Дело о прокурорше в постели - Константинов Андрей Дмитриевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
— Тебе что, обычных трахачей мало, — зачем-то спросил ее я.
В полумраке неожиданно раздались всхлипывания. Вот уж не ожидал от этой сумасшедшей.
— Дана… Дана Викторовна… Господи, да чего ты ревешь? — я присел рядом с Вересовской на корточки и протянул ей свой отнюдь не свежий платок.
Да, в сущности, все женщины одинаковы. Хотя на что еще она могла рассчитывать с такой внешностью? Да и я — такая же свинья, как остальные.
Правда, мне от нее не деньги нужны, а интервью…
Я повернул Лану к себе и принялся вытирать платком ее зареванное лицо. Что-то говорил, чтобы успокоить ее, а ладонью легонько похлопывал по спине — так в детстве успокаивал меня дед. Постепенно девушка стала всхлипывать все реже, колени мои затекли. Я пошарил в темноте рукой, надеясь найти опору. Пальцы наткнулись на какой-то твердый предмет.
Я поднес находку к окну, — это была керамическая фигурка. Наверное, она выпала из того самого ящика, крышку с которого мы так неаккуратно своротили.
— Это что, и есть часть твоей инсталляции, — я показал находку Лане.
— Н-нет… — сказала она, близоруко щурясь (у нее еще и со зрением проблемы!) на вещицу, лежащую на моей ладони.
Я протянул руку к выключателю.
Лана пыталась протестовать.
— Не волнуйся, я не собираюсь рассматривать твой макияж.
Когда под потолком загорелась неяркая лампочка, она снова всхлипнула. Ящик, не выдержавший нашей страсти, был полон одинаковых коричневых статуэток, изображающих Будду — каждая размером с мой кулак.
— Что это? — спросил я.
— Друзья в Москве просили отвезти местной буддийской общине. А мои работы — в этих ящиках, — она показала на составленные в углу короба. — Надо как-то крышку на место пристроить.
Я потянулся за отлетевшей в сторону крышкой. Лана хихикнула.
— Так и будешь со спущенными штанами ходить?
Я отвернулся от художницы, чтобы застегнуть ширинку. Затем занялся ящиком. Кое-как выпрямил погнутые гвозди и вставил их в старые гнезда.
— Что-нибудь тяжелое в этой «Дыре» есть?
Молотка не оказалось. Дана протянула мне плоскогубцы. Я стал забивать ими гвозди. Когда ящик был приведен в прежний вид, я заметил выпавшую фигурку Будды, на которую наткнулся в темноте.
— Вот черт… Неужели все обратно отдирать?… — еще раз повторять процедуру распаковывания и обратного запаковывания ящика мне не хотелось. — Надеюсь, твои друзья не обидятся?
Дана пожала плечами. Я сунул статуэтку в карман — поставлю дома на полку, как память об этом дурацком вечере.
Вересовская сидела на подоконнике и смотрела на печальный пейзаж за окном. Показывать мне инсталляцию у нее желания больше не было. Раздраженным движением плеча она отбросила мою руку.
Чертовы бабы. Тут уж не до интервью теперь. Эх, прости меня, Анюта.
Я взял Лану за плечи и повернул к себе. Теперь уже мои губы доминировали в немом диалоге. Однако доводить ситуацию до повторения «скачек» на ящиках с Буддами или инсталляцией мне не хотелось. Прогулка по ночному Питеру, что может быть романтичнее?
С заговорщическим лицом я сделал Лане знак молчать и, потушив свет, подобрался к двери. В коридоре было тихо — звуки гульбы неслись из главного зала. Шепотом я поинтересовался у художницы, бывала ли она в «Дыре» раньше. Лана ответила утвердительно.
— Здесь есть черный ход?
— Зачем?
— Хочу украсть тебя у папы и взять богатый выкуп.
— Думаешь, даст? Показывай дорогу.
В коридоре никого не было. Лана снова вела меня сквозь лабиринт галерейных помещений. Так и не встретив никого по пути, я откинул заржавленный крючок, удерживавший дверь на черную лестницу. Мы оказались почти в кромешной тьме. Под ногами нащупывались истертые и выщербленные ступени. Вересовская спускалась, вцепившись в мое плечо…
Я купил в киоске пачку сигарет и дешевую зажигалку. Мы шли по улицам и дымили, что-то рассказывал я, о чем-то говорила Дана (из словесного мусора я цепко выуживал необходимую информацию — что поделаешь, работа).
На поясе запищал пейджер. «Володя, позвони домой, мы с Тошкой волнуемся. Аня. 0.17». А позвонить у меня и не получится. Ладно, объясняться с супругой будем позже. Не могу я сейчас ничего изменить. Улицы пустели, лишь сзади маячила коренастая мужская фигура.
Первым отсутствие Даны обнаружил вовсе не хозяин «Дыры», а крепыш в джинсе с колючим взглядом, однако он не стал никому сообщать о своем открытии. И сам как можно незаметнее покинул тусовку. Он обошел галерею, как бы ненароком толкаясь во все двери. Лишь одна из них оказалась заперта. Крепыш припал ухом к деревянной панели, отсекавшей комнату от коридора. Ухо уловило вздохи и сопение. Сопоставив отсутствие Ланы в зале и известные ему детали жизни художницы, он удовлетворенно хмыкнул и занял позицию в темном углу коридора, чтобы держать дверь под наблюдением, но не быть замеченным самому.
Долго ждать не пришлось. Лана со своим спутником — патлатым молодым хиляком — выскользнула из комнаты и направилась в сторону кухни.
Потом послышались скрип двери и осторожные шаги на лестнице.
Крепыш, выскочив на улицу и стараясь держаться в тени, двинулся вслед за парочкой. Слава Богу, он успел заранее позаботиться о содержимом сумочки Вересовской. Теперь оставалось только отследить, где приземлятся влюбленные голубки, чтобы успеть дать отмашку.
Исчезновение именитой столичной гостьи тем временем обнаружили и остальные посетители «Дыры». В кругах собравшегося бомонда возникла легкая паника. Но больше почему-то проявляли беспокойство двое молодых, широкоскулых и узкоглазых мужчин, облаченных в желтые одеяния буддийских монахов. Они не были ни художниками, ни музыкантами, ни тусовщиками без определенных занятий. На первый взгляд, они были теми, кем хотели казаться — служками из петербургского дацана. Убедившись, что Даны нет нигде, они, крайне взволнованные, покинули бывшую коммуналку.
Один из них перед уходом отозвал в сторону девицу с бусинами в косичках.
— Станет что-то известно про нее, немедленно звони. Поняла?
Та понимающе закивала, уверяя своего экзотического собеседника, что оправдает его высокое доверие. Впрочем, на этом вечере каждый второй выглядел не менее экзотично.
Приземлиться нам с Ланой довелось у стойки бара в клубе «Три семерки», заведении, оформленном под забегаловку времен застоя. Гвоздем заведения был настоящий портвейн советских времен и похабные шутки бармена о присутствующих. Только цены в заведении были совсем не советские.
Мы сидели всего четверть часа, а содержимое моего кошелька стремительно приближалось к нулю. С той же стремительностью Дана, накачивавшаяся портвейном, приближалась к состоянию абсолютной невменяемости. Жаль, что ни папа, ни Кембридж не приучили девушку платить за свои удовольствия из собственного кармана. Вот она и использовала мой. Сам я не слишком налегал на портвейн (да я его и не люблю), предпочел пиво. Правда, денег у меня хватило лишь на одну кружку. Народу в «Трех семерках» было не густо.
Человек пять сидело там на момент нашего прихода, да еще какой-то невысокий парень появился через пару минут после нас и увлеченно ковырялся в сосисках за угловым столиком.
Я повернулся на скрип входной двери. В зал неторопливо вошли трое милиционеров. Направлялись они прямо к нам. Вернее, к моей спутнице.
— Документы, — тот, что носил на плечах старшинские погоны, тронул Лану за плечо.
— Чего? — повернулась Вересовская к представителю закона, и в ее голосе послышались истерические нотки.
Не стоит спорить с раздраженными людьми с милицейскими дубинками в руках. Папочка, похоже, это Лане не объяснял. Нет, ее не стали бить лицом о полированное дерево стойки — просто старший взял девушку за плечо, и от боли Вересовская зашипела.
Секунда, и ее острый ноготок пропахал щеку старшины. Я было дернулся, но ладони двух других защитников порядка припечатали меня к стулу.
