Лейтенант милиции Вязов. Книга 2 - Волгин Сергей (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT, .FB2) 📗

— Чепуху городишь, гражданин начальник. Туфли я в магазине покупала, новенькие, — Лебедева приподняла подол платья и качнула ногой. — Мало ли людей покупает такие туфли. Не пришивай, что не надо. Мне одного дела хватит.

Урманов крякнул.

— Я вижу, вы действительно, в здравом уме и здорово хитрите. Сейчас я вызову жену сторожа кладбища, старуха вам все напомнит. Может быть, тогда по-другому заговорите.

Лебедева сразу сникла, исподлобья, со злостью обшарила глазами подполковника. Щеки и верхняя губа покрылись крупными каплями пота. Она подняла руки над головой и басом торжественно запела:

— Господи, меня помилуй… на небесах и на земле..-Христос воскрес, смертью смерть поправ… Кланяйся, кланяйся… Вознеси мя, боже…

Она пропела еще несколько бессмысленных фраз, затихла и опустила голову, вздрагивая всем телом, словно ее била лихорадка. Максим Петрович и Урманов переглянулись.

— Гражданка Лебедева, — заговорил Максим Петрович, разворачивая лист бумаги, который принес ему Михаил, — может быть, вы скажете, кто вам дал молитву «Пришествие Иегова и изгнание дьявола»?

Лебедева не шевелилась, молчала. Сгорбленная спина ее покачивалась от тяжелого дыхания.

— Вы не помните?

— Сторожиха дала, — с шумом выдохнула Лебедева.

— Сама она печатать не может, значит, ей кто-то тоже дал. Вы не знаете, кто?

— Говорила, какой-то монах принес. Она всем раздавала. Халява старая, людей топит, а сама чистенькой хочет остаться? Жила сухая, полную суму золота набрала, да еще выкобеливает! — но, спохватившись, Лебедева затрясла головой и снова запела жалобно, с завыванием:- Господи, помилуй мя… Спаси мя, боже… Отпусти душу на покаяние…

Смешно и противно было смотреть на нищенку. Здоровая с виду женщина выкомаривала черт знает что. Чем ее можно было увлечь, что могло заинтересовать в нашей напряженной многообразной жизни этого опу-стивщегося человека? Какие причины заставляли ее паясничать, воровать, убивать?

Урманов поморщился и позвонил.

Ввели старуху. Не успела она пройти и пяти шагов к столу, как Лебедева вскочила и со сжатыми кулаками бросилась на старуху.

— А, старая лярва, топить вздумала?!

К женщинам подскочил Садык и встал между ними.

— Кулаки оставить! — закричал он. — Давайте драться словами.

Через голову лейтенанта полетела отборная ругань, а он поворачивался то к одной женщине, то к другой, и угрожающими жестами заставлял их пятиться назад.

— Петра обдирала, как липку, стерва седая, да лягавить взялась!

Старуха взъерошилась, пригнулась и, протянув вперед скрюченные пальцы, закричала визгливо и звонко:

— Ах ты, жаба ободранная! Чего халяву раззявила? Мало тебе мужиков было? Девку извела, а теперь на других свалить хочешь? На-ка вот, выкуси!

— Убить тебя мало, старая лярва! И с золотом твоим закопать.

— Ты мое золото не считай. Посчитай лучше мужиков, с какими трепалась. Где твои дети? Сколько душ сгубила?!

— Старая ведьма!

— Потаскуха!

— Обдирала!

— Нищенка!

— Мешок с гнилыми костями!

— Свинячья ляжка!

— Молчать! — вдруг зычно крикнул Урманов и грохнул кулаком по столу так, что обе женщины круто повернулись к нему и затихли. — Крюк помогал закапывать могилу? — обратился он к Лебедевой, но ответила старуха.

— Она заставила, потаскуха!

— Не заставляла я. Он сам, — огрызнулась Лебедева,

— Документы он посоветовал подбросить?

— Он, — Лебедева отвернулась и зашептала молитву,

— Все понятно. По одной буду вызывать. Уведите их! — крикнул Урманов.

Женщин увели. Урманов потер ладонью лоб.

— Немало преступниц видел, а с такими, заядлыми первый раз встретился, — покачал он головой. — На сегодня, пожалуй, довольно, товарищи. Убийца найден. Завтра, то-есть уже сегодня, продолжим разговор в девять. Ты приходи тоже, Миша, я вызвал Поклонова, может быть, понадобишься.

— А я все же поговорю со старушкой, — сказал, поднимаясь, Максим Петрович. — Ты не возражаешь?

— Боюсь, что сейчас из нее ничего не вытянешь.

— Думаю, наоборот.

— Желаю удачи.

Максим Петрович сидел за столом в малюсеньком кабинете Садыка, в котором кроме стола и двух стульев не было никакой мебели. Из единственного окна была видна крыша соседнего дома.

Старуха влетела в кабинет так быстро, что ее широкая юбка разошлась веером. Проворно сев на стул без приглашения, она без промедления начала говорить, продолжая поносить нищенку, Максим Петрович поднял руку и, улыбнувшись, посоветовал:

— Успокойтесь, Марфа Кондратьевна.

— Чего это ты меня величаешь? — взъерошилась старуха.

— Давайте побеседуем спокойненько.

Но старуха, разгоряченная перепалкой с Анфиской и не на шутку обиженная, не вняла просьбе, вновь затараторила торопливо и злобно:

— Нечего мне спокойно разговаривать. Я им покажу, как наводить поклеп! Натворили, а теперь виляют задом, как собака хвостом. Я не глухая. Сама она рассказала по пьянке, как Петька подбивал убить Маруську и помогал.

— Марфа Кондратьевна, об этом вы расскажете подполковнику, — перебил старуху Максим Петрович. — Я хочу с вами побеседовать по другому делу.

— По какому еще другому?

— По божескому.

— По божескому? Да я уже тридцать лет ни в бога, ни в черта не верю.

— А молитвы верующим раздаете…

— Вон что вспомнил! Было такое дело.

— А вы читали эти молитвы?

— Нужны они мне, как мертвому припарки,

— Зачем же вы их раздавали?

— Кто же от денег отказывается? Платили мне, вот я и раздавала. А верующие пусть гундосят, им все равно, какая молитва.

— Кто же вам платил и молитвы давал?

— Витька приносил, все тот же Петька.

— А они где брали? Сами печатали?

— Монашек их снабжал. Да я с ним поскандалила.

— Расскажите, из-за чего поскандалили.

— История такая. Приносит он однажды молитвы и говорит: «Дайте, Марфа Кондратьевна, кому-нибудь из верующих переписать их от руки». А платить кто будет? — спрашиваю. Он мне в руку сует полсотни. За эти деньги постараться можно. Отнесла я молитвы, покойнице теперь, Марусе, а она на другой день приходит ко мне и давай костерить: «Ты, — говорит, — старая, чего мне антисоветчину подсунула? Я еще против своей власти не собиралась воевать. Бери, — говорит, — кочергу, — старая карга, да сама на войну отправляйся». Я так и ошалела в тот раз. А потом встретила монашка проклятого, выбросила ему молитвы и все как есть выложила. Не на тех напал.

— Где живет монашек?

— Не интересовалась. Странствует, поди. Такие-все бездомные.

— С виду он длиннолицый, с рыжей бородой и рыжими бровями?

— А ты откуда его знаешь? — воззрилась старуха.

— Знаю… — сказал Максим Петрович и нажал на кнопку. — Вот и весь наш разговор, Марфа Кондратьевна.

ОБМАН

Утром, когда Михаил, поспав часа два, ушел на работу, и Костя с увлечением припаивал конденсаторы и сопротивления к специально приобретенному шасси радиоприемника — металлическому ящику с многочисленными отверстиями, — пришли Виктор и Махмуд. Виктор вел себя странно. Вяло, с неохотой он уговаривал Костю поехать с ним на рыбалку. Махмуд нехотя поддакивал. Костя отнекивался.

— Приемником потом займемся, — тянул Виктор настойчиво. — Надо же погулять. Там будем купаться, плавать. Может быть, рыбу поймаем, уху сварим.

Костя с удивлением разглядывал хмурое конопатое лицо Виктора, который редко унывал, пожалуй, только в тех случаях, когда ему было невмоготу: например, в тот день, когда Суслик потребовал деньги. Значит, и сейчас с ним что-то случилось. Костя попытался его расшевелить.

— Я смотрю, у тебя тоже нет особого желания ехать на рыбалку. Что с тобой стряслось?

— Ничего не стряслось.

— С отцом поругался, — вставил Махмуд.

Виктор мельком глянул на Махмуда и с презрением отвернулся. «Что с ним? Не агитируют ли его друзья на нехорошее дело? — размышлял Костя. — Если так, то надо ехать, помочь товарищу».