Легкая нажива - Макдональд Джон Данн (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

Подписав несколько отпечатанных Джейн писем, Хью еще раз обошел огромный отель. Поднялся в солярий и посмотрел на только что полученные новые шезлонги, проверил, как продвигается отделка двух номеров на четвертом этаже, предупредил Рэда Элвера, шефа охраны, что двое его ребят слишком энергично вытягивают из гостей чаевые.

Вернувшись в кабинет, Хью продиктовал несколько ответов на текущую корреспонденцию. Для того чтобы перекусить до встречи с Максом Хейнсом, времени у него не оставалось. Через главный вход в казино он прошел в Малый зал. Во всех больших казино Лас-Вегаса время остановилось на полуночи. Солнечный луч никогда не касается этих мест. Освещение подобрано с умом и рассчитано на то, чтобы столы были достаточно ярко освещены, а все остальное оставалось в тени: полутьма располагает к безрассудству. Помещения большие, темные и зеленые, словно подводное царство. Даррен взглянул на группу посетителей, сгрудившихся вокруг одного из столов для игры в крэпс [2]: болезненного вида лица, освещенные отраженным светом, дым, монотонный голос крупье, официантка, снующая с напитками.

Малый зал представлял собой полутемное помещение, отделанное кожей, темным деревом и белым холстом. Маленькие лампочки испускали слабое оранжевое сияние. На возвышении в дальнем углу играло фортепьяно — круглые сутки, безостановочно.

Макс Хейнс сидел в большом отдельном кабинете в дальнем конце зала. Это был человек среднего роста, с впечатляюще широкими плечами и лишенным всякой растительности сияющим черепом. Лицо Хейнса, испещренное морщинами, сохраняло обезьянью живость. Его часто принимали за азиата, и ходили слухи, что кое-кто пытался прилепить ему кличку Китайчик, но каждого из этих людей он с помощью собственных кулаков отправлял на лечение, иногда длительное. Вроде бы он был латыш; говорили также, что он занимался борьбой — задолго до тех дней, как начал носить позолоченные запонки. Люди, работающие на Хейнса, оказывали ему то особое, неослабевающее уважение, которое достигается исключительно глубоким страхом.

Как только Хью сел напротив, Макс Хейнс заговорил:

— Я сейчас слушал, как деньги падают в прорези столов. Кто живет у моря, тот тебе скажет: большие волны появляются так, что не увидишь. Могу сказать тебе, что в эти дневные часы казино получает до тысячи долларов прибыли и шум падающих денег дает понять, как идет игра на столах.

— Это интересно, Макс.

— Здесь все держится на этих столах, Даррен. И я, и ты, и все твои шикарные планы. Не забывай.

— Как-то скверно начинаются наши маленькие переговоры, Макс. Когда я начинал работать здесь, ты мне сказал, что в этой схеме ты более важен, чем я. Нет казино — нет и отеля. Ну хорошо. И теперь ты продолжаешь твердить мне то же самое. Может, мне записать на бумажке?

— Может быть. Ты иногда забываешь.

— Разве ты дашь забыть, Макс? Тут на тебя можно положиться.

— Десять лет назад в этих местах было полегче. Я не про нас, «Камерун» тогда еще не построили. Выпивка — за счет фирмы, хорошо поесть — три доллара, комната — десять, и никаких проблем. Нам и не нужны были люди с такой профессией, как у тебя. Менеджеры отелей!

Хью Даррен наклонился к нему:

— А когда я пришел сюда восемь месяцев назад, Макс, то ты, считалось, управляешь казино, а Джерри, считалось, — отелем. И оба вы ни черта не делали, а заведение было настолько запущенным, что потребовался человек со стороны, чтобы разгрести грязь. Так что хватит заливать, как все было хорошо, скажи лучше: разве не легче тебе стало жить теперь? Я хочу знать.

— Не знаю. Думаю, да. Раз ты так считаешь.

— Ты сам прекрасно знаешь, что это так. Тебе ведь важно, чтобы в отеле дела шли хорошо, чтобы у тебя в казино было полно игроков. И я это обеспечиваю. Когда человек здесь захочет вкусно поесть, он знает, куда пойти. Но если в отеле паршивая еда, недолив в стакане и грязный номер, человек не вернется сюда и не сядет за твои столы. Так что я создаю репутацию всему заведению.

— Последнюю неделю что-то плохо играют.

— Ты знаешь, в чем дело. У тебя в зале «Сафари» идет дрянная программа. Когда же контракт закончится и начнет выступать шведка, то и игроков прибавится. Так что сам виноват. Ты выбираешь шоу, а от этого зависит, как народ идет в казино, и я тут ни при чем.

— Последнее время у нас много вычетов.

— Макс, когда ты просишь меня подбросить еды, питья, дать люксы особым людям, которые играют по-крупному, я обязан относить это на счет казино, иначе просто не сведу концы с концами. Целых тридцать процентов накладных расходов не зависят от меня, тебе это известно.

— Даррен, ты стараешься вести дело так, чтобы отель приносил прибыль, — обвиняющим тоном произнес Макс Хейнс.

— Правильно, но мне так и приказали! И к концу года я буду в плюсах.

— Это неправильно. Отель надо вести на минусах. Это лишь служба по привлечению игроков, по выколачиванию денег в казино.

— Ты не со мной спорь, Макс, спорь со всеми администрациями отелей всей этой зоны. Все стремятся к этому. Это общая тенденция.

— Плохая тенденция.

Пришла официантка. Хью заказал чашку кофе, Макс Хейнс — еще один шерри. Стакан очень не смотрелся в его волосатой, с толстыми пальцами лапе, как не вязались с его обликом старинный желтоватый мундштук из слоновой кости и оранжево-розовый спортивный пиджак. Макс всегда напоминал Хью старого шимпанзе, который за банан выступает в цирковом номере.

— Нравится тебе это или не нравится, Макс, — Хью улыбнулся, — но мы работаем вместе и наше заведение становится все более подходящим местом для того, чтобы есть, спать, пить и... просаживать деньги.

— Теперь законов развелось черт знает сколько, каждый шаг регулируют, — пожаловался Макс. — Приходится мириться с переменами... Чего изволите на сей раз? Может, убрать наши столы и освободить место под бальные танцы?..

— Ты прекрасно знаешь, что в следующем месяце отхватишь у меня полвестибюля.

— Треть.

— Макс, мне нужен твой совет. Я хочу отделаться от Джерри Баклера. Его пьянство здорово мешает делу. Мне приходится тратить слишком много времени на исправление его ошибок. Я хочу, чтобы он по крайней мере не вмешивался в управление отелем.

— Ты хочешь убрать его с дороги? — Макс Хейнс откинулся на спинку кресла, его быстрые черные глаза сузились так, что их почти не стало видно под желтоватыми веками. — Ну у тебя, малый, и замашки.

— Макс, ответь: он пьяница?

— Да. Раньше еще ничего, а вот последние пару лет — да. И становится все хуже. Поэтому старые друзья должны позаботиться о нем.

— Он же некомпетентен, верно?

— Это так, иначе тебя бы здесь не было. Да на таких деньгах, да с развязанными руками!

— Относительно рук только говорилось, но настоящей свободы у меня нет.

— А ты не дурак, что заговорил об этом со мной, Даррен.

— Что ты имеешь в виду?

— Представь только, что ты двинул бы прямиком к Элу Марта. Эл — ко мне. Я ему говорю, что не вижу смысла менять что-то, а Эл Марта говорит тебе: прими все, как есть, или уходи, а мы возьмем другого умника, посговорчивей.

— Но почему?

— Еще не понимаешь? В одном большом нью-йоркском отеле управляющий начинает трогаться головой, и его выбрасывают с работы. Жестоко, правда? А здесь можно рассчитывать на сострадание.

— Но я не могу чувствовать большого сострадания к Джерри Баклеру, Макс.

— А многие другие — могут. Эл Марта, например. Вот послушай. Джерри управлял отелем во Флориде — давно, очень давно, когда все спиртное везли с Кубы, тысячами ящиков. Да, это было бойкое местечко. И в Гаване он управлял одной точкой. Работал Джерри и в Майами, когда там было получше, командовал одним из отелей на побережье. Оттуда — в «Рено», из «Рено» — сюда. И привез его сюда Эл Марта. Так что это давняя история, Даррен, она уходит корнями в старые времена, в старые места. Эл позволял Джерри управлять здесь аж до тех пор, пока тот не развалил все почти до основания, и только тогда Эл уехал и привез тебя поправлять положение.