Угол атаки - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (электронные книги без регистрации txt) 📗
- Третий! - отрезал Ермаков. - Пусть присылают своего снайпера. Срать я хотел на их угрозы. Слово "срать" в русском языке означает...
- Я знаю, что означает это слово. И все другие слова. Потому что русский - мой родной язык. Английский - всего лишь рабочий. Я вынужден был им пользоваться почти двадцать лет. Но не думаю, господин Ермаков, что снайпер понадобится. Ему не в кого будет стрелять. Это всего лишь мое предположение. Насколько оно правильно, сейчас узнаем.
Гость вытащил из кармана плаща миниатюрный радиопередатчик и произнес:
- Зайди.
В кабинете появился плотный парень в черной кожаной куртке. В руках у него была спортивная сумка. В ответ на вопросительный взгляд гостя он доложил:
- Нашли. Там, где и думали. В подвале, около газового котла.
Он поставил сумку на стол и осторожно извлек из нее коробку, похожую на небольшой автомобильный аккумулятор. На верхней панели был наборный пульт и дисплей с мигающей точкой, отсчитывающей секунды.
- Поставлено на пять утра. Будет похоже на взрыв газа.
- Сможешь остановить отсчет?
- Нужно знать код отмены. А эти не говорят.
- Не говорят? Надо же, - слегка удивился гость. - Давай их сюда.
Парень вышел. Через минуту он появился с напарником, долговязым молодым человеком в джинсовом костюме. Они втолкнули в кабинет телохранителей Ермакова. Оба были в наручниках. От их профессиональной невозмутимости не осталось и следа. Вид у обоих был хмурый и одновременно растерянный - как у людей, неожиданно оказавшихся в совершенно непривычном для них положении.
- Код? - обратился к ним гость.
- Не помню, - буркнул один из них.
- Вы? - повернулся гость ко второму.
- Да пошел ты! - огрызнулся тот.
- Обоих в подвал, - приказал гость. - Заряд туда же. Вспомнят остановят отсчет. Нет - нет.
Охранников увели. Гость допил виски и встал.
- Господин Ермаков, вы поедете с нами. Это не похищение. Мои люди отвезут вас в вашу московскую квартиру. Только и всего. Как вы сами понимаете, оставаться вам в этом доме не стоит.
- Я не нуждаюсь в вашей помощи, - решительно отказался Ермаков.
- Как знаете. Но не забудьте - заряд поставлен на пять утра.
- Взрыва не будет. Они вспомнят код отмены.
- Обязательно вспомнят, - согласился гость. - Тот, который им сообщили. Но я не уверен, что им сообщили правильный код. Спасибо за виски. Очень хороший сорт, давно я его не пил. Если у вас нет ко мне вопросов, позвольте откланяться.
- Кто вы такой? - спросил Ермаков.
- Представляются в начале разговора, а не в конце. Скажу только одно. Человека, который должен был выйти с вами на контакт, арестовали мои люди. И он действительно раскололся. И очень быстро. Желаю вам принять правильное решение.
С порога гость обернулся.
- Знаете, что было для меня самым трудным в нашей встрече? Не разуться в прихожей.
Он вышел. Ермаков подкатил кресло к бару, схватил квадратную бутылку с черной этикеткой, из которой наливал себе гость.
Так и есть: "Блэк лэйбл".
Телефонный звонок заставил Ермакова вернуться к столу.
- Это я, - услышал он голос сына. - Дискету нашел, выезжаю.
- Нет, - ответил Ермаков. - Нет, сиди дома. И никуда ни шагу, понял?
- Но дискета...
- К черту дискету. Это уже не имеет значения.
- Что случилось, батя?
- Ничего.
- А зачем к тебе приезжал Нифонтов?
- Кто ко мне приезжал? - переспросил Ермаков.
- Начальник нашего управления. Генерал-лейтенант Нифонтов. Я видел его тачку, она буксовала у стройки. С ним были два наших оперативника. Капитан Евдокимов и лейтенант Авдеев. Только номера на тачке были почему-то дипломатические... Алло!.. Алло, ты слушаешь?
- Да, - сказал Ермаков. - Да, слушаю. Сиди дома и жди моего звонка. И вот что еще...
- Что?
- Я тебя люблю.
В трубке воцарилось молчание. Потом Юрий сказал:
- Я тебя тоже.
Ермаков хотел положить трубку, но в мембране вновь раздался голос сына:
- Что-то все-таки случилось?
- Ничего не случилось.
- Но... Ты мне никогда этого не говорил. Я сейчас приеду.
- Нет, - сказал Ермаков. - Все в порядке. Он положил трубку. Долго сидел, сгорбившись в кресле и невидяще глядя перед собой. Какое-то смутное беспокойство заставило его вновь набрать номер домашнего телефона. Но подошел не сын. Подошла жена.
- Котик! - пьяно пропела она. - Ты где? Я по тебе так соскучилась!
Ермаков вырвал шнур и в бешенстве швырнул аппарат в сторону бара. Зазвенели бутылки. Одна разбилась. С черной этикеткой. С дубовой столешницы на ковер потекла струйка виски.
Это был "Блэк лэйбл", самый почитаемый сорт в Главном разведывательном управлении российского Генерального штаба.
Ермаков достал из ящика письменного стола мобильный телефон и набрал номер:
- Господин Джаббар? Возьмите своих людей и заезжайте за мной. В три ноль-ноль мы вылетаем в Потапово. На "Руслане".
Глава XIII
Ремонтный бокс, в котором мы провели эту не лучшую в нашей жизни ночь, находился на глубине метров пять или шесть, под многотонными слоями земли и бетона. Никакие звуки с поверхности сюда не могли проникнуть. Лишь утром, о наступлении которого мне не очень уверенно сообщили мои биологические часы, сбитые с толку поясным временем и темнотой, перекрытие передало бетону пола и стен легкую вибрацию. Это могло свидетельствовать, что на аэродроме совершил посадку какой-то самолет. Скорей всего - истребитель. Транспортник заставил бы землю содрогнуться сильней. И нетрудно было догадаться," что приземление этого истребителя будет иметь для нас какие-то последствия. Потому что все, что происходило на поверхности, могло иметь для нас последствия. И вряд ли приятные.
Когда "черные" унесли бренные останки невезучего подполковника Тимашука, а пират молча забрал видеокамеру и ушел, выключив свет, Док, вещая со своего трона, ввел нас в курс дела. В могильной темноте бокса голос его звучал не то чтобы виновато, но словно бы не слишком уверенно, а все слова, в общем-то правильные, выглядели так, как если бы на кладбище читали вслух газету "Комсомольская правда" еще старых добрых времен. Но мы бодрыми комсомольскими голосами тех же старых добрых времен заверили Дока, что все о'кей, что мы просто счастливы послужить России и гаранту ейной конституции даже в такой вот роли бессловесного быдла. Что мы к этой роли привыкли еще с Чечни и было бы даже странно, если бы вдруг сильные мира сего вздумали объяснять дорогим россиянам не только что нужно делать, но и для чего. Потому что они и сами этого не знают, а сначала делают, а потом начинают соображать, а чего же это они сделали. И в конце концов говорят:
"Ексель-моксель, хотели как лучше, а получилось, как всегда".
Во всяком случае, стало понятно, почему сработал самоликвидатор "Селены" после того, как в управлении получили последний привет от подполковника Тимашука: по передатчику могли вычислить Центр. Оставалось надеяться, что генерал-лейтенант Нифонтов и полковник Голубков позаботятся о том, чтобы наши героические трупы были преданы земле пусть без воинских почестей, но хотя бы по-человечески. И хорошо бы эту заботу они проявили без промедления, пока мы и в самом деле не стали трупами. А о реальности такого исхода говорила вся атмосфера бокса. В ней все еще словно бы витали ангелы смерти и пели нежными детскими голосами, а за железными дверями беззвучно струился Стикс, и бессонный паромщик Харон в черной униформе с "калашом" вместо кормового весла стоял на своем посту. Он всегда на посту, ему некогда отлучаться. Безработица ему не грозит.
"Влюбленных много, он один на перепра-а-ве..." Вот и говори после этого, что попса портит художественный вкус народа. Вкус она, может, и портит, но душевное здоровье сохранить помогает.
Потому что дает возможность не думать о том, о чем лучше не думать.
