Римское дело комиссара Сартори - Энна Франко (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗

— О чем это вы?

— Дайте мне закончить, тогда поймете, — продолжил Сартори, решив идти прямо к цели. — Ваша племянница нарушила закон, и с ней нарушил закон ваш брат.

— Не могу поверить, что.

— Монсеньор, где она сейчас? Ватикан существует в этом мире и не может быть, чтобы вы не разбирались в женщинах вообще, а в своей пле­мяннице в частности. Марина ждала ребенка, и синьор Томмазо заставил ее сделать аборт, прибегнув к помощи грязной акушерки в отставке и услуж­ливого врача.

Священник вскочил на ноги и уставился вытаращенными глазами на полицейского. На мгновение Сартори испугался, что Соларис впадет в прострацию. Но тот медленно опустился на стул и внезапно охрипшим голосом проговорил:

— Расскажите мне все, комиссар.

— Операция проводилась в Анцио, в вашем доме, пока вы были в поездке по Индии, — начал Сартори. — Ваша племянница едва осталась жива. Ее немедленно доставили в клинику, и только благодаря этому опас­ность миновала. Но спустя три дня девушка сбежала, и следы ее потеря­лись. Почему она сбежала, остается тайной. По всей видимости, Марина прячется в Риме. Полиция и Интерпол ищут ее в Италии и за границей, но безуспешно. Видите ли, я настаиваю на поисках не для того, чтобы аресто­вать ее, а чтобы спасти от опасности. У меня есть основания думать, что тот, кто убил Катерину Машинелли, может хотеть смерти и вашей племян­ницы.

— И кто же этот человек, оказавший услугу Марине?

— Мы не знаем. Об этом нам расскажет ваша племянница, когда най­дем ее. На данный момент это не очень важно. Сейчас важно то, что вы не пытаетесь развеять мои сомнения, которые сами же зародили во мне. Вы сказали, что Марина связалась с вами по телефону. Когда?

— Несколько дней назад. Не помню точно, — произнес священник, снова взяв себя в руки. — Может быть, пять, шесть дней. Она заставила меня поклясться не говорить отцу про этот телефонный звонок, и я согла­сился подыграть ей. Марина сказала также, в ответ на мою просьбу, что не подвергается никакой опасности и работает — она сказала именно «рабо­тает» — на честное имя семьи.

— Что она хотела?

— Деньги. Я послал ей деньги. Отправил пакет «до востребования», потому что она не хотела раскрывать, где находится. По тону ее голоса мне показалось, что Марина изменилась: стала более взрослой, более реши­тельной.

— Вы охарактеризовали мне вашу племянницу как девушку непосто­янную, поверхностную, без чувства морали. Или вы плохо знаете свою племянницу, или хотите пустить меня по ложному следу.

— Комиссар, знаю, может быть, я и допустил излишества. Вы меня неправильно поняли. Я вам говорил, что часто уезжаю и редко вижу Мари­ну, хотя очень привязан к ней. Как у нее дела, что она делает, приходится выслушивать в основном от ее отца, который с тех пор, как снова женился, не очень ласков со своей дочерью.

— Из-за плохих отношений между Мариной и его второй женой?

— Вот именно. Но Марина до недавнего времени — всего лишь несколько месяцев назад — была хорошей дочкой, ласковой, вежливой и преданной. Я помню, когда она опаздывала и не могла вернуться домой вовремя, звонила мне, где бы я ни находился. Однажды она отыскала меня в Токио, чтобы попросить привезти ей кимоно. Потом девушка измени­лась. Что вы хотите, жизнь — это странная и таинственная штука. Такой ее делают люди.

— Монсеньор, вы не имеете представления, где может скрываться ваша племянница?

— Трудно сказать. У Марины много друзей, здесь, в Риме, в других городах, за границей. Очевидно, тот, кто спрятал ее, близкий и верный ей человек. Я действительно не знаю, что и думать. Когда Марина позвони­ла мне, я умолял ее вернуться домой, но она не послушалась меня. Очень упрямая. Такой была ее мать, бедная душа.

— Синьор судья в курсе происходящего?

— Нет еще. Я очень колеблюсь. Боюсь, но кое-что нам придется ему сказать. В отсутствие Марины он становится беспокойным, а это состоя­ние души может оказаться более вредным, чем правда.

Комиссар встал.

— Ну что ж, мне пора. Прошу вас сразу же позвонить мне, если поя­вятся какие-то соображения насчет убежища вашей племянницы.

— Непременно, комиссар.

Сартори и Корона вышли.

Странный сыщик

Пять патрульных машин рыскали по Риму в поисках Арнольдо Паладини, главы «Совершенно секретной организации», но безуспешно. Каза­лось, подозрительный детектив испарился сразу после того, как был опро­шен комиссаром Сартори.

Комиссар распространил поиски за границей через Интерпол, но до девятого ноября и оттуда не было никаких известий.

Тем временем бригадир Корона расспросил бармена из отеля «Гра­нада» в Сан-Феличе Чирчео. Ответ бармена разочаровал его: после того как Катерина уехала из гостиницы, никаких известий от нее не поступало, кроме той открытки, которую он передал комиссару.

Слежка за Джино Саличе ни к чему не привела. Если двусмысленный директор «Гранкио Адзурро» и прятал где-нибудь Марину, то действовал с осторожностью; или, что более вероятно, чувствовал за собой слежку.

Фельдфебель Фантин и два агента расспросили всех фотографов по улице Бабуино, но никто никогда не слышал о Мэри Джойс.

В вихре маленьких неудач начал потихоньку пробивать себе дорогу свет. Эксперты-графологи несколько дней исследовали подпись, которую Мэри Джойс оставила в письме к антиквару, и подпись на чеке в пять мил­лионов, внесенных на счет Катерины Машинелли пятнадцатого октября. Они единодушно заявили: на девяносто процентов есть вероятность, что одна и та же рука подделала подпись на чеке и подписала письмо к анти­квару. Нельзя было исключать ошибку со стороны экспертов, потому что подпись Мэри Джойс была слишком краткой для точного сличения.

Чернила были идентичные, что подтверждало мнение экспертов.

Было также установлено, что подпись Томмазо Гуалтьеро Солариса фальшивая, хоть и хорошо подделана. Здесь сомнений не существовало.

— Теперь осталось только найти пишущую машинку, на которой Мэри Джойс отстучала письмо антиквару, — пояснил комиссар Короне после того, как просмотрел отчет графологов. — Найдя эту машинку, мы найдем Мэри Джойс, а затем убийцу.

Вернувшись поздно вечером в пансион, он обнаружил на тумбочке записку: «Звонила ваша жена. У нее все хорошо, передавала привет».

Сартори почувствовал, как кольнуло сердце, и множество мыслей, опа­сений, сомнений обрушилось на него. Разве кто-то чувствовал себя плохо? К чему этот телефонный звонок? Ведь несколько дней назад он отправил письмо, и не прошло недели, как звонил ей.

— В котором часу звонила мне жена? — поинтересовался комиссар у ночного портье.

— Около девяти.

Сартори облегченно вздохнул и заказал у портье переговоры с Сицили­ей на свою комнату. Ему едва хватило времени подняться на второй этаж. Он открывал дверь, когда зазвонил телефон.

Послышался полусонный голос жены.

— Как дела, Фэфэ? Что у тебя?

Она звонила потому, что сегодня вечером почувствовала, более чем обычно, его отсутствие. Голос Терезины стал приглушенным от неж­ности.

— Вызови нас к себе, прошу тебя!.. Дети могут продолжать учебу в Риме. Многие так делают. Мы. мы. не можем так долго без тебя.

Голоса Тины и Карлы смешались с голосом матери, и полетели через расстояния потоки слез, сердечных слов, звуки поцелуев. Он сказал всем троим, что подумает, посмотрит, так как ситуация еще неопределенная.

Сартори положил трубку.

Он почувствовал, что попал в западню, не из-за Терезины, не из-за своих детей и не из-за милой Харриет, а из-за той жизни без смысла, кото­рую себе построил.

Комиссар налил в стакан побольше виски и в бешенстве проглотил порцию. Потом подошел к окну, закурил сигарету и стал смотреть на темные крыши города. Враждебная настороженная ночь, казалось, угро­жала ему.

Последний поворот

Комиссар Сартори просматривал корреспонденцию, когда в дверь кабинета постучали.