Розы для возлюбленной - Кларк Мэри Хиггинс (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
В то же время и Керри лучше было бы понять, что, когда Джимми Уикс начинает преследовать кого-то, этого человека можно уже считать конченым, продолжал размышлять Боб.
Потом он вдруг вспомнил тот день, почти одиннадцать лет назад, когда Керри, бывшая тогда на третьем месяце беременности, удивленно и рассерженно глядя на него, говорила: «Так ты уходишь из прокуратуры в эту юридическую фирму. Ты с ума сошел! Ведь все ее клиенты одной ногой уже в тюрьме. Да и другой там же должны быть!».
Тогда у них произошел серьезный разговор, завершившийся тем, что Керри сказала: «Запомни это, Боб. Запомни то, что я скажу. Есть такая старая поговорка: „Будешь водиться с собаками, сам вшивым станешь“».
59
Доктор Смит повел Барбару Томпкинс в «Ле Сирк» — очень модный и чрезвычайно дорогой ресторан в центре Манхэттена.
— Некоторым женщинам нравятся другие — укромные и тихие заведения, но мне кажется, что вам по душе должны быть именно такие вот первоклассные, роскошные рестораны, где человек может и на других посмотреть, и себя показать, — сказал доктор своей красивой молодой спутнице.
Доктор заехал за Барбарой к ней домой. От его внимания не ускользнуло, что она уже была готова к выходу и в квартире ее они не задержались ни на секунду. Пальто лежало на стуле в прихожей, сумочка — на столике рядом. Она не предложила гостю даже аперитива.
«Она не хочет оставаться со мной наедине», — понял доктор.
В ресторане, однако, среди множества людей окруженная вниманием суетившегося вокруг метрдотеля Барбара явно успокоилась.
— Здесь все так не похоже на Олбани, — проговорила Барбара. — Я все еще живу, как тот ребенок, у которого каждый день — именины.
Доктор был так потрясен этим признанием, что даже не сразу нашелся, что ответить. Поскольку фраза Барбары была по смыслу близка к тому, что однажды сказала Сьюзен, когда сравнила себя с девочкой, сидящей перед рождественской елкой, под которой ее ждут все новые и новые подарки. Сьюзен, однако, со временем превратилась из восторженного ребенка в избалованную, не помнящую добра взрослую женщину. «Я ведь так мало просил у нее, — думал доктор. — Разве не имеет художник права восхищаться своим творением! Почему это творение должно транжирить свою красоту в общении с отбросами человечества, в то время, как создавший его автор не может даже вдоволь налюбоваться плодом своих творческих усилий».
Доктору было приятно отметить, что в зале ресторана, полном привлекательных, элегантных женщин, большинство посетителей, тем не менее, не упускали случая, чтобы лишний раз взглянуть именно на Барбару. Он обратил на это обстоятельство внимание собеседницы.
Та отрицательно покачала головой, как бы не принимая его точку зрения.
— Но ведь это правда, — настаивал на своем доктор. Взгляд его стал жестче и холодней. — Не следует это все воспринимать как само собой разумеющееся, Сьюзен. Поступая так, вы обидели бы меня.
Только значительно позже, после того, как их тихий ужин завершился и он проводил Барбару до дома, доктор задался вопросом, не называл ли он порой свою спутницу Сьюзен. И если так, то как часто это имя соскальзывало у него с языка.
Доктор вздохнул и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. В такси, везшем его домой, в южные кварталы города, Чарлз Смит вспоминал о том, как было удобно ему проезжать когда-то каждый день мимо дома Сьюзен. Было это тогда, в те времена, когда все его желания были направлены на то, чтобы увидеть ее хотя бы мельком. Если она не играла где-нибудь в гольф, Сьюзен обычно сидела перед телевизором. При этом она никогда не давала себе труда задвигать шторы на огромном окне в гостиной, где это происходило.
Поэтому доктор без труда мог рассматривать ее, сидящую в своем любимом кресле, поджав под себя ноги. Правда, порой доктор оказывался свидетелем другой сцены — Сьюзен сидела не в кресле, а на диване рядом со Скипом Реардоном. Супруги обычно сидели близко друг к другу, плечо к плечу, положив вытянутые ноги на журнальный столик. Такую гармонию доктор не одобрял.
Барбара не была замужем и, насколько доктор знал, никого конкретного на примете в смысле замужества не имела. Поэтому сегодня он и попросил ее называть его Чарлз. Потом в голову ему пришла мысль, не подарить ли ей тот браслет, что был на Сьюзен в день ее гибели. Не изменит ли этот подарок к лучшему ее к нему отношение?
Сьюзен он подарил в свое время несколько украшений. Вещи очень тонкой и дорогой работы. Правда, вслед за его подарками дочь стала принимать подношения и от других мужчин, а от отца требовать, чтобы он врал и говорил всем, что и это — его подарки.
Смит почувствовал, как радость от часов, проведенных вместе с Барбарой, уходит. Доктор встрепенулся, поняв, что таксист уже в который раз нетерпеливо говорит ему что-то.
— Эй, мистер, вы что — уснули? Мы давно приехали.
60
Джоф не стал долго задерживаться в доме Керри после ее звонка Кинеллену.
— Боб согласился со мной, — сказала ему Керри за кофе.
— Он что-нибудь еще предложил?
— Нет, конечно, нет. Как обычно, «ты уж с этим сама справляйся, Керри. Все, что бы ты ни решила, мне подойдет». — Керри опустила свою чашку. — Вообще-то… Я не совсем объективна к нему. Он и вправду был расстроен тем, что случилось с Робин. Да я и не знаю, что он мог бы еще придумать.
Они сидели на кухне. Керри выключила верхнюю люстру, думая, что с кофе они переместятся в гостиную. Этого они почему-то не сделали и теперь сидели лишь при тусклом свете бра на стене.
Джоф всматривался в озабоченное лицо женщины, сидевшей напротив. Он видел грусть в ее карих глазах, чувствовал ее решимость, отраженную в плотно сжатых красивых губах, в напряженном подбородке. Вместе с тем в Керри угадывалась и какая-то уязвимость, незащищенность. Он хотел обнять ее, уверить, что она может на него во всем положиться.
Но одновременно он понимал и то, что сделать этого она не захочет. Керри Макграт не ожидала ни от кого помощи и не хотела ее.
Джоф еще раз решил попробовать извиниться за свою презрительную реплику, брошенную в тот вечер, когда он решил, что Керри заботится только о себе. Прощения он хотел попросить также и за беспардонный визит Дейдры Реардон в рабочий кабинет Керри.
— Я просто чертовски тогда расстроился, — признался Джоф. — Я знаю, что если бы ты в душе согласилась с тем, что Скип не виновен, то ты бы меньше, чем кто-либо еще, колебалась, прежде чем броситься ему на помощь. Я ведь тебя знаю. Ты — боевой парень, Керри Макграт!
«Неужели?» — с сомнением спросила себя Керри. Сейчас было не время говорить Джофу о том, что она обнаружила в досье прокурорского расследования относительно Джимми Уикса. Она, конечно, скажет ему об этом, но попозже. А до того ей надо еще повидаться с доктором Смитом. Доктор гневно отверг ее предположение о том, что он мог сделать хирургическую операцию Сьюзен, но он ведь ничего не сказал о том, что мог отправить ее на операцию к какому-нибудь другому хирургу. Формально он ведь не врал.
Когда несколько минут спустя Джоф собрался уходить, они с Керри задержались в коридоре.
— Мне нравится быть с тобой, — признался Джоф, — и это не имеет никакого отношения к делу Реардона. Не поужинать ли нам вместе в субботу вечером? Робин тоже можем взять с собой.
— Она с удовольствием согласится.
Джоф открыл дверь, потом вдруг наклонился к Керри и легко коснулся губами ее щеки.
— Ты и сама, конечно, это знаешь, но тем не менее я бы тебя попросил запереть дверь на оба засова и включить сигнализацию. И еще я бы тебе посоветовал не думать очень уж много над этой фотографией и попытаться поскорее уснуть.
Когда он ушел, Керри пошла наверх взглянуть на Робин. Девочка работала над докладом к следующему уроку природоведения и даже не услышала, как вошла мать. Стоя в дверях, Керри разглядывала дочь. Робин сидела спиной, ее длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, голова была сосредоточенно склонена вперед, ногами она обхватила ножки стула, на котором сидела.
