Кафедра - Житков Андрей (библиотека книг TXT) 📗
— А знаете, вы находитесь в монашеской келье, — доверительно сообщила Кудрина, ставя электрический чайник.
— Я уже заметил, — кивнул Митя. — Холодновато тут у вас.
— На то и монастырь, чтоб плоть усмирять. Некоторые кельи здесь были замурованы каменной кладкой. Общаться с внешним миром можно было только через окно. Никаких соблазнов. Хотите, я вам кое-что покажу? — Кудрина достала из стола женскую остроносую туфлю. Маленькую, размера тридцать четвертого. Туфля была сделана из сафьяна и обшита потускневшим от времени золотом. — Нашла ее в башне среди прочего хлама, — объяснила Илона Аристарховна, передавая Мите туфлю. Предположительно век семнадцатый. Позже таких не носили. Может быть, принадлежала царевне Софье, может, кому из принцесс, отправленных сюда на монашеское послушание.
— Какая крохотная! — восхитился Митя, взвешивая туфлю на руке. — Прямо Золушка! Вот бы найти ее, Золушку эту!
— А вы романтик, Дмитрий! Золушка давно истлела на кладбище во дворе. А туфля, вот она, помнит свою хозяйку, только помалкивает.
Они долго еще пили чай и вели светские беседы, и Мите постепенно становилось тепло в этой неуютной холодной келье, чем-то похожей на мрачную темницу.
Спускаясь по лестнице, он достал из кармана конверт, быстро пересчитал купюры. Денег было ровно пять тысяч. “Бывают же такие замечательные люди! Доверчивые, наивные, которым не надо ничего. Каков соблазн — держать в столе такие бабки и не сметь к ним притронуться, получая при этом сущие гроши за Золушкины туфли!…”— восхищенно думал Митя, пересекая монастырский двор. Еще он думал о том, что всей суммы для поездки с Настей за рубеж будет многовато. Ему вдруг захотелось хорошую машину — вишневую “девятку”, как пелось в песенке Алены Апиной, и музыкальный центр, и многое еще захотелось втайне от остальных. Ну, а какого черта? Если сказано, что он может распоряжаться деньгами, как хочет! Вот сейчас возьмет, да и даст нищенке у ворот стодолларовую купюру! Он покосился на крестящуюся старуху. Нет, не даст, она все равно не знает, что это такое, всучит кому-нибудь как ненужную бумажку, истратит без пользы. В общем, деньги давили на щедрость, и он все больше нервничал, понимая, что их мало и на все, что надо бедному аспиранту, не хватит. Вот если бы ему дали долларов семьсот, он, не раздумывая потратил бы их на Настю, стал разменивать, менять, покупать “Сникерсы” и “Биг-маги”, ловить тачки и кататься по городу, ни о чем не жалел. А тут жалко, потому как, если разменяешь, значит будут уже не круглые пять тысяч, а четыреста девятьсот, уже совсем другого порядка денежки! Искусили соблазном, монашки проклятые!
Около монастыря дети катались с горки на пластмассовых досках. Митя попросил у одного пацана прокатиться, с воплями и посвистом съехал вниз, ощутив восторг от врывающегося в рот обжигающего ветра, совсем как в детстве. Съехав с горы, потрогал конверт в кармане — не потерял ли?
Крошка Цахес ждала его на кафедре. Она ходила из угла в угол, трогала листья цветов, курила, листала книги.
Появился раскрасневшийся Митя.
— Что же вы так долго, Дмитрий?! — укоризненно произнесла Игонина.
— С горки катался с ребятней, — объяснил Митя. — Так здорово!
— Вы безответственнейший человек, Залесов! Я здесь волнуюсь, места себе не нахожу. У вас такая сумма в кармане! Тут за тыщу рублей убивают! А он с горки катается? Ну что, все в порядке?
— Ага, копеечка в копеечку, центик в центик, — широко улыбнулся Митя.
— Закройте кафедру и садитесь, чайку попьем.
— Да нет, я уже обпился, — признался Митя.
— Ну, так что будете делать с деньгами?
— Машину хочу купить. Буду на ней в университет ездить.
— А как же кафедра?
— А чего кафедра? — удивился Митя.
— Знаете, Залесов, я была о вас лучшего мнения. Думала, сами догадаетесь, — рассердилась Ольга Геннадьевна. — Может вам, конечно, не объяснили, а у вас у самого воспитания не хватает, но с научным руководителем принято делиться полученными грантами. Если бы не я, вы ничего бы и не знали про него. Я могла отдать письмо Анне, сами знаете, какая блестящая у нее диссертация, Рашиду, Мише-маленькому, кому угодно из молодых!
Митя густо покраснел: он не любил, когда его так отчитывали.
— Ну и отдали бы! — сказал он довольно грубо.
— В общем, Залесов, буду кратка: с руководителем принято делиться половиной суммы. Деньги мне нужны не для личных целей, а для развития кафедры, многое что нужно еще купить. Вы пока что еще не ученый, и заслуги вашей в получении гранта почти никакой. Дали вам его только за мои заслуги, потому что очень хорошо знают доктора наук Игонину, и знают, что она готовит достойных учеников. Половина — это еще по-божески. Говорят, некоторые ученики отдают две трети и при этом благодарят за оказанное содействие.
Прекрасное настроение мгновенно улетучилось. Еще полчаса назад он мечтал о золотых горах и реках полных вина, теперь горы обратились в серебряные, низкой пробы, а вино превратилось в обычную воду. На две с половиной тысячи новой “девятки” уже не купишь! Да еще если везти Настю в загранку! Нет, но какова Крошка, черт возьми! Вот почему она и не хотела, чтобы все знали о конкурсе! Все равно грант получит кто-то один, разболтает. Как потом поделишь? Шила с мешке не утаишь. Митя завелся не на шутку. Час назад ему говорили о том, что его опус произвел фурор, а теперь Крошка все приписывает себе и называет его никаким ученым! Да кто ее знает среди славистов, кроме кафедры? Что она такого сделала? Учебник издала? Учеников воспитала? Она хоть строчку ему помогла написать? Без году неделя профессорша! Вот Зою Павловну действительно знали и уважали!
— Знаете, Ольга Геннадьевна, я подумал, может быть, вообще все деньги вам отдать? Кафедра разовьется. Все купим, что захотим. Второй компьютер, второй принтер, сканер, ксерокс, факс. Пускай все общее будет. И все смогут диссертации написать, — он достал из кармана пиджака конверт, положил его перед Крошкой. — Вот, пожалуйста.
— А вы злой, Дмитрий! Очень злой! — покачала головой Игонина. Она вдруг взяла его за руку, посмотрела в глаза: — Залесов, я знаю, вам обидно, вы считаете получение гранта своей заслугой. Пожалуйста, можете все деньги взять себе. Но поверьте, так не делается. Как я смогу дальше вами руководить? Что я получаю за руководство? По сотне в месяц? Как мы потом будем смотреть в глаза друг другу, вместе работать? Поверьте, я возлагаю на вас большие надежды. Наверное, вы уже смогли это заметить. Вполне вероятно, что в скором времени мне придется уйти на повышение. Докторов на кафедре не останется. Среди молодых вы — самый реальный претендент. Поскорей защищайтесь, и кафедра ваша. Вы меня поняли, Залесов? Вы здесь без году неделя, а уже нажили себе врага. Нужно быть добрее, внимательнее к людям. Поэтому сделаем вот так, — Игонина вынула деньги из конверта, отсчитала половину. Деньги спрятала в сумочку, оставшуюся сумму вложила в конверт, и вернула его Мите. — Поверьте мне, так будет справедливо.
