Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник) - Арсеньева Елена (книги бесплатно TXT) 📗
— Совершенно верно, — кивнула Алёна. И не покривила душой. Она искренне считала, что бывшая жена Арнольда совершенно не стоит ее беспокойства. Для беспокойства имелись более серьезные основания. И куда более современные.
— Ну ладно, я пойду, — сказала Алёна. — У меня тоже дела есть.
— Но Арнольд же велел, чтобы вы его подождали! — схватил ее за руку Ромка.
— Ах да, — кивнула Алёна. — Конечно, подожду. Я еще позагораю. Только сумку заберу.
Они направились к спасательной станции, около которой нетерпеливо щебетала стайка весьма условно одетых хорошеньких девчат.
Сашко, поигрывая бицепсами, сурово прикрикнул:
— Ромка, кончай волынить! Клиентура сохнет!
Алёна взяла свою сумку, понаблюдала, как Ромка и Сашко рассаживают красоток на два байка и отчаливают, убедилась, что обоим ихтиандрам совершенно не до нее, и поспешно пошла с пляжа.
Ноги все еще дрожали, надо было поесть. Отовсюду дразняще пахло шашлыками, но Алёне не хотелось задерживаться на пляже, а потому она нашла в себе силы взобраться по довольно крутой лестнице, усыпанной соцветьями желтой акации и раздавленной шелковицей, на обрыв, потом прошла по-над морем вдоль чего-то вроде каменной крепостной стены — на табличке было написано, что это Карантинная стена, ограждавшая в былые времена Карантинную гавань, где отстаивались суда, пришедшие в Одессу, чтобы не завезти в город какую-нибудь иностранную заразу, — все ноги перемазала в шелковице, надышалась неудержимо желтеющей, пожухлой, одуряюще пахнущей травой, а потом вдруг оказалась на углу неширокой улицы, одну сторону которой являл из себя парк Шевченко, а вторая была застроена зданиями, хоть и изрядно обветшавшими, но настолько красивыми и гармоничными, что Алёна снова вспомнила о Париже. Она подошла к одному из домов — серому, великолепному, в стиле модерн конца XIX — начала XX века, с фасадом, украшенным полукруглыми балконами и — на самом верху — барельефом женской головы с петлей на шее, — и прочитала название улицы. Вернее, улиц, поскольку дом стоял на углу.
С одной стороны было написано: «Переулок Нахимова (Барятинского)». С другой стороны — «Улица Маразлиевская».
Маразли… великая персона Одессы!
Как ни странно, Алёнино взбудораженное настроение от быстрой ходьбы начало возвращаться в обычное свое состояние: философско-изыскательское.
В ту минуту, когда она уже почти успокоилась, вдруг зазвонил телефон.
Алёна достала его из сумки и увидела извещения о четырех неотвеченных вызовах. На дисплее высвечивался номер Егора Рыжова.
Боже ты мой… Она совершенно забыла про Егора, про Москву, про МИГа, про все на свете!
— Алло?
— Слушай, я тебе иззвонился весь! — сердито сказал Егор. — Куда ты подевалась? Моя вот-вот вернется, и мы уедем. Тебе нужно знать про этого МИГа или нет?
— Извини, я… чуть не утонула, — вскользь пояснила Алёна. — Но это ничего. Ты нашел МИГа? Правда?
— А то, — небрежно отозвался Егор. — Причем легко и просто. Его зовут Михаил Игоревич Грибов. Я не зря думал, что где-то эту аббревиатуру слышал. Просто двадцать лет назад было очень известное дело с хищением музейных драгоценностей, копии которых делал этот Грибов. О нем даже упоминается в учебнике по истории громких преступлений в России. Это практически настольная книга детективов! Но тогда у Грибова еще не было своего клейма, он копировал государственные. Он отбыл срок и вернулся, завязал с прошлым и продолжает работу, но теперь на всех его изделиях стоит крупное, откровенное клеймо — «МИГ» . И еще маленькая «к» . Он как будто всем теперь заявляет: я делаю копии, только копии.
— Очень интересно, — тихо сказала Алёна. — Про букву к я не знала. Наверное, он мне про нее просто не сказал…
— Кто? — удивился Егор.
— Это неважно, — быстро проговорила Алёна. — А ты спросил насчет перстня с хиастолитом?
— Спросил, конечно, — чуть ли не возмущенно ответил Егор. — Как я мог не спросить? Грибов отлично помнит этого человека. Он появился в конце апреля с целой папкой фотографий и очень тщательных обмеров этой вещи. Заказал копию, оплатил сразу всю работу, которую просил выполнить срочно. Грибову перстень очень понравился, он нашел два хиастолита, на выбор, и предлагал сделать копию в золоте, но заказчик отказался: он хотел именно в анодированном металле. Правда, очень тщательно выбирал оттенок, который вещь примет после анодирования, а также металл. Копия должна была быть неотличима на вид и весить ровно столько, сколько оригинал.
— Как заказчик выглядел? — прошелестела Алёна, вдруг охрипнув.
— Ну, Грибов говорит, это был очень привлекательный высокий мужчина в соломенной шляпе и соломенно-желтом костюме. Да фиг ли тебе в его внешности, если он оставил свою визитку?
— Ну! — выдохнула Алёна. — И как его зовут?
— Его зовут Кирилл Андреевич Москвитин… Что ты говоришь?
— Ни… ничего, — слабо пискнула Алёна.
— А то мне показалось… Телефон нужен? Тогда записывай.
— Записываю, — хрипло выдавила Алёна и, достав ручку, нацарапала в блокноте: +3 048 550 10 10.
— А ты что хрипишь? — спросил Егор. — Перекупалась, что ли? Погоди, ты говорила, что чуть не утонула?! Или мне послышалось?
— Да нет, не послышалось, но это ничего. Спасибо тебе, дорогой коллега.
— Алёна… — мягко проговорил Егор, — у меня такое ощущение, что мои сведения тебя ужасно расстроили. Это так?
— Да почему? — вздохнула она. — Ты подтвердил то, что я и так знала. Чудес не бывает. Спасибо тебе. Буду рада помочь ответно. Так что обращайся, если что. Слушай… а тот ювелир, он не описывал внешность подробней… да нет, это ерунда! Спасибо, Егор! До связи!
И она решительно отключилась.
Затем набрала записанный номер… и только покачала головой, когда на дисплее показалась надпись: «Номер занят. Повторный набор» . Она ждала минут пять, но так и не дождалась ответа, абонент с кем-то упорно разговаривал и разговаривал.
А впрочем, о чем ей с ним говорить? В самом деле — чудес не бывает.
Алёна нажала на сброс и присела на скамейку, грустно глядя на табличку с названием улицы Маразлиевской.
Вообще нужно было, конечно, позвонить Арнольду и сообщить о том, что выяснил Егор. Но позвонить Арнольду Алёна не могла, потому что по-прежнему не знала его телефона. Какой-то заколдованный круг!
Конечно, вполне возможно, Арнольд уже на Лонжероне, ищет ее. И если она позвонит на спасательную станцию Ромке, то сможет связаться с его дядюшкой.
Но пока не хотелось. Она так странно себя чувствовала…
Но почему? Из-за чего это ощущение потери, ну из-за чего?! Только из-за сходства двух фраз, не более. Нет, еще из-за того, что брякнул, сам того не зная, Ромка.
Чепуха, случайность? Совпадение? Двойная игра? Рассчитанный обман? Да? Нет?
Неведомо. Одно ясно: то, что произошло вчера, не может повториться до тех пор, пока Алёна этого ответа не найдет. Пусть у нее паранойя, пусть она ревнивая дура, но…
Но понятно: ей пока лучше держаться подальше от Арнольда.
Пусть подумает, что она испугалась авантюры, в которую вмешалась. Да пусть подумает все, что угодно! Главное, пока не встречаться с ним.
А может, совсем уехать из Одессы? Правда что! Плюнуть на все — и уехать. Если она так испереживалась из-за какой-то ерунды, то что будет, если начнут открываться совсем уж душераздирающие тайны? И что, если эти тайны окажутся опасными?
Ну, значит, окажутся. Не привыкать стать. Из Одессы она никуда не уедет. Сегодня очередная милонга — где-то на Пироговской, в Доме офицеров. Завтра с утра у Алёны индивид с аргентинским преподом. Вечером опять милонга. Неохота уезжать-то! А охота… охота все поставить на места.
Все же Дева есть Дева.
Мимо медленно, выжидающе проехало такси. Водила сигналил из окошка и глазами, и улыбкой, и всеми фибрами души. Однако Алёне хотелось прогуляться. Какой-то добродушный старикан, у которого она спросила дорогу, рассказал, придерживая на поводке веселую, очень ухоженную дворняжку, что, если свернуть за угол, можно в два счета выйти на Греческую, а уж оттуда до Дерибасовской она знала, как добраться.
