Твой последний шазам (СИ) - Мартин Ида (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— А что? — Артём крепко сжимает моё плечо. — И правильно сделал. Я бы тоже замуровал.
— Это жестоко, — мне немного смешно, но он серьёзно смотрит мне в глаза.
— Измена — тоже жестоко. Это предательство. За него люди на девятый круг ада попадают.
— Всё, что делается из любви, всегда за гранью добра и зла[1], — многозначительно сообщает бомж, обрадовавшись, что мы обратили на его историю внимание.
— Откуда вы всё это знаете? — удивляюсь я.
— Тут постоянно туристов водят, — бомж довольно щурится. — Я и на английском, если хотите могу.
— Не надо на английском, — Артём дает ему ещё сто рублей, чтобы отвязался и поворачивается ко мне. — Теперь, если что, буду знать, что с тобой делать.
Всё утро, пока я собиралась на теплоход, мама ходила за мной и твердила: «Не забудь зарядить телефон, не забудь зарядить телефон». Я пыталась объяснить, что семидесяти процентов мне хватит до конца дня, но с мамой это бесполезно.
Пришлось всё-таки вытащить его из сумки и поставить заряжаться, а через пять минут, мама закричала: «Вита, за тобой приехали», я выглянула в окно — и правда: Ярослав как раз вышел из такси.
Чтобы не заставлять Ангелину Васильевну ждать, я схватила вещи и выскочила из квартиры, вспомнив о том, что телефон остался на зарядке, только минут через пятнадцать, после того, как отъехали.
На теплоходе я плавала впервые. Он был большой, белый и прекрасный.
Ярослав тоже весь в белом, как настоящий капитан корабля, помог нам с Ангелиной Васильевной подняться на борт и забрал вещи, чтобы отнести в каюту, а мы остались на палубе — посмотреть, как теплоход, издав прощальный гудок, отчалит от причала.
Медленно поплыли здания, деревья, мосты, волны переливались и качались. Качались и переливались. В едином размеренном, идеальном ритме. В плавном, монотонном, неторопливом ритме. Качались и качались.
От искрящейся воды веяло свежестью, которой в городе уже не было вторую неделю, а берега всё качались и качались.
В машине меня тоже иногда укачивало, но редко, только когда папа долго стоял в пробке и от раздражения начинал быстро разгоняться и резко тормозить, так что о своей морской болезни я понятия не имела.
К счастью, Ярослав быстро сообразил, что происходит и проводил меня в каюту, откуда я потом вышла всего два раза: на следующий день в Ярославле и уже по прибытию, в Москве.
Так плохо мне в жизни не было. Меня тошнило и тошнило, даже когда в желудке совсем ничего не осталось, а от тех таблеток, что дала Ангелина Васильевна я постоянно спала и только это немного облегчало мучения.
Время от времени ко мне приходил Ярослав, извинялся, что уговорил на эту поездку и пытался отвлечь. Приносил еду, рассказывал какие-то истории, показывал фотки и вообще вел себя очень достойно. Но всё это происходило как в тумане, как в продолжающемся осознанном сне, над которым я потеряла контроль.
Ангелина Васильевна тоже заходила, сидела и тоже извинялась. Так что мне приходилось извиняться в ответ за то, что порчу им поездку.
В таком же тумане остался и наш с ней разговор, точнее её монолог с перерывами на мои отлучки в санузел.
Она пришла, пододвинула стул к моей койке и объявила, что знает о нашем с Ярославом сговоре. Что поняла это сразу, как только я появилась у них, потому что отлично запомнила меня в том кафе, и сама показала Ярославу.
И что ей понятно, что между нами нет никаких чувств, ведь, когда влюбленные смотрят друг другу в глаза, их дыхание и сердцебиение синхронизируется, а у нас с ним ничего такого нет.
Поэтому она серьёзно поговорила с Ярославом, и он обещал сделать всё, чтобы «завоевать моё сердце», ведь надежная женщина — главная опора в жизни мужчины.
Всё это шло каким-то далеким фоном, словно радио, вещающее на заднем плане о международных событиях.
Из-за отсутствия окон и постоянного сна, я совершенно терялась во времени, не понимая утро сейчас или вечер и сколько дней мы плывем.
А причалили к берегу, на экскурсию Ярослав и не пошел, и пока остальные гуляли по городу, сидел со мной в тени на скамейке, развлекал разговорами и приносил воду.
Почти всё время мне снилось одно и тоже, прокручиваясь бесконечно повторяющимся кошмаром.
Обычно начиналось всё спокойно. Я находилась в каких-то гостях. То это была квартира Полины, то Зои, то Ярослава, то Анастасии Фёдоровны, то просто что-то совсем незнакомое.
Всякий раз, в квартиру кто-то звонил, и я должна была открыть дверь. Но на ней оказывалось множество замков, цепочек и затворов, и я долго-долго возилась, а, когда они уже все были отперты, смотрела в глазок, и передо мной появлялись уродливые, ещё более ужасные, чем в жизни, лица Хари и Гашиша.
В панике я пыталась снова запереть дверь, но они распахивали её и врывались в квартиру. Тогда я бежала и пряталась под кроватью, доставала телефон и начинала звонить Артёму. Он отвечал, но в этот момент у меня что-то случалось с речью. Я звала его на помощь, точнее пыталась позвать, но не могла произнести ни одного членораздельного слова. Только что-то мычала. А он всё спрашивал «кто это?».
Иногда за дверью вместо Гашиша стоял Ярослав. И от него я тоже пыталась спрятаться, но никак не могла сдвинуться с места. Тогда он доставал ошейник и поводок Ланы, надевал на меня и выводил на улицу. Вёл за собой куда-то далеко-далеко и потом привязав к столбику возле магазина, уходил.
Но порой, в квартире появлялся Артём. Проходил мимо меня и не замечал. Шел, заглядывал во все комнаты, разговаривал с теми, кто там был и у всех спрашивал обо мне. А я бежала сзади и кричала, что я здесь, что вот она я. Но тщетно.
И вдруг, в один момент он разворачивался и проходил через меня насквозь.
Ужас от этого был ещё хуже, чем страх быть пойманной Гашишем или быть оставленной возле магазина. Это был необъяснимый, непомерный ужас, какой только бывает во снах, когда просыпаешься обессиленный, в холодном поту.
Мне так хотелось, чтобы Артём спас меня из этого кошмара, что я готова была умолять его приехать за мной, но телефона у меня не было.
В Москву вернулись днём. Ярослав привёз меня на такси и собирался проводить до двери квартиры, но я сказала, что доползти до первого этажа я в состоянии.
— Мама от тебя в восторге, — в тысячный раз повторил он.
Солнечный свет слепил, а земля под ногами всё ещё качалась.
Рюкзак с вещами, казался невыносимо тяжёлым, а платье на мне висело, как на вешалке. Наверное, я похудела до сорокового размера.
— Она велела заботиться я о тебе.
— Спасибо. Не нужно.
— Я же вижу, что нужно. Если бы ты была моей девушкой, то никогда не оказалась в таком положении. И заметь, это не подкат, а констатация факта.
Он пожал мне локоть и чуть приобнял.
— Вечером позвоню.
Ввалившись в квартиру, я бросила рюкзак под вешалкой и первым делом отправилась в душ, а когда вышла из него, оказалось, что мама вернулась и разбирает на кухне сумки. Она обняла меня, поцеловала, понюхала мокрые волосы и сказала, что я пахну персиками. После чего достав из пакета настоящий персик, дала мне и критически оглядела.
— Что-то ты бледная какая-то и тощая совсем.
— Устала немного.
Жаловаться моей маме на плохое самочувствие было равносильно добровольной сдаче в изолятор строго режима.
— Очень плохо, что ты забыла телефон, — мама как-то загадочно посмотрела.
— Ну, мам, если ты волновалась, могла бы позвонить Ярославу, я же прислала тебе его номер.
— Я-то могла…, — она продолжала смотреть. — А вот Артём тебя потерял.
— Как? — я застыла, так и не успев надкусить персик. — Откуда ты знаешь?
— Заходил в тот же день, как ты уехала и вчера, и сегодня тоже. Такой загорелый, глаз не отвести. Зря ты так с ним. Мне кажется он тебя любит. В первый раз как услышал, что ты уехала, расстроился сильно. Вчера торт принес. — Мама открыла холодильник, демонстрируя коробку. — А сегодня уже повеселее был.
Чувство счастья и ужаса нахлынули одновременно.
