Любовница президента - Андерсон Патрик (версия книг .TXT) 📗
На третьем этаже не удалось обнаружить ничего. Обе ванные оказались безупречно чистыми, обе спальни прибранными, но ими явно никто не пользовался.
Кравиц услышал, как у входа хлопнула дверца машины. Он спустился и поздоровался с Крейном, врачом-экспертом, полным, угрюмым стариком в очках, который свое участие в расследовании убийств именовал «вызовами на дом».
Крейн буркнул приветствие и присел возле покойной.
– Кто она?
– Пока не установлено.
– Странно, – сказал Крейн и стал ощупывать короткими пальцами голову покойной.
– Я буду на веранде, – сказал Кравиц.
Они с Крейном недолюбливали друг друга вот уже десять лет, с тех пор, как громкий процесс об убийстве завершился оправданием, потому что, как считал Кравиц, врач-эксперт в самой ответственной части своих показаний нес что-то непонятное.
Кравиц вышел на веранду, где сидели мальчишка и полицейский-неряха. Симпатичному, с правильными чертами лица мальчишке было лет пятнадцать. Он сказал, что зовут его Джим Дентон и что отец его врач.
– Она мертвая? – спросил он, когда Кравиц сел напротив.
Кравиц кивнул, и мальчишка заплакал. Кравиц сидел молча, с наслаждением подставляя лицо солнцу, пока плач не прекратился.
– Джим, ты поможешь нам, если расскажешь все, что знаешь о ней.
Мальчишка заморгал и кивнул.
– Постараюсь. Только знаю я очень мало.
– Фамилию знаешь?
– Нет, сэр.
– Разве ты не знаешь людей на своем участке?
– Знаю, сэр. Только в этом доме обычно никто не живет. Но иногда люди останавливаются здесь, и если я вижу машину или свет в окнах, то стучу в дверь и спрашиваю, не нужна ли газета «Пост». Обычно они не отказываются, а уезжая, дают хорошие чаевые.
– Что это за люди?
– Трудно сказать. Один мужчина, кажется, снимается в кино. Как-то он дал мне десять долларов, чтобы я съездил в центр и купил ему журнал «Вэйрайети». Несколько раз, когда я обходил участок, здесь еще продолжались вечеринки. И я видел машины с номерами конгресса. Но большую часть времени здесь никого не бывает. Кажется, раз в неделю приходит уборщица – я видел, как однажды днем отсюда выходила негритянка.
Кравиц задумался о машинах с номерами конгресса. Возможно, покойная была проституткой. Если да, то очень дорогой, раз позволяла себе снимать такой дом.
– Не помнишь, когда она приходила? Я говорю об уборщице.
– Нет, сэр.
– А что знаешь об этой женщине?
– Впервые я увидел ее примерно неделю назад. Я ходил по домам, увидел свет, постучал, и вышла она.
– Опиши ее.
– Невысокая, пониже меня. Каштановые волосы, большие карие глаза. Такая… добрая, любезно держится, разговаривает. Я спросил, нужна ли газета, она ответила, что да. Пригласила войти, угостила кока-колой. Сказала, что давно, еще в школе, встречалась с парнем, который разносил газеты, вылезала еще затемно из окна и ходила с ним по участку, а потом опять влезала в окно и ни разу не попалась родителям.
– Не говорила, где? В каком городе?
– Нет, сэр, кажется, нет. В общем, я с неделю приносил ей газету, а вчера днем, когда собирал деньги, она сказала, что хочет расплатиться со мной, потому что утром уезжает. То есть хотела уехать сегодня. Только наличных у нее не оказалось, и она попросила зайти сегодня утром, сказала, что сходит в город и получит деньги по чеку.
– Ну и ты зашел?
– Да, сэр, по пути в школу. Она сказала, что можно, потому что встает рано. Я постучал, она не ответила, я решил, что, может, она во дворе, подошел к забору и заглянул. Увидел сразу же, что дверь на веранду открыта. Крикнул, но никто не ответил. Вряд ли она могла уйти, бросив дверь открытой, в этом-то районе. Я перелез через забор и заглянул в дверь. Смотрю – кто-то лежит на полу. Я закричал, перелез обратно через забор и бежал по улице, пока не увидел вот этого полицейского в соседнем квартале, он выписывал штраф, и вернулся вместе с ним.
– Ты не входил в комнату?
– Нет, сэр.
– Эту дверь не трогал?
– Кажется, нет. Хотя, может, и дотронулся.
Кравиц услышал, как перед домом хлопнула дверца машины, и поднялся.
– Джим, нам нужно будет побеседовать еще.
– Я уже опоздал в школу.
– На сегодня о школе забудь. Этот полицейский отвезет тебя домой. Во второй половине дня я или другой сотрудник заглянем к тебе. Идет?
– Раз так нужно.
– Молодчина.
Он пожал руку рослому подростку и проводил его взглядом. Мальчишка производил хорошее впечатление. Но он был достаточно взрослым, чтобы увлечься приветливой красивой женщиной на своем участке, и вполне мог начать неуклюжие ухаживания, затем схватиться с ней, сбить с ног и убежать, а потом сделать попытку обелить себя, «обнаружив» ее наутро. Нужно будет его проверить. Есть ли приводы? Не подглядывает ли в окна? Из числа подозреваемых Кравиц не исключал никого.
Крейн закончил осмотр.
– Пока что, – сказал он сержанту Кравицу, – могу сделать вывод, что кто-то ударил ее кулаком справа, она упала навзничь и стукнулась головой об угол кофейного столика. Когда? Двенадцать часов назад плюс-минус час. Примерно между десятью и полуночью. Изнасилована? Сомнительно. Есть ли что-нибудь под ногтями? Кажется, нет, точно установим в лаборатории. Позвоните завтра, мы приготовим полный отчет.
– Благодарю, – сказал Кравиц, и старый врач поплелся к черному «меркьюри», поставленному напротив пожарного гидранта.
Когда он отъехал, появились дактилоскопист и фотограф. Кравиц постоял с ними на крыльце, выкурил сигарету и объяснил, что от них требуется. В соседних домах пока все было тихо, спокойно, никто ни о чем не догадывался. Когда приедут репортеры с кинооператорами и санитарная машина, все преобразится. Соседи столпятся на другой стороне улицы, станут глазеть, сплетничать, обмениваться слухами. И при этом Кравиц будет наблюдать за ними из верхнего окна, потому что среди них вполне может оказаться убийца, и в любом случае он вскоре начнет допрашивать всех этих людей. Но пока что в чопорных, богатых домах все было тихо. Кравиц пожал плечами и снова вошел в дом.
После того, как дактилоскопист осмотрел телефон, Кравиц позвонил в управление молодому сотруднику, который наводил для него справки.
– Кажется, этот дом принадлежит женщине по фамилии Колдуэлл, но мы не можем найти ее, – сказал молодой сотрудник, переведенный на кабинетную должность, потому что его вырвало при осмотре багажника машины, где обнаружили двух задушенных медсестер.
– Свяжись с жилищными агентами Джорджтауна, – сказал Кравиц. – Узнай, кто платит налоги. А что говорят в телефонной компании?
– Тут странное дело. Документы исчезли.
– Как это, черт возьми, исчезли?
– Этот тип проверил и сказал, что их нет на месте. Он ничего не может понять.
– Поезжай туда, заставь его объяснить, – повысил голос Кравиц. – Живо!
Он бросил трубку, вздохнул и услышал на улице голоса. Выглянув, он увидел двух знакомых репортеров уголовной хроники, они спорили с полицейским, которого он поставил охранять вход.
Через минуту полицейский вошел.
– Сержант, репортеры говорят, что предельный срок уже кончился.
– Скажи, что сейчас выйду.
Кравиц хотел подождать, пока подъедут остальные репортеры, чтобы не повторять одно и то же дважды или трижды. Кроме того, ему требовалось подумать – от того, что он скажет, зависело многое. Загадочное убийство в Джорджтауне – газеты набросятся на него, и, когда Кравиц найдет убийцу, болваны из муниципалитета должны будут сделать его начальником сыскной полиции.
Им это было бы совсем нетрудно, мешало только, что начальником сыскной полиции никогда не был негр, а черные в муниципалитете отчаянно требовали своего, у них даже был кандидат, лодырь по фамилии Колмен, будь он белым, его давно турнули бы из полиции за некомпетентность. Но Кравиц все же считал, что если поведет дело как надо, то может получить эту должность. Молодой репортер уголовной хроники из газеты «Пост» обещал поместить в воскресном приложении материал о Кравице, если только найдет для этого повод. Ну так вот, это дело будет поводом для его статьи и еще многих статей. А подобная реклама производит впечатление в Вашингтоне, подобная реклама делает конгрессменов сенаторами, сенаторов – президентами и может сделать Джо Кравица начальником сыскной полиции.
