Золотая месть - Гандольфи Саймон (книга жизни .txt) 📗
Крыша проломилась, и филиппинец рухнул на колья. Происходящее было похоже на замедленную киносъемку. У Трента начались рвотные спазмы, и он с трудом заставил себя пощупать пульс солдата. Все было кончено, и Трент вытащил из горла мертвого противника свой нож. Потом, превозмогая тошноту, стал пристраивать труп так, чтобы острие кола вошло в ножевую рану. Как-то сразу оробев перед необходимостью такой операции, Трент перекрестился и помолился про себя, вспоминая с пятого на десятое выученные когда-то в католической школе слова молитвы.
Осмотрев стену ямы, он метнул нож так, что тот вонзился в землю на метр ниже от края. Затем вытащил мачете солдата и воткнул лезвие глубоко в стену на высоте груди. Привязав полосы от разорванных брюк к рукояти мачете, приставил винтовку к стене дулом вниз. Осторожно ступая по импровизированным ступенькам, дотянулся до ножа, оттолкнул ногой винтовку, подтянулся и выглянул из ямы.
Момент был не очень благоприятен. Двое солдат по обе стороны от ямы уже продвинулись вперед метров на десять. Им было приказано следить, чтобы в цепи не было никаких прорех, и они в любой момент могли хватиться своего мертвого товарища.
Трент вытащил нож из стены, воткнул его глубоко в землю в полуметре от края ямы и вылез из нее. Потом с помощью полосок из разорванных брюк поднял наверх мачете, обтер его лезвие и бросил на сломанную крышу ловушки.
Солдат слева от него позвал: «Тони!» – и что-то спросил на местном языке – вероятно, осведомился, как дела. Не получив ответа, он крикнул погромче.
Трент укрылся за поваленным деревом и, присев возле ямы, замаскировал свои следы, настилая поверх целые листья и траву.
Солдат снова закричал – на этот раз он звал второго соседа по цепи. Тот тоже окликнул Тони и опять же, не получив ответа, сообщил об этом по радио. Затем оба вернулись назад. Они находились теперь на расстоянии пятидесяти метров и секунд через тридцать должны были обнаружить яму.
Не поднимаясь, Трент стал на корточках передвигаться назад, легонько заметая за собой следы руками. Он добрался до первого дерева и спрятался за его стволом. Ползти нельзя – останутся следы; если же он поднимется на ноги, его обязательно заметят, стоит только двинуться. Он внимательно изучил почву впереди, наметив места, куда можно поставить ногу так, чтобы не осталось следов.
Первый солдат обошел гнилое бревно, заметил яму и крикнул, предупреждая товарища, который с шумом продирался через густой кустарник. Увидев тело, лежащее на остриях кольев, он выругался. Второй присоединился к нему и стал что-то сердито кричать по радио.
Эти люди были вооружены до зубов и находились в каких-нибудь пяти метрах от места, где притаился Трент. Они стояли, повернувшись к нему спиной, и глядели в яму. Если он двинется – они услышат, если они повернутся – то увидят его. Но, так или иначе, надо бежать. И он метнулся в сторону, как тень, мягко ступая по земле, почти невидимый в своем камуфляже из грязи. Он пробежал метров пятьдесят и скрылся в грандиозном храме джунглей с его колоннадой из стволов могучих деревьев. Огромными скачками Трент бежал вперед, не чувствуя своего веса. Отбрасываемые высокими деревьями длинные тени свидетельствовали о скором приближении ночи. Наконец он остановился, схватившись за ствол дерева. И тут раздался выстрел.
Трент стремительно бросился на землю и перевернулся через голову – пуля прошла у него над правым плечом. Он проклинал себя за глупость: как можно было не догадаться, что хитроумный Ортега оставит за главной цепью облавы проверочные посты! За несколько секунд Трент успел о многом подумать. Теперь он лежал на спине, широко раскинув руки с раскрытыми ладонями так, чтобы стрелявший филиппинец мог убедиться, что он безоружен и беззащитен. Тяжело дыша, Трент поднялся на ноги, заложив руки за голову, посмотрел прямо в лицо своему преследователю. Вид у него был весьма жалкий – грязный, с всклокоченными волосами, одетый лишь в продранные на коленях солдатские штаны, все тело в шрамах от давнишних и свежих ран.
«Ну и ну! Этот парень битый и перебитый!» – посмеялся когда-то главарь мафии, увидев Трента голым в свете прожектора. Тогда, сочтя его абсолютно безвредным, гангстеры следили за ним не слишком строго. Трент надеялся, что солдаты Ортеги допустят ту же ошибку.
Этот солдат морской пехоты был молод, крепок, хорошо натренирован. Его прямо-таки распирало от восторга. Надо же, как повезло! Он чуть не лопнул от смеха, рассматривая это чучело. Вот это добыча! Десять тысяч долларов тому, кто нашел его, да еще десять тысяч за женщину. Господи! Такая куча денег! Теперь он сможет завести в Пуэрто-Галера отель с дискотекой, сможет поставлять толстякам-австралийцам несовершеннолетних девочек. Сначала, конечно, нужно разыскать женщину, но это сущие пустяки. Не составит большого труда заставить говорить это жалкое существо. Для начала, чтобы наладить дело, он размахнулся и со всей силы ударил Трента по лицу прикладом винтовки.
Трент мог тут же убить его, но он покорно принял удар, только покачнулся и, застонав, рухнул на колени.
В странах, пораженных коррупцией, полиция и родственные ей организации культивируют презрение ко всем, кто не принадлежит к привилегированным кругам. Так было и с этим морским пехотинцем.
Трент покорно склонился перед ним, закрыв голову руками, чтобы смягчить следующий удар. Он молил своего палача о пощаде, жалобно хныкал, положив ладони на землю между сапогами солдата, согнув спину и тычась лицом в грязь, – какой-то гибрид католика и мусульманина за молитвой.
Солдат презрительно засмеялся и снова поднял свою винтовку.
Но в это мгновение Трент вытянул руки и, ухватив филиппинца за ноги, с силой рванул их на себя. Солдат опрокинулся на спину и от неожиданности выронил оружие. Трент бросился на него, но филиппинец перевернулся, и Трент оказался под ним. Солдат норовил ударить его коленкой в пах, но Тренту удалось вывернуться. Пальцы филиппинца сомкнулись у него на горле. Трент брыкался, вертел головой и отчаянно пытался разжать руки, мертвой хваткой перехватившие его шею.
Но враг был сыт, молод, полон сил, а Трент, израненный и уставший, находился уже на грани полного истощения. Он проклинал себя, что не убил филиппинца раньше, когда была такая возможность, и пытался придать себе силы, вызывая в памяти образ девушки. Он яростно выворачивал правую руку, сжимавшую его горло, и наконец железные пальцы на его шее разомкнулись. Он попытался ударить солдата головой в лицо, но тот уклонился и со своей стороны нанес Тренту удар локтем в челюсть, от которого голова его качнулась в сторону. Солдат увидел на земле свой нож и схватил его.
Торжествуя, он сжал нож в руке. Солнечный луч, пронизав листву, сверкнул на лезвии.
Трент, теряющий последние силы, лежал между коленей солдата, делая вид, что находится в полубессознательном состоянии. Он вновь призвал образ девушки и молился про себя.
Солдат с облегчением вздохнул и стал подниматься на ноги. Он победоносно улыбался и, встав на колени, готовился, обрушившись на противника всем телом, нанести последний решающий удар.
Удар был хорошо рассчитан. Нож уже начал опускаться, когда Трент, собравшись с силами, ударил солдата в пах правым коленом. Филиппинец полетел вперед, нож выскочил у него из рук и упал на землю. Трент извернулся, всей своей тяжестью обрушился на спину противника, обхватил рукой его шею и прижал лицом в грязь, одновременно другой рукой нащупывая его сонную артерию.
Трент понимал, что это его последний шанс. И ни о чем другом думать не мог. Он давил на спину противника, в то же время зажимая рукой артерию у солдата на шее, и старался дышать ровно, не обращая внимания на боль в раненой руке.
Постепенно боль утихала и обуревавший его страх начал проходить. Трент понял, что одержал победу – враг был мертв. Перевернувшись на спину, он лежал рядом с трупом и смотрел, как высоко над головой играют в листве солнечные зайчики. Он вспоминал, как когда-то нырял под водой, течение несло его вдоль кораллового рифа, а наверху, на поверхности моря, так же играли солнечные блики. Но тут громкий кашель вулкана вновь вернул его к действительности.
