Твой последний шазам (СИ) - Мартин Ида (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Короче, пока Артём ржать не начал, я так и не мог врубиться, что происходит. Дед тоже.
А потом дежурная сестра примчалась. Свет включила, ну и выяснилось, что он палату перепутал. Позже ещё несколько раз так было. Я к нему уже привыкать начал, но, то что спать мешал бесило, конечно. И что в кровать лез тоже.
Трифонов прикурил, а потом продолжил:
— Гаврилович его фамилия. А имя не знаю. Припрется. Разбудит. Сначала тихо лежит, а потом начинает разговорами доставать. Я так и не понял, кем он на самом деле был. Каждый раз что-то новое придумывал. То дрессировщиком в цирке работал, то гражданским пилотом, то геологом. То у него жена акробаткой была, то стюардессой, то медсестрой. Но во всех историях она якобы сбежала от него с цыганом. Его на этой теме клинило. Если вдруг начинал, не остановишь. А мне много не надо, я и сам себе всякого надумать могу. Иногда так триггерило, что хоть выписывайся, а утром отпускало. Но под вечер опять. Суицидника в итоге пробрало — побежал свою красноволосую проверять. Короче, дед тот всем нервов неслабо попортил.
— Не знаю, — усмехнулся Артём. — Я отлично спал и нифига не нервничал.
— Это потому что не из-за кого было. Посмотрел бы я на тебя сейчас.
— А что сейчас? Чего мне волноваться? — Артём сел. — Я вот одного не пойму, как можно серьёзно относиться к бабе, которая может тебя кинуть? Ну свалит и попутного ветра. Ни тепло, ни холодно. Другая будет. Гораздо хуже, когда хочешь, чтобы свалила, а она нависает, сопли по стенам размазывает, предъявляет что-то.
— Но ты же не знаешь, что там твоя сейчас делает. Может она уже себе цыгана присмотрела? — пошутил Тифон.
— Вита? — Артём покачал головой. — Вита — ангел, а ангелы святые. Но вот, если бы у меня была подруга, как твоя рыжая, я бы точно нервничал.
— В каком смысле? — Трифонов резко принял вертикальное положение.
— Да, в самом прямом. Строит глазки всем на право и налево. Скажи, Котик?
— Без понятия, — безразлично откликнулся Макс. — Я её не видел.
— Слышь, — Тифон угрожающе развернулся к Артёму. — Ты вот прям сейчас договоришься.
— Ладно, ладно, — рассмеялся тот. — Шучу.
— Зоя — хорошая, — подал голос Дятел. — Они с Андреем с первого класса дружат.
Тифон благодарно кивнул Дятлу.
— В школе учились, проще было. По-любому виделись. А сейчас, кажется, что в любой момент можем просто выпасть из жизни друг друга.
— А ты женись, — подколол я. — Тогда точно никуда не денется.
— Это от загонов не спасает, — неожиданно серьёзно отозвался Артём. — Ещё хуже будет. Дед тот прав был. Лучше сразу убей.
Тем утром мне снилась купающаяся в озере Саша. Её вещи: шорты, блузка и нижнее бельё лежали на берегу, и я знал, что она голая. Сидел в камышах и ждал, когда она выйдет. Но она всё не выходила. Играла в воде с кем-то, кого я толком и не видел. Вода очень блестела на солнце. И сквозь этот блеск я пытался разглядеть Сашину сияющую кожу на плечах, руках и открытой груди.
Больше ничего не происходило, но сон был томительно приятный и проснулся я весь взмокший от жары с горячим чувством влюбленности.
Впервые за всё это время мне приснился кто-то кроме Зои, а это что-то да значило. Фиг с ним, с Трифоновым. Ему-то до Саши дела нет.
Я решил, что нужно будет сходить и поговорить с ней. Объяснять, что я нарочно тогда себя так повёл. Расстроился из-за того, что она мне нравится, а я ей нет.
И тут вдруг вспомнил про апельсин и про надпись. Глянул на часы — пять двадцать.
Дятел спал запутавшись в простынях, Трифонов, как бревно — лицом вниз.
Я тихо встал, оделся, отыскал баллончик, который притащила Саша.
Небо светилось розовым светом. И вокруг стояла идеальная, нежная тишина.
Я спокойно вышел на территорию Юпитера через дыру, которую показала нам врачиха, но где искать нужный корпус представлял приблизительно. Знал, что возле фонтана, а на стене звёздная мозаика.
Дорожка перед корпусом была широкая, асфальт гладкий и чистый. Одно удовольствие оставить памятную надпись.
Было немного свежо и голые руки покрылись мурашками. В стёклах верхних этажей играли розовые отблески. От асфальта шло тепло, а от фонтана приятный запах чистой воды.
Я встряхнул баллончик, выпустил пробную струю и старательно вывел большущую букву «Я». Белые капельки краски осели на ногах. «Люблю» тоже далось без труда, но перед тем, как написать последнее слово, я остановился и завис.
Постоял так немного, затем сделал глубокий вдох и одним махом закончил фразу, поставив на конце восклицательный знак. Отошёл немного в сторону и залюбовался — вышло размашисто и красиво: Я ЛЮБЛЮ ЗОЮ!
Жаль, что она не увидит.
Саша обязательно подумает на Тифона. И вспомнив, с каким лицом он говорил: «я таким не занимаюсь» меня разобрал дикий смех.
Вернулся к себе, лёг и тут же уснул. А проснулся, было уже два.
В первый момент я перепугался, а потом дошло, что сегодня должны рушить второй корпус и у нас выходной.
Выполз из домика, прошлёпал босиком до бочки и облился с головой. Затем тихо вошел в восьмой домик и включил чайник. Кровать Артёма была пуста. Значит точно уехал.
Налил себе зеленого чая, нашёл пачку овсяного печенья с изюмом и блаженно развалился на улице за столиком.
Мышцы немного ныли, но это была приятная, тонизирующая боль, и чувствовал я себя очень энергетически заряженным.
И тут заметил на дорожке Бориса. Удивительно — второй раз за два дня.
— Эй, ребят, там по вашу душу полиция, — издалека крикнул он. — Сейчас подъедут.
Однако эта информация, как и то, что он торопился предупредить, оказалась совершенно бесполезной, поскольку в ту же минуту белая полицейская машина выкатилась из-за поворота.
Полицейских было двое. Всё, как полагается: толстый и тонкий. Только толстый был очень толстый, прямо-таки жирный. И высокий. Красный, одутловатый и обливался потом. А тонкий выглядел тонким, только в сравнении со своим напарником.
От удивления я перестал жевать и застыл не шевелясь, не дыша и, кажется, даже не моргая. Мелькнула мысль о кукурузе, но то было два дня назад.
— Добрый день. Капитан Можаев, — тонкий козырнул, а толстый грузно свалился на лавку и, мне показалось, что от такого перевеса меня немедленно катапультирует в космос, но лавочка только хрустнула, а стол накренился в его сторону.
— Дай воды, — попросил он.
Я достал бутылку и стакан.
— Сколько вас здесь? — спросил Можаев.
— Пятеро, — ответил я, но потом вспомнил, что Артём уехал и поправился. — Четверо.
Он огляделся по сторонам.
— Где остальные?
— Спят.
— Тащи всех сюда и документики подготовь, — толстый то и дело вытирал лоб платком.
— А чего случилось?
— Что случилось, то случилось, — неопределенно ответил Можаев. — Давай, живо.
Через пять минут парни выползли из домиков. Тифон с Дятлом хоть штаны натянули, а Макс так и вышел в трусах.
Паспорт вынес только Тифон. Терпеливо дождался пока толстый посмотрит и сразу забрал.
— Ладно, — сказал Можаев. — Садитесь и рассказывайте, что нашли, где и как?
Мы зависли минут на пять. В воздухе, казалось, слышно, как ворочаются наши мозги.
— Простите, — произнес Трифонов скрипучим, как ржавая калитка, голосом. — Вы не могли бы пояснить, о чем идет речь.
Опыт общения с полицией у него был довольно приличный, и он умел с ними разговаривать так, чтобы не нарываться и аккуратно соскочить.
— Ну, вот начинается, — покачал головой толстый. — Вы же взрослые парни. Давайте без этого.
Дятел за стол не садился. Мялся неподалёку.
— Всё, что представляет собой культурно-историческую ценность принадлежит государству, — с большим трудом цепляя одно слово за другое, произнес толстый. — Так что выкладывайте.
Повисла очередная пятиминутная пауза и переглядки. Каждый из нас надеялся, что кто-то другой допрёт.
— Ну, ребят, понятно, что всё тут вроде бы ничейное, — довольно миролюбивым тоном произнес Можаев. — Но вы же граждане своей страны. Вы же понимаете, что, как мы с вами живем, зависит от каждого человека. Вот вы идете по улице, вы же не бросите окурок на асфальт. Потому что это наше общее дело. Наша страна. Нас и так постоянно все хотят ограбить и кинуть. Но то враги и с ними можно не церемонится. А воровать у своих же — называется крысятничество.
