Сицилиец - Пьюзо Марио (книги без регистрации txt) 📗
Однако напрасно было ждать чуда со стороны сил закона и порядка. Фельдфебель, командующий карабинерами, получил приказ от самого министра Треццы никого не выпускать из казарм. В тот день во всей провинции Палермо нельзя было встретить ни одного полицейского в форме.
Толпа стояла у стен поместья принца Оллорто и ждала. Шесть главарей мафии с бесстрастными лицами мерили с точностью метрономов расстояние вдоль стены; у каждого за спиной висела лупара, в чехле покоилась винтовка, а под курткой — заткнутый за пояс пистолет… Крестьяне развязали мешки с едой и откупорили бутылки с вином, словно надеясь, что лошадям это все надоест или они вдруг возьмут и унесут отсюда драконов-хранителей. В основном здесь были мужчины, всего лишь несколько женщин и среди них — девушка по имени Юстина. Она пришла сюда вместе с родителями, чтобы выказать презрение убийцам Сильвио Ферры. Тем не менее никто из них не решался пересечь ту линию, по которой двигались лошади, и потребовать землю, полагавшуюся им по закону.
Однако не только страх удерживал их — всадники были «уважаемыми людьми», фактически законодателями в своих селениях. «Друзья друзей» создали свое теневое правительство, действовавшее куда решительнее, чем римские власти. У крестьянина украли корову или овцу? Что ж, пусть пожалуется карабинерам и — распростится со своим добром. Зато если он попросит помощи у главарей мафии и заплатит двадцать процентов стоимости пропажи, скотина будет найдена и возвращена, а крестьянин сможет спать спокойно — это больше не повторится. Если какой-нибудь задира распалится так, что невинный крестьянин окажется убитым за стаканчиком вина, власти в редких случаях способны его осудить из-за ложных показаний свидетелей и закона omerta. Но стоит семье погибшего обратиться к одному из шести «уважаемых людей», как наступает возмездие и торжествует справедливость.
Шестеро главарей держались друг от друга на расстоянии; если бы они сбились в кучу, это было бы признаком слабости. Каждый гарцевал в отдельности — точно независимый властелин, и каждый по-своему был страшен. Наибольший ужас внушал дон Сиано из Бисакино на серой в яблоках лошади. Ему было уже за шестьдесят, и лицо его было тоже серым и крапчатым, в масть лошади. Он прославился тем, что в двадцать шесть лет зверски зарезал своего предшественника, убившего отца дона Сиано, когда самому дону было двенадцать лет. Он прождал четырнадцать лет и отомстил… С тех пор он правил в своем крае железной и кровавой рукой.
Следующим на черной лошади с малиновым султаном возвышался дон Арзана, главарь мафии из Пьяни-деи-Гречи. Это был сдержанный, осторожный человек, который считал, что в любой ссоре всегда есть две стороны, и потому в свое время отказался убрать Сильвио Ферру из политических соображений — собственно, оттянул его конец на несколько лет. Убийство Сильвио Ферры крайне огорчило его, но он был бессилен этому помешать, так как дон Кроче и другие главари мафии твердо решили, что настало время преподать кое-кому урок. Ему не были чужды доброта и милосердие, и народ относился к нему лучше, чем к остальным пяти тиранам. Однако сейчас он восседал на своей лошади перед толпой с каменным выражением лица.
Третьим скакал дон Пидду из Кальтаниссетты, уздечка на его коне была обвита цветами. Все знали, что он неравнодушен к лести, очень гордится своей внешностью, обожает власть и беспощадно расправляется с молодыми честолюбивыми соперниками. Однажды на деревенском празднике появился молодой щеголь, который совершенно покорил местных женщин: во время танца он привязывал к щиколоткам колокольчики, пел под мадридскую гитару и был в рубашке и брюках зеленого шелка, сшитых в Палермо. Дон Пидду выходил из себя, видя, как все охают и ахают вокруг этого сельского Валентине, его бесило, что женщины восхищались не им, настоящим мужчиной, а каким-то жеманным, похожим на бабу сопляком. В тот роковой день юноша танцевал в последний раз: его труп, изрешеченный пулями, нашли на дороге, по которой он возвращался к себе на ферму.
Четвертым главарем был дон Маркуцци из города Вилламура; говорили, что он аскет в жизни и, совсем как благородный дворянин, имеет домашнюю часовню. Это была единственная его причуда, а так — жил он очень скромно, даже бедно, не желая наживаться на своей власти. Однако наслаждался этой властью безгранично… Он сделался поистине легендарной личностью, когда стало известно, что он убил своего любимого племянника, который совершил infamita, нарушив закон omerta и передав полиции сведения о сопернике по мафии.
Пятым всадником был дон Буччилла из Партинико — это он приходил к Гектору Адонису просить за сына соседа в тот давний роковой день, когда Тури Гильяно вынужден был уйти в горы. Сейчас, пять лет спустя, он прибавил в весе на добрых сорок фунтов. И хотя за эти пять лет он баснословно разбогател, по-прежнему носил традиционную сельскую одежду, делавшую его похожим на оперного крестьянина. Дон Буччилла не отличался особой жестокостью, но абсолютно не терпел мошенничества: расправляясь с ворюгами, он кипел тем же благородным негодованием, что и английские судьи, требовавшие смертной казни для карманников, даже если они окажутся детьми.
Замыкал шествие Гвидо Кинтана, который должен бы править в Монтелепре, на самом же деле составил себе репутацию тем, что в результате кровавой схватки прибрал к рукам Корлеоне. Он вынужден был пойти на это, так как Монтелепре находился под покровительством Гильяно. Зато в Корлеоне он обрел то, чего так жаждала его волчья натура. Он положил конец вражде между четырьмя семьями весьма нехитрым способом: взял и уничтожил всех, кто противился его воле. Он убил Сильвио Ферру, а также нескольких профсоюзных вожаков. Пожалуй, его ненавидели больше всех.
Шесть человек с такими вот репутациями благодаря внушаемому ими страху охраняли земли принца Оллорто от бедных сицилийских крестьян.
Два джипа с вооруженными людьми, мчавшиеся по шоссе Монтелепре — Палермо, свернули на дорогу, ведущую к поместью. Из всех этих людей только двое не прятали лиц под масками из шерстяной материи с прорезями для глаз. Это были Тури Гильяно и Аспану Пишотта. Среди замаскированных были капрал Канио Сильвестро, Пассатемпо и Терранова. Андолини, как и они, в маске, прикрывал дорогу на Палермо. Когда джипы остановились футах в пятидесяти от всадников, из толпы крестьян вышли какие-то люди. Тоже в масках. До этого они сидели в оливковой роще — будто на пикнике. А как только появились джипы, они открыли свои корзины и извлекли оттуда оружие и маски. Расположившись большим полукругом, разбойники взяли всадников на прицел. В общем и целом их было человек пятьдесят. Тури Гильяно соскочил с джипа, проверяя, все ли на месте. А потом поглядел на всадников, продолжавших гарцевать вдоль стены. Он знал, что они его видят, как знал и то, что толпа узнала его. Расплавленное полуденное солнце Сицилии окрасило зеленый пейзаж в красноватые тона. До чего же запуганы эти тысячи крепких крестьян, думал Гильяно, чтобы вот так позволить этим шестерым лишать своих детей куска хлеба.
Рядом с ним, нетерпеливый, как змея, ждал Аспану Пишотта. Аспану, единственный из всех, отказался надеть маску, — остальные же побоялись вендетты со стороны родственников шести главарей, а также со стороны «Друзей». Таким образом, всю тяжесть вендетты Гильяно и Пишотта приняли на себя.
На обоих были золотые пряжки с выгравированными на них львом и орлом. У Гильяно к ремню была пристегнута кобура с тяжелым пистолетом, который составлял все его оружие. На пальце он носил кольцо с изумрудом, отобранное несколько лет назад у герцогини. Пишотта держал на сгибе руки автомат. От болезни и волнения он был очень бледен; его злило то, что Гильяно затягивает расправу. А тот внимательно оглядывал арену действия, желая убедиться, что его приказания выполнены. Его люди образовали полукруг таким образом, чтобы оставить главарям мафии проход, пожелай они отступить. Однако если они кинутся наутек, то потеряют уважение и большую часть влияния: крестьяне перестанут их бояться. И тут Гильяно увидел, как дон Сиано направил свою серую в яблоках лошадь по-прежнему вдоль стены; остальные последовали его примеру. Нет, эти не побегут.
