюхи не продают потихоньку излишки сена или упряжь.

— Боже мой! — Она была непритворно поражена. — Придется пересмотреть свое мнение о бухгалтерах как о закоснелых придирах. И привыкать к их новому образу спецподразделения полиции по борьбе с мошенничеством.

— Это тоже не правильно.

— Почему же?

— Например, если аудитор понимает, что кассир надувает свою фирму, он просто сообщает в фирму. Он не арестовывает кассира. Он оставляет на усмотрение фирмы, отдавать ли виновного под стражу.

— Но они наверняка так всегда и поступают.

— Ничего подобного. Если всем станет известно, что кассир надувал своих нанимателей, на репутацию фирмы ляжет пятно позора и фирма может понести большие убытки. Как правило, кассира без шума увольняют.

— Вам не надоело рассказывать мне все это?

— Нет, — честно ответил я.

— Тогда расскажите мне о какой-нибудь крупной афере.

Я рассмеялся.

— А вы слышали хотя бы об одной в последнее время?

— Ну, пожалуйста.

— Хм... — Я задумался. — Многие из блестящих афер — это искусное жонглирование цифрами. Канцелярская работа, построенная на обмане зрения, как фокус с тремя картами. — Я умолк, потом улыбнулся. — Я знаю занятную историю, хотя те люди не являлись моими клиентами, слава богу. Жил-был один управляющий птицефермой по разведению цыплятбройлеров. Каждую неделю он продавал тысячи цыплят фирме, выпускавшей замороженные продукты. А еще управляющий потихоньку продавал по сотне цыплят в неделю мяснику, который не подозревал, что цыплята поступают, как говорится, из-под полы. Никто не мог толком подсчитать, сколько цыплят в действительности находилось на ферме, поскольку воспроизводство было огромным и очень быстрым, а маленькие цыплята часто умирают. Управляющий клал себе в карман кругленькую сумму, имея постоянный, не облагаемый налогами доход. И как большинство ловких мошенничеств, это открылось по чистой случайности.

— Какой же?

— Мясник обычно расплачивался чеком на имя управляющего. Однажды он столкнулся с одним из директоров фирмы, владевшей птицефермой, и, желая сэкономить на почтовых расходах, достал чековую книжку, выписал чек на имя управляющего и попросил директора передать тому в счет оплаты за ежемесячную партию цыплят.

— И бомба взорвалась.

— Оглушительно. Управляющего уволили.

— И не подали в суд?

— Нет. По последним сведениям, он занимается продажей розовых кустов по почте...

— А вы интересовались, в каком питомнике он работает?

Я с усмешкой кивнул. Она была находчивой и забавной, и казалось невероятным, что я встретил ее только вчера.

Мы пили кофе и говорили о лошадях. Она призналась, что пробовала силы в трехдневных конноспортивных состязаниях, включающих выездку, кросс и скачки с препятствиями, но вскоре намерена отказаться от этого.

— Почему? — спросил я.

— Нет таланта.

— И что будете делать?

— Выйду замуж.

— О! — Я почувствовал смутное разочарование. — За кого?

— Представления не имею. Кто-нибудь подвернется.

— Только и всего?

— Конечно, только и всего. Можно найти мужа в самых неожиданных местах.

— Что вы делаете завтра? — спросил я.

Ее глаза ярко и лукаво вспыхнули.

— Иду в гости к подруге. А вы?

— Считаю, наверное.

— Но завтра воскресенье.

— И контора всецело в моем распоряжении, никто мне не помешает. Я часто работаю по воскресеньям. Почти всегда.

— Черт побери.

Мы вышли из паба и направились на автостоянку, где бок о бок стояли «Миджет» и «Доломит».

— Спасибо за угощение, — сказала Джосси.

— А вам за компанию.

— Вы себя нормально чувствуете?

— Да, — удивленно ответил я. — А что?

— Просто уточняю, — сказала она. — Папа спросит. Падение выглядело сокрушительным.

Я покачал головой.

— Пара ушибов.

— Хорошо. Ну, спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я поцеловал ее в щеку. Ее глаза мерцали в тусклом свете, падавшем из окон паба. Я поцеловал ее в губы, скорее легко прикоснулся к ним сомкнутыми губами. Она ответила мне таким же поцелуем.

— Хм, — сказала она, отступив назад. — Неплохо. Не люблю слюнявых поцелуев.

Она привычно скользнула на сиденье «Миджета» и включила зажигание.

— Увидимся на сене, — указала она. — Когда будете его считать.

Она улыбалась, уезжая, и, возможно, выражение ее лица было зеркальным отражением моего собственного. Я отпер дверцу автомобиля и, чувствуя себя довольно глупо, заглянул в темную щель за передними сиденьями.

Никого. Я сел в машину и завел ее, решая спорный вопрос, имеет смысл рискнуть и вернуться в коттедж или нет. Пятница и суббота прошли достаточно спокойно, но вдруг кошки до сих пор стерегут мышиную норку. Я пришел к выводу, что будет благоразумнее провести еще одну ночь вне дома, и, снова объехав Оксфорд, покатил от паба на север, к большому безликому мотелю рядом со станцией техобслуживания, построенной около оживленной кольцевой развязки.

Как и обычно, это место ярко освещалось огнями, здесь царили шум и суета; на высоких мачтах развевались флаги, трещали бензоколонки. Я зарегистрировался в конторе мотеля, взял ключ и подрулил к чуть более тихим номерам в глубине.