Последний дон - Пьюзо Марио (книги регистрация онлайн .txt) 📗
И в самом деле, Большой Тим вызывал шлюху за час до приема, а рано утром, проиграв кругленькую сумму, отправился в постель с обеими своими официантками. Будучи правильными девушками, они пошли на это крайне неохотно. Большой Тим решил проблему своим собственным способом: извлек десять тысяч черными фишками и заявил, что девушки смогут их забрать, если проведут с ним ночь. Да еще сопроводил увещевания своими обычными неясными посулами дать еще, если ночь будет воистину хороша. Глядя, с каким задумчивым видом они разглядывали фишки, прежде чем согласиться, Тим немало потешился. А их уловка состояла в том, что они напоили его до такой степени, что пресыщенный едой и питьем Большой Тим заснул, даже не завершив этап вступительных ласк. Захрапел между ними, своим могучим телом отодвинув девушек к самым краям постели, и обе жались к нему, пока в конце концов не свалились на пол, где и задремали.
В ту же ночь Кроссу позвонила Клавдия.
– Афина исчезла, – выпалила она. – В студии сущий кавардак, а я встревожена. Сколько я знаю Афину, она хотя бы раз в месяц пропадала на выходные. Но на сей раз я подумала, что тебе следует об этом знать. Ты бы лучше предпринял что-нибудь, пока она не исчезла окончательно.
– Ничего страшного, – отозвался Кросс, утаив от сестры, что сейчас за Сканнетом присматривают его собственные люди.
Но этот звонок сосредоточил его мысли на Афине. На ее волшебном лице, способном отразить тончайшие оттенки чувств; на плавном, прекрасном изгибе бедер. На разуме, светящемся в ее взоре, на вибрациях невидимых, сокровенных струн ее существа.
Сняв трубку, он вызвал танцовщицу по имени Тиффани, с которой встречался время от времени.
Тиффани распоряжалась кордебалетом в большом представлении кабаре «Занаду», что обеспечивало ей дополнительную плату и задор для поддержания дисциплины и предотвращения обычных свар между девицами, порой доходящих до драк. Несмотря на величавую красу, она неизменно проваливалась на кинопробах, просто-напросто не умещаясь в кадре. Если на сцене ее красота была доминирующей, то на пленке Тиффани выглядела чудовищной.
Пришедшая Тиффани была изумлена поспешной настоятельностью любовных ласк Кросса. Он просто сграбастал ее, сорвал одежду и принялся осыпать ее тело поцелуями. Стремительно вошел в нее и быстро достиг кульминации. Это так не походило на его обычный стиль, что она сказала чуть ли не с горечью:
– На сей раз настоящая любовь.
– Еще бы, – отозвался Кросс, снова приступая к занятиям сексом.
– Да не со мной, балда ты этакая! Кто эта счастливица?
Кросс огорчился тем, что его чувства так легко расшифровываются. И все же не мог прервать пиршество плоти. Ему было мало пышных грудей партнерши, ее шелкового языка, ее бархатного лона, источающего непреодолимый жар. Когда же наконец, не один час спустя, его пламенное вожделение было утолено, Афина по-прежнему не выходила у Кросса из головы.
Позвонив в службу доставки, Тиффани заказала завтрак на двоих.
– Когда ты наконец доберешься до этой девочки, ее останется только пожалеть, – заметила она.
После ее ухода Кросс почувствовал себя свободным. Столь сильная любовь – признак слабости, но утоленная похоть придала ему уверенности. В три часа утра он совершил последний обход казино.
В кофейне сидел Данте с троицей миловидных оживленных женщин. Хотя одной из них оказалась Лоретта Ланг – певичка, которой Кросс помог разорвать контракт, – он предпочел не узнать ее. Данте приглашающе помахал ему, но Кросс лишь отрицательно тряхнул головой. Поднявшись к себе в пентхауз, он принял две таблетки снотворного, но все равно видел во сне Афину.
Троицу за столиком Данте составляли знаменитые голливудские дамы – жены Суперзвезд и сами по себе мелкие звездочки. Они оказались среди гостей на приеме в честь Большого Тима не по приглашению, а проложив дорогу при помощи своих чар.
Самая старшая, Джулия Делири, состояла в супругах одного из знаменитейших киноактеров. У нее было двое детей, и семью частенько преподносили в журналах в качестве образчика исключительной четы, не имеющей проблем и упивающейся совместной жизнью.
Вторая, Джоан Уорд, по-прежнему оставалась привлекательной, хотя ей было уже под пятьдесят. Теперь она перешла на вторые, но все-таки ведущие роли – обычно в качестве интеллигентной женщины, страдающей матери обреченного ребенка или брошенной жены, чья трагедия неизбежно вела к новому, счастливому замужеству. Или пламенной поборницы за феминистскую точку зрения. Состояла в браке с главой студии, безропотно оплачивающим все ее счета, как бы велики те ни были, и требовавшим от нее лишь одного: чтобы она играла роль хозяйки во время затеваемых им многочисленных деловых приемов. У нее детей не было.
Третья звезда, Лоретта, ныне стала первой кандидаткой на ведущие роли во всех эксцентрических комедиях. Она тоже удачно вышла замуж – за Суперзвезду пустоголовых боевиков, из-за которых он мотался по заграницам изрядную часть года.
Все три дамы подружились, играя в одних и тех же фильмах, вместе выезжая за покупками на Родео-драйв и вместе трапезничая в зале «Поло» отеля «Беверли-Хиллз», где они перемывали косточки своим мужьям и их кредитным картам. Что касается кредитных карт, тут жаловаться было не на что. Карточка – что-то вроде лопаты, чтобы загребать самородки в золотом руднике, а их счета мужья никогда не оспаривали.
Джулия жаловалась, что ее муж мало времени посвящает детям. Джоан, муж которой прославился как первооткрыватель новых звезд, сетовала на бездетность. Лоретта пеняла, что ее мужу следовало бы перейти на более серьезные роли. Но в один прекрасный день Лоретта с присущим ей оживлением заявила:
– Может, хватит вешать лапшу друг другу на уши? Все мы счастливо и весьма удачно вышли замуж за очень влиятельных мужиков. А неймется нам на самом деле оттого, что мужья ссылают нас на Родео-драйв, чтобы не чувствовать особых угрызений совести, трахая других женщин.
Все трое рассмеялись.
– Я люблю мужа, – подхватила Джулия, – но он уже месяц снимает кино на Таити. А я ведь знаю, что он не сидит на пляже, занимаясь рукоблудством. Но мне не хотелось месяц торчать на Таити, так что ему приходится дрючить или свою главную героиню, или какое-нибудь местное дарование.
– И он делал бы это даже в твоем присутствии, – подхватила Лоретта.
– И хотя у моего муженька спермы меньше, чем у несчастного муравья, – задумчиво проронила Джоан, – член у него как брандспойт. Почему так получается, что все открытые им звезды – женщины? Должно быть, он делает им кинопробы, измеряя, насколько глубоко может всадить.
Все уже малость захмелели: они верили, что вино не содержит калорий.
– Винить наших мужей не за что, – решительно заявила Лоретта. – Большинство красивых женщин мира им дают. У них просто нет выбора. Но нам-то с какой стати страдать? Наплевать на счета, давайте позабавимся.
С чего и пошли их священные ежемесячные всенощные девичники. Когда их мужья уезжали, а такое случалось частенько, – они отправлялись на поиск ночных приключений.
Поскольку большинство американцев узнало бы их с первого взгляда, им приходилось прибегать к маскировке. Это оказалось чрезвычайно легко. Изменить прическу и цвет волос помогает парик. При помощи макияжа несложно сделать губы толще или тоньше. Одевались они в стиле представительниц среднего класса. Им приходилось затушевывать свою красоту, что не играло ни малейшей роли, поскольку, как большинство актрис, они оставались невероятно очаровательными. А еще они наслаждались артистической игрой. Обожали слушать разнообразнейших мужчин, открывающих перед ними душу в надежде затащить их в постель – что зачастую удавалось. То было дыхание реальной жизни, где характеры еще не раскрыты, не скованы по рукам и ногам сценарием. Их поджидали восхитительные сюрпризы – искренние предложения руки и сердца; чистосердечные излияния душевных мук, потому что плакавшиеся считали, что больше никогда их не увидят; неподдельное восхищение перед ними, не вследствие их общественного положения, а благодаря их прирожденному обаянию. А еще они обожали лепить из себя новые личности; то компьютерных операторш в отпуске, то отдыхающих сиделок, стоматологов или социальных работниц. Чтобы вжиться в образ, даже читали литературу о своих новых профессиях. Порой притворялись секретаршами из конторы крупного лос-анджелесского адвоката от шоу-бизнеса и распространяли сплетни о собственных мужьях и коллегах-киноактерах. Они проводили время чудесно, но всякий раз выезжали куда-нибудь подальше; Лос-Анджелес чересчур опасен, тут можно напороться на знакомых, способных распознать их даже под гримом. Как выяснилось, в Сан-Франциско их поджидала та же опасность. Некоторые повесы распознавали их истинную суть с первого же взгляда. Так что любимым местом их похождений стал Лас-Вегас.
