Убить ворона - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
– Кончай трепаться, ковбой, – осадил балагура опер.
За окнами замелькали темные крохотные домишки Михайловки.
– Что они, еще спят все? – махнул в сторону деревни Турецкий, – Или никто тут не живет?
– Не-е, живут, охотники, рыбаки, староверы даже. Электричества им не провели, вот и непривычно. – Опер внимательно осмотрел возвращенный пистолет и аккуратно опустил его в кобуру.
– А местных жителей опрашивали? Может, они что-то видели? Все-таки Сабашова убили почти на околице.
«Надо же, какое забытое совсем словцо вспомнил», – порадовался за себя Турецкий.
– И днем ведь все случилось.
– Не-е. Бесполезно. Тут тайги закон. Ниче не скажут. Могила. Они как рассуждают – следователь ваш приезжий, у вас свои разборки, вы там в городе за свое деретесь, а нам тут жить. Их тут хоть пытай.
– Пыток избежим, – заулыбался Турецкий. Ему положительно начинал нравиться этот тугодум, вероятно, родом из такой же Михайловки.
Дорога оборвалась. Дальше стеной стояла тайга. Рассвело.
– Все, шабаш, конец света, – шофер смачно сплюнул, открыв дверцу машины. Он чувствовал себя героем, выведшим экспедицию на свет божий.
– Так, ребята, – набрасывал Турецкий схему дальнейших действий. – У меня правило: если в начале операции случается казус, значит, Бог звонки посылает – не расслабляйтесь. Происшествие с зайцем сочтем таким милым предупреждением, а потому будем действовать осторожно. Вашим староверам палец в рот, я вижу, не клади.
– Не-е. Местные тут ни при чем. Они особняком себя ставят. К органам не полезут. А если, не дай бог, че случится, так закопают – сроду не найдешь.
– Словом, следов таких грубых не оставят?
– Не-е, не оставят, – кивнул головой опер.
– Так вот, сначала – осмотр места происшествия. Тебя как зовут, брат?
– Антон. – Глаза опера прояснились синевой, как наступающий утренний рассвет.
– Мы с Антоном пешим ходом, с навостренными ушами, пробежимся по этим сибирским просторам, а ты, ковбой, плотно зашторь свой джип на все кнопки и не высовывайся ни на какие «дай закурить». Как понял?
– Есть, – откозырял шофер.
Утопая по уши в снегу, Турецкий с опером пробрались к месту, где был обнаружен труп Сабашова. Природа постаралась на славу и получше любого преступника замела следы. Безмятежная белая картина с развесистыми кружевами инея навевала какие угодно мысли, но уж только не о людском коварстве и жестокости. Ложбина, над которой нависли два сломанных перекрещенных между собой дерева находилась слишком близко от конечного верстового столба дороги, преступник, по-видимому, очень спешил и не имел возможности, а может, и не считал нужным понадежнее скрыть труп. Он просто скинул убитого недалеко от дороги, понимая, что Сабашова обнаружат быстро.
– Кто нашел труп? – Турецкий невольно озирался среди этого белого безмолвия, от которого слепило глаза и парализовывало уши. Ему все время казалось, что кто-то незримо присутствует тут, что где-то в темной хвое елок прячется тот, кто выследил Сабашова и так ловко его провел.
– Местная старуха, – опер сосредоточенно носком ботинок пропахивал снег.
– Во сколько?
– В половине пятого.
– Так ведь Сабашов был еще совсем тепленьким. Неужели никто не видел убийцу. Не мог же он шапку-невидимку нацепить. И часа не прошло после смерти Сабашова… Как думаешь, Антон, куда делся преступник? Версии мистические сразу отметаем, – шутливо отмахнулся Турецкий.
– Не-е. Я мистику не уважаю. Оно все понятно – либо убийца на машине приехал и уехал, либо в лес сбежал.
– Если на машине, значит, его вся деревня должна была видеть.
– Не-е. Они не скажут.
– А если в лес… Значит, тайгу назубок знает. Ты где, Антон?
Турецкий растерянно оглянулся. Опер как сквозь землю провалился. Видать, вправду считается, что иметь дело с местной экзотикой – будь она хоть африканская, хоть сибирская – дело неблагодарное.
– Тут я. – Опер, несмотря на свой массивный торс, по-кошачьи повис на поваленной березе. – Я находку сделал.
В руках у Антона заблестело что-то металлическое.
«Нож!» – пронеслось в голове у Турецкого.
– Ключи какие-то. На дереве заметил.
– Зрение у тебя острое, что ни говори. Молодец, дружище.
– Я с батей на охоте со ста метров в глаз белке попадал.
Два ключа сиротливо прозвенели, когда Турецкий ловко поймал их на перчатку.
– Не зря мы, Антон, с тобой приехали. Ребята, видно, не слишком постарались, раз мимо такой улики прошли.
– Ключи тут на ветке висели, их запросто можно было не заметить.
– В нашем деле принято все замечать. Давай, опер, быстренько смотаемся на зимовье этого неуловимого Бурчуладзе. У меня еще дела в Новогорске – теперь нужно искать «квартиру, где деньги лежат», – хозяина ключей.
Но, как говорится, скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. До предполагаемой стоянки Бурчуладзе «важняк» с опером добирались, выдержав настоящую битву с сугробами, минут сорок. Маленького домика почти не видно было за тесовым забором. Издалека казалось, что приближаются они к крепости, какие когда-то строил Ермак, защищаясь от нападения татар.
– Видать, нашему герою было от кого прятаться. Ишь, какой забор отгрохал, – Турецкий перешел на шепот. В морозной тишине каждый звук стрекотал, как грохот пулемета.
– Не-е. Тут гостей непрошеных из леса много шатается – медведи, волки, рыси,– а дерево дармовое – вот и стараются на всякий случай оборониться.
Кое– как нашли ворота, они сливались в свежевытесанном заборе в сплошную стену. Турецкий легонько надавил телом на бревна, но дверь держалась намертво. Вдвоем они пытались ногами распахнуть ворота, но и это оказалось бесполезным.
– Вот эта задача! – Турецкий от злости саданул локтем по забору и заорал от боли. – Черт! Теперь к синяку над глазом прибавится шишка на локте. Славная боевая операция.
Выход оставался один. Антон влез на плечи Турецкого, подтянулся и зацепился руками за колья, вскарабкался, сложившись вдвое, и, как канатоходец, стараясь держать равновесие, поставил ноги на острые верхушки забора.
– Давай, дружище, осторожней! И быстро! – Турецкого затрясло. Не дай бог, этого молоденького «теленка» подставить под пули.
Глухой звук падающего тела обозначил, что опер приземлился-таки. Они бежали параллельно – Антон и Турецкий – по разные стороны забора. У ворот Александр Борисович на всякий случай вынул пистолет, прильнув к забору, пытаясь услышать, что происходит там, по другую сторону.
– Примерзла, – просипел в щель глухой голос. – Сейчас.
Вдвоем они расшатали обледеневшее дерево, и кусок льда, намертво сковавший две створки ворот, наконец с шумом отвалился. Тишина наступила мертвая.
– Идем, – Турецкий держал руку на курке.
Жилище Бурчуладзе поразило гостей стойким запахом крепкого табака, который не выветривался, несмотря на пронизывающую стынь. Вода в предбаннике в жестяном бачке замерзла. Идеальный порядок, хотя и не блистающий чистотой, говорил, что хозяин покинул дом неспешно и продуманно. У русской печки прислонился ухват, на полу аккуратно были сложены несколько березовых полешков. На железной кровати лежал матрас и цветастое лоскутное одеяло. Даже половичок свидетельствовал об основательности покинувшего свое жилище. Установить время ухода хозяина оказалось невозможным.
– За ночь дом так не выстыл бы, – Антон чувствовал себя уже экспертом по сыску в Сибири. – Он раньше смылся.
– Зачем? Зачем ему смываться? Он что, экстрасенс? Увидел через колечко в стаканчике – к нему собрался Сабашов – и деру! – Турецкий сунул чашку в бачок, желая попить, она звонко ударилась о лед. – Значит, Сабашов здесь не был?
– Не-е. Ворота же примерзли. Не одного дня работа Деда Мороза.
Через эти слова опера Турецкий явственно услышал какой-то мягкий, осторожный шорох, который исходил сверху – с крыши или чердака.
– Тихо!
Минуту они сидели прислушиваясь, вытянув шеи. Ничего не повторилось. Но как только опер поднялся со скамьи, что-то снова прошуршало над потолком. Турецкий выскочил в сени и увидел дверь, которая поначалу не бросалась в глаза, заставленная какими-то досками, лопатами и сверху прикрытая почему-то люлькой. В отличие от ворот эта дверь поддалась без разговоров. Черный чулан с земляным полом напоминал свежевырытую могилу. Осторожно переступив через ведро с известью, Турецкий в свете маленького оконца разглядел лестницу, ведущую на чердак. Он поднимался по ней на цыпочках, весь готовый к прыжку, явственно ощущая, что там, под крышей, колышется живое существо. Ногой, рывком, он саданул дверь, отделявшую его от невидимого врага, и в одно мгновение нечто серое, бесформенное ударило в грудь Турецкому.
