Прилив - Льювеллин Сэм (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Капитан Калликратидис был убит. Я разговаривал с ним, и потому за мной наблюдали. Но откуда Бьянка знает этих людей?
Мы уже пришли на понтон. Клубное здание представляло собой башню из волшебных огней, уходящую в небо; горевшие на лужайке факелы окрашивали ночь багрянцем. Над темной травой плыли едва доносившиеся сюда звуки джаза. Все это было словно на другой планете.
— Так вот, — донесся до меня голос блондина, шедший из темноты. Он говорил по-английски, но с сильным акцентом. — Я сказал той ночью Тибо Леду: боюсь, нам придется убрать тебя, парень!
Голос был мурлыкающим, но мне он показался страшным.
— О чем вы говорите, черт побери? — спросил я.
На фоне огней клуба я увидел, как Бобби передернул плечами.
— Все это, должно быть, потрясение для тебя. Полагаю, тебе следует выпить.
Мгновение я не мог понять, о чем он говорит. Затем услышал треск пробки и позвякивание стекла о стекло. Жан-Клод хихикнул — у него был высокий скверный смешок. На фоне соленого запаха ночи пахнуло джином.
Жан-Клод ткнул стакан мне в руку.
— Выпей это, — коверкая слова, сказал он.
Я увидел его зубы и отблеск непроницаемых, подернутых пеленой глаз.
— Но я не...
Двое из них схватили меня за руки и держали. А Бобби вцепился в волосы и рванул мою голову назад. Я открыл рот, чтобы закричать, и уже не смог закрыть его, так как между челюстей мне втиснули металлический брусок.
Глаза мои уперлись в небо, усеянное звездами. Чья-то тень заслонила от меня небосвод, кто-то поднес стакан к моим губам, и рот наполнился неразбавленным джином.
Я попытался выплюнуть его. Но разве можно сделать это с металлическим бруском между челюстями? Мне припомнились слова Калликратидиса: «Мне нельзя алкоголя: желудок барахлит». Тут же были более серьезные аргументы. Я попытался избавиться от неразбавленного джина, он заструился по моему лицу.
— Держи его нос.
Они зажали мне нос и чем-то ткнули в живот. Мое дыхательное горло наполнилось джином. Ночь стала пламенно красной. Я закашлялся, судорожно сглатывая, в горле пылало напалмом. Все исчезло, кроме острой необходимости втянуть воздух органами, пропитанными жидким пламенем.
Спустя некоторое время, длившееся, казалось, вечность, мне удалось это сделать. Теперь я стоял на коленях, сплевывая джин; по моему лицу струились слезы. Где ты, Бьянка? «Если последуешь за нами, можем и убить его».
Так или иначе, они меня убивали.
— Выпей еще стаканчик, старина, — услышал я. Стакан вновь оказался у моих губ. Но теперь я понимал, что следует делать. Когда отвратительный сырец течет в ваше горло, глотайте его.
— Не так быстро, — сказал кто-то. — Его вырвет.
И они стали лить медленнее.
Голоса отдалялись, становились незнакомыми, смешивались со звуками джаз-оркестра. Тошнотворный вкус джина и гул разговора, казалось, смешивались с шумом, исходившим из моих ушей.
— Эй, ты слышишь меня? — сказал кто-то совсем рядом.
«Вот оно, пришло, — подумал я. — Смерть. И проклятая Бьянка позволит им ускользнуть».
— Послушай, — донеслось до меня. — Те вопросы, что ты задавал, ведь мы больше не услышим их, верно? Ты парень крепкий. Но есть некто менее прочный.
Они уже вынули металлический брусок из моего рта. Меня тошнило.
— Что вы имеете в виду? — едва ворочая языком, спросил я.
— Мы можем сделать то же самое и с другими. — Голос приблизился к моему уху. — Не нужно останавливаться на достигнутом. Вообще нет нужды останавливаться. Мы любим свою работу. Она нам еще больше понравится, когда займемся малышкой Фрэнки.
Я рвался из державших меня рук. Я не мог видеть лица говорившего, но знал, что оно, должно быть, расплылось в скверной, грязной улыбке, и мне захотелось врезать по нему.
Но меня держали крепко.
— Так что лучше проси Бога, чтобы никто не задавал вопросов насчет пожаров на судах. А теперь мы покидаем тебя в надежде, что ты получил серьезный урок и что твоей дочери не придется преподать тебе следующий.
— Почему вы не убили меня? — выдавил я.
— Убьем, когда потребуется.
Они приподняли меня и, держа горизонтально, швырнули на настил понтона. Моя голова смачно врезалась в настил, будто колокол звякнул.
— Эй! — послышался чей-то молодой голос. — Что здесь происходит?
— Да наклюкался парень, — уведомил мурлыкающий голос. — Все в порядке.
— Боже праведный! Уже?
— Бедняга, — промурлыкал Бобби.
— Кто же это? — брезгливо поинтересовался молодой.
Я подполз к краю понтона, и меня вырвало в воду гавани.
— Сэвидж, — мурлыкал блондин. — Бедняга.
— В самом деле?! Он?!
Меня снова начало рвать. И больше я ничего не слышал.
Когда немного отпустило, я плеснул в лицо воды и поднялся на ноги. Они были как ватные. Вокруг меня кружились на фоне неба мачты. Я попытался увидеть, не попало ли на смокинг, когда меня рвало. При этом движении я споткнулся и начал что-то вроде неконтролируемого падения на береговой конец понтона. В последний момент ноги все же удержали мое тело в вертикальном положении.
Я понимал, что со мной только что случилось нечто совершенно отвратное, но не мог припомнить, что именно. И что-то было связано с Фрэнки: настолько ужасное, что вызывало у меня желание плакать, не сознавая о чем. Попытка сосредоточиться на этом печальном, но ускользающем нечто снова вызвала головокружение и потому я оставил это занятие и сконцентрировался на том, где я иду. Похоже, я вновь вернулся на лужайку яхт-клуба. Наметив в качестве ориентира угловое окно здания, я обнаружил, что в состоянии держать достаточно прямой курс, хотя и странно лавируя. На лужайке стояли и разговаривали люди. Увидев меня, они замолчали, а затем отвернулись и возобновили свой разговор с притворной активностью. Увидев знакомого, я помахал ему рукой. Этот жест лишил меня равновесия, я запнулся и провальсировал семь-восемь шагов вправо по борту, прежде чем мне удалось вернуться на исходный курс к окну.
За ним виднелись танцующие. Я подошел вплотную к окну и положил руки на подоконник. Я не видел никого, кто был бы мне знаком. Только одна девушка в красном платье напоминала мне Бьянку. Я вспомнил, что чрезвычайно зол на нее за то, что она оставила меня... На кого именно, я не мог припомнить.
На ощупь я пробирался вдоль стены клуба, пиная попадавшиеся под ноги кусты. Звуки джаз-оркестра действовали на меня, как ведро теплой воды. Теперь они играли «Минни-попрошайку». Мне понравилось бы играть с ними, но фортепьяно было слишком далеко, за цветочной оранжереей, то попадавшей в поле моего зрения, то ускользавшей из него.
Девушка в красном платье не танцевала. Бледная и встревоженная, она разговаривала с темноволосым мужчиной с моржовыми усами и кожей, напоминающей дорогостоящий сафьян. Девушка не только напоминала Бьянку, но и была ею. Я направился прямо к ней, наткнувшись по дороге на одного-двух человек.
— Бьянка! — сказал я.
Она обернулась. На фоне ее лица выделялись накрашенные красной помадой пухлые, как подушка, губы. Заметив меня, Бьянка просияла, но лишь на мгновение. Затем рот ее в ужасе открылся. Я видел его совсем рядом. В нем был ключ к разгадке.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал я. Во всяком случае, именно это я хотел сказать. Но у меня ничего не вышло и я повторил попытку, на этот раз громче. Люди вокруг нас перестали танцевать. Я сказал им, чтобы прекратили пялиться. Комната начинала вращаться: сначала медленно, затем все быстрее, словно карусель на ярмарке.
— Идем, — сказал я.
Но Бьянка молча воззрилась на меня, как и все окружающие. Ее красный рот был уже не подушкой, а запрещающим сигналом светофора, говорящим: «Стоп, Сэвидж! Нет!» Я разозлился.
— Это я, Минни, — сказал я и попытался схватить ее за руку, но промахнулся и потерял равновесие. «О Боже! — мелькнуло у меня в голове. — Я сейчас упаду». Повсюду за мной следили глаза, словно те, паучьи, что сопровождали меня в поезде из Кардиффа, в Лондоне и до парома на Каус. Они пристально смотрели на меня. А я на них.
