Масть пиковая - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович (лучшие книги онлайн txt) 📗
– Сухроб-ака, сто десять градусов вас устроят?
Пришлось, прихватив халат, перебираться в сауну.
Наверное, и от бассейна, и от сауны с богато накрытым столом в предбаннике он получил бы огромное удовольствие, если бы в самом конце не произошла одна заминка, в общем-то несущественная, расшатались нервы, но испортившая ему настроение, заставившая задуматься о том, где он находится. Из сауны он выбегал в купальный зал раза три, приятно было, раскрывшись, нырнуть в голубую раковину модернового бассейна с изумительной мягкой, прохладной водой, заполняемой все из того же источника, где брали и воду для самовара. Купаясь в последний раз, он поплыл в дальний конец бассейна, где у изгиба находилась причудливо гнутая лестница из хорошо обработанной нержавеющей стали, таких металлических трапов имелось три, но с этого при его росте и комплекции выбираться из воды казалось удобнее всего. Подплывая, издали он протянул руки к поручням, чтобы затем рывком подтянуть тело и сразу занести обе ноги на ступни, выложенные узкой полосой водоотталкивающего каучука, чтобы не сорвались ступени и чтобы гость не поранился. Едва он коснулся кончиками пальцев металла, как его будто ударило током, он в страхе вскрикнул, моментально захлебнувшись при этом, и рванулся на середину бассейна, он подумал, вот еще один изощренный прием аксайского хана, избавляющий его от недругов, подключил ток к поручням, и нет человека – красивая смерть в голубом бассейне. Но через секунду он понял, случись такое, его уже не было бы в живых, вода и есть идеальный проводник электричества. И он оценил, как расшалились у него нервы и что не следовало ему в предбаннике увлекаться коньяком, несмотря на прекрасную закуску к нему. Хорошо, что толстая дверь сауны оказалась плотно прикрытой и человек из обслуги не слышал его испуганного крика.
Прокурор вновь подплыл к трапу и, уверенно взявшись за поручни, поднялся из воды, но тут же вынужден был сесть на широкий бордюр, опоясывающий бассейн, ноги от испуга предательски дрожали и отказывались идти. Желание продолжить застолье у предбанника мигом улетучилось, и он, неторопливо распрощавшись с хозяином сауны, отправился к себе. Войдя в комнату, он быстро разобрал кровать и нырнул под простыню, перед разговором с человеком, обладающим двумя Гертрудами, необходимо было выспаться.
Проспал он непонятно сколько времени, несмотря на беспокойство, охватившее его в купальном зале, заснул мгновенно и спал крепко, наверное, и поднялся бы к ночи, но его разбудил все тот же утренний сотрапезник в скрипучих сапогах.
– Вставайте, вставайте, Сухроб-ака, – теребил он его за плечо, – через час приедет хозяин, повара уже давно принялись за ужин, вставайте.
Прокурор нехотя встал, только когда золотозубый человек покинул комнату, до него дошел смысл слов – через час он увидит человека, к которому с таким риском добирался. Он вновь поспешно облачился в золотистый махровый халат и поспешил в бассейн, только вода могла вернуть бодрость и свежесть, так необходимые в предстоящем трудном разговоре с человеком крутого нрава.
Купался долго, ему даже захотелось, чтобы первая встреча произошла именно здесь, в бассейне, он бы с удовольствием протянул ему мокрую руку, но вскоре о подобном методе знакомства передумал и покинул купальный зал. В комнате имелся телевизор, но в четырех стенах ему сейчас было тесно, душно, хотя в окне и стрекотал мощный кондиционер, и он поспешил во двор гостевого дома. Решил прогуляться по парку, имевшему редкие деревья из ботанического сада Шредера, где он любил бывать.
Он видел, как в дальнем углу двора, на летней кухне, хлопотали два повара и им помогала уже знакомая ему Мавлюда, приносившая газеты, но безмолвный старик в белом пока не появился. Для прогулки он выбрал самые дальние аллеи парка, чтобы не встречаться с Ариповым сразу, как тот войдет во двор, словно он поджидал его, но гулял по дорожкам, с которых хорошо просматривались зеленые ворота гостевого дома. Уже смеркалось, и часть аллей перед приездом хозяина полили из шлангов, обдали и деревья, особенно у беседок, и в саду чувствовалась свежесть, как после дождя. Сказывалось и окружение огромного яблоневого массива, запах спелых яблок долетал сюда в парк, где фруктовых деревьев не было, но и от диковинных деревьев и кустарников, частью еще цветущих, от розария и от малинника исходил волнующий аромат. С гор, где росли ореховые рощи и дикая алыча, ветер тоже носил свои запахи, и все это, смешавшись здесь, у дома, создавало неповторимую ауру, от которой дышалось легко и свободно.
Зажглись фонари на дальних и ближних аллеях, вспыхнуло декоративное освещение у беседок и у густых кустов можжевельника, соседство которых, говорят, обещает долголетие, загорелись огни и у закрытых наглухо зеленых ворот – хозяина загородного дома еще не было.
Прокурор гулял по дорожкам, посыпанным на старый манер влажноватым красным песком, и ему вспомнился вдруг ташкентский летний кинотеатр его детства «Хива», который, говорят, в эпоху немого кино назывался «Солей», он тоже имел удивительно ухоженный внутренний дворик с садом, и аллеи его тоже посыпались красноватым песком, и в этом далеком аксайском саду ему неожиданно почудились запахи детства. Но вернуться воспоминаниями в босоногое отрочество, когда он смотрел кино в «Хиве», уютно расположившись на орешине, свисающей над залом, ему не дали. С порога ярко освещенного дома его окликнул все тот же золотозубый человек в дорогом костюме навырост.
– Сухроб-ака, пожалуйста, в дом.
Прокурор подумал, что хан опять что-нибудь выкинул, откладывает встречу на утро, но ошибся: когда он приблизился, человек в скрипучих сапогах, улыбаясь, сказал:
– Пожалуйста, следуйте за мной, хозяин ждет вас.
Следуя за плотным человеком, не назвавшим себя с самого утра, Сенатор подумал, что и здесь, под загородным домом, туннель. Как же он объявился, не с вертолета же на стеклянную крышу бассейна опустился? Не стоило ломать голову, следовало лишь принять во внимание, что хозяин любит цирковые трюки, и вдруг он зло назвал про себя директора объединения – Иллюзионистом, это имя аксайскому хану подходило более всего.
Они миновали купальный зал, прошли еще галереей – зимним садом и свернули налево в коридор с паркетными полами, застеленный ярко-красной ковровой дорожкой, и золотозубый постучал в первую же дверь с левой стороны. Сухроб Ахмедович не слышал, что раздалось в ответ на стук, но провожатый толкнул дверь внутрь и широким жестом пригласил войти первым.
Прокурор вошел в комнату с приглушенным, мягким освещением, после яркого света в коридоре он даже на минуту как бы потерял остроту зрения, и не сразу разглядел человека, лежавшего в свободной позе на высокой курпаче у стены, как только он с приветствием направился к нему, тот, несмотря на свою грузную комплекцию, легко поднялся и тоже пошел навстречу, золотозубо улыбаясь.
Что Карден, Хуго Босс, Бернард ле Рой, Ги ля Рош, Карвен, успел усмехнуться в душе Сенатор – вот вам настоящий законодатель мод – Акмаль Арипов. Теперь он понял, откуда такая тяга к золотым зубам у аксайской номенклатуры. Они сошлись как раз посередине комнаты и обменялись рукопожатием.
– Пожалуйста, прошу к дастархану, – хозяин дома короткопалой рукой пригласил на ковер.
Сухроб Ахмедович успел оглядеться, комната оказалась обставленной на восточный манер, ни одного стола, стула, никакой мебели вообще, кругом ковры, курпачи, подушки. Большие окна, выходящие в розарий, распахнуты настежь, видимо, хан не выносил кондиционера, но в зале чувствовалась прохлада, наверняка днем держали на полу ледяную воду в мелких корытах, – старый восточный способ охлаждать жилые помещения.
– Извините, ради аллаха, что заставил вас ждать, – сказал Акмаль-ака, заняв прежнее место у стены, – дела, заботы. Сами понимаете, непростое время, перестройка. Хотим и новой власти доказать, что не зря у нас знамена, и республиканские, и союзные. – И он кивком головы показал куда-то за спину гостя.
