Золотая месть - Гандольфи Саймон (книга жизни .txt) 📗
Он ненавидел джунгли – жару, насекомых, густой смрад гниения. Но хорошо знал их и двигался по тропе бесшумно, как змея. Его ноздри раздувались, ловя запах человеческого пота или сигаретного дыма. Большая часть мужского населения Филиппин стала жертвой пагубной пропаганды табачных компаний, внушавших, что курение – это признак мужественности и интеллигентности.
Прислушиваясь к симфонии джунглей, Трент старался уловить шорох ступающих по траве ног, шуршание задетой плечом ветки, учащенное дыхание человека. Он слышал, как крокодил вылезает на берег, чтобы залечь в мокром кустарнике, слышал предупреждающий свист змеи, проползавшей через тропу на его пути.
Вот в джунглях раздался предсмертный крик какого-то грызуна, попавшего в когти совы, потом хлопанье крыльев, скрежет когтей о дерево и треск разрываемого мяса жертвы. Зашлепали по грязи лапы какого-то крупного животного. А вот в воздухе пронеслась струйка чесночного духа – может быть, это туземец, уцелевший во время побоища, а скорее – один из солдат Маноло Ортеги, сменившийся с поста. Этот человек вышел из джунглей и пошел по тропинке.
Разбитая клетка, кишевшая крокодилами, отрезала Тренту путь к реке. А с другой стороны, у него уже не было времени крадучись пробираться через кусты. Он опустился на корточки и, подняв колени к подбородку и скрестив ноги, уперся кончиками пальцев в землю. Скорчившись, как лягушка, он слегка передвинулся в сторону, чтобы видеть ночное небо над тропинкой.
Сапоги хлюпали по грязи где-то совсем близко.
И вот наконец на фоне звездного неба возник силуэт морского пехотинца.
Выбора не было. Трент рванулся вперед, ребром правой ладони ударил солдата под подбородок и, одновременно, коленом в пах. Солдат охнул и осел на землю. Трент подхватил его и прислонил к дереву. Парень пробудет без сознания по меньшей мере полчаса, подумал он. Специально отобранный для службы в частях особого назначения, этот солдат был необычайно крупным для филиппинца, и его маскировочная куртка подошла Тренту. Брюки оказались слишком узкими – пришлось обрезать штанины по колено и разрезать в ширинке. Трент перебросил через плечо винтовку М-16, а кольт засунул за пояс.
Филиппинец прошел по тропе метров десять и не подорвался на мине и не угодил в ловушку, значит, можно быстро преодолеть этот участок. Трент нашел место, где он спрятал свою доску, вскарабкался на дерево, достал ее из зеленого убежища и спустил вниз. В ящике осталось четыре жестянки с продовольствием. Он спрятал их под деревом, рассовал содержимое аптечки по карманам, а затем, перекинув трос через плечо, спустил доску на воду по течению реки навстречу убывающему приливу.
Сама по себе доска не могла служить достаточным свидетельством того, что им удалось добраться до берега. Трент весь дрожал от напряжения и знал, что с его стороны будет ошибкой пытаться действовать дальше не отдохнув. Он поел из одной из жестянок и проглотил три пилюли от дизентерии, одну таблетку от малярии и втер в больное бедро мазь с антибиотиком. Подумав, он решил, что, чем продвигаться по незнакомой территории, лучше вернуться в деревню.
Возле тропы росло дерево коапа. Он вытер ноги, чтобы не оставить следов грязи на стволе, и стал взбираться на него. Руки были мокрыми от пота, и веревка, которой он перевязал ноги, скользила по гладкой коре дерева. Рана на бедре намокла и пульсировала. Боль распространилась на спину, на бицепсы рук и глубоко проникла в мускулы шеи. Дважды он был вынужден остановиться. Вулкан кашлянул, и он почувствовал, как ствол дерева завибрировал у него под руками. Из кратера вулкана потекла раскаленная лава, исходящий из нее багровый свет разлился над джунглями, и там, где царила темнота, задвигались тени. Вулкан еще раз глубоко и тяжело вздохнул, и ствол дерева снова затрясся. Затем наступило затишье, и Трент вскарабкался до развилки между двумя ветвями дерева, скрытой в густой листве на высоте двадцати пяти метров над землей.
Надежно привязав себя к ветвям, он откинул голову на ствол дерева. Когда-то Трент провел таким образом немало ночей даже в худшем физическом состоянии. Но теперь он был старше, а кроме того, ему необходимо заботиться о женщине – о Джей Ли.
Джей проснулась от подземного толчка. Где-то совсем близко раздавался кашель и рычание чудовища. Она почувствовала сильное жжение в носоглотке и снова заплакала – по щекам привычно покатились слезы. Она знала, что возле нее никого нет, так как не ощущала боли на теле. Жжение было внутри, а она привыкла к этой внутренней боли.
При мысли о боли она свернулась в клубок и при этом увидела даже не свет, а скорее более светлое пятно в темноте. Она ожидала, что оттуда появится боль, но этого не произошло. Через какое-то время она вытянула ноги и поползла по скользкому полу до конца цепи. Цепь потащилась за ней, но оказалась длиннее, чем была раньше. Добравшись до более светлого места, она увидела, что это отверстие пещеры. Снаружи была ночь, полная других запахов – более густых, чем запах аммиака, в котором она проснулась, но менее резких.
Аммиак. Вначале она не хотела узнавать это слово и отказывалась признать свою способность назвать запах, который был вне ее. Все, что было вне ее, несло с собой опасность.
Девушка быстро подогнула ноги, скрестила руки, – надо снова превратиться в шар, стать маленькой, чтобы ее не смогли найти. Она подползла к своей ямке, скатилась в нее – и провалилась в глубину, в безопасность.
Но она чувствовала, что там, в темноте, появилось что-то новое. Она пыталась понять, что это такое, ощутить, представить. Боли она не чувствовала и поэтому решилась немного двинуться вперед, готовая при необходимости сразу же отступить. Да, это был мужской голос. Она быстренько опутала этот голос паутиной, чтобы задержать его и как следует изучить. Это было давно. Какой-то мужчина называл ее по имени и говорил с ней мягким голосом – в нем звучала не издевка, а скорее слабость.
Затем у нее в сознании возник образ деда – он стоял рядом с тем мужчиной, и она быстро отступила назад. Но что-то было здесь не так, и не успела она спрятаться, как увидела, что картина изменилась. Ее дед был там, но этот мужчина защищал ее. И давал ей какие-то обещания, – она точно помнила это. Что именно он обещал, она вначале вспомнить не могла, но была в этом уверена.
А потом вспомнила: он обещал связать Вонг Фу и упрятать его в железный ящик, так, чтобы тот не смог сбежать, пока она будет обматывать крышку ящика своей паутиной. Она смотрела, как этот человек, нагнувшись над ящиком, закреплял ремни. Но он, как и его голос, был слаб и неуверен в себе. Вонг Фу смеялся над ним, потом схватил его за горло и душил, пока тот не запросил пощады.
Джей ненавидела его, ненавидела так же сильно, как Вонг Фу, как ненавидела своего деда и его прислужников. Она ненавидела его за слабость и за его обещания попытаться сделать что-то под ее руководством. И она ненавидела его за то, что он мужчина. Все мужчины – животные. Доказательство тому – та боль, которая терзала ее внутри. Она никогда не забудет этого.
Постепенно в сознании всплыло его имя – Трент. Она пробовала его так и сяк и, пока размышляла над этим, вспомнила, что у нее есть вода. Да, она сильнее Трента, гораздо сильнее. Ей не требуется ни воды ни пищи – она живет ненавистью, которая кипит у нее в душе.., и тут эта ненависть вспыхнула золотом.., и земля затряслась. Она окунулась в жаркие волны ненависти, испытывая чувственное удовольствие от предвкушения своей мести.., и в это время начался фейерверк в честь свершения мести.
Трент проснулся от треска пулеметной очереди. Стрельба шла со стороны реки. По-видимому, кто-то обнаружил его доску, подумал он. Винтовочные выстрелы с восточной стороны скорее всего означали, что какой-то солдат открыл огонь по движущимся теням, хотя и не исключено, что это был пират из оставшихся в живых после побоища. Взревел подвесной мотор – должно быть, солдаты проверяли доску. Внизу мимо дерева, на котором сидел Трент, пробежал в сторону берега патруль. Другой патруль, вероятно, должен был продвигаться вверх по реке, чтобы окружить беглецов. Они должны найти какие-нибудь следы, а иначе заподозрят, что доска – это всего лишь обманный трюк.
