Зло - Хруцкий Эдуард Анатольевич (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

— Прошу.

— Азербайджанская Академия наук. Мансуров Муртаза Фатулаевич, действительный член. Значит, вы академик?

— Да, — важно ответил Мансуров.

— А специализация какая?

— История.

— Это точно, — зло прошептал Зверев, — химик он великий, а образование у него неполная семилетка.

— Тише, Саша… — Ельцов поднес палец к губам.

— А скажите мне, уважаемый Муртаза Фатулаевич, откуда вы про мою фамильную реликвию узнали?

— Ах, дорогой, в «Огоньке» прочитал. — Он порылся в портфеле и достал старый номер журнала. — В пятидесятых об этом написали, а я места себе не находил. Я же историк, а здесь такая вещь. Но тогда не было у меня, бедного аспиранта, таких денег.

— А теперь нашлись?

— Всех родственников обобрал.

— Это здорово, что вы историк, вещь моя в хорошие, добрые руки попадет. Вам я согласен ее продать. Сегодня у нас среда? Давайте в пятницу в два часа. Я ее из хранилища заберу и буду вас в машине в переулке у дома ждать. Только вы не обессудьте, я двух друзей-художников с собой возьму, сумма-то большая.

— Конечно, дорогой, только и у меня просьба есть: со мной ювелир будет.

— Ювелир? — удивился Голованов.

— Не обижайся, дорогой, не обижайся. Такие деньги отдаю.

— Ну что ж, пусть будет ювелир.

Хозяин любезно проводил гостя к выходу. Вернулся в комнату и крикнул:

— Вылезайте, затворники!

— Ах, дорогие мои подельнички, — сказал расстроенно Зверев, — этот Мансуров, он же Гажиахматов, он же Аранян и еще фамилий шесть, в розыске, а я его из рук выпустил.

— Ничего, Саша, — засмеялся Игорь Дмитриевич, — в пятницу всю их кодлу снимем.

— Теперь совершенно ясно, что намечается сильнейший разгон.

— А до этого сомневался?

— Немного было.

— На то ты и начальник угрозыска, чтобы сомневаться. В нашей работе это необходимо. Давайте, ребята, еще раз план отработаем.

Генерал Болдырев приехал на Советскую площадь, велел шоферу поставить машину у памятника Долгорукому, вошел в дверь, рядом с которой висела солидная вывеска «Городской штаб народных дружин», поднялся на второй этаж в дежурку.

Из-за стола вскочил и вытянулся седой полковник.

— Здравия желаю, товарищ генерал.

— Здорово, где все?

— В комнате для совещаний.

В соседней большой комнате стоял огромный стол. Видимо, за ним и должны были сидеть руководители городских дружин.

— Все собрались? — спросил Болдырев, хотя прекрасно видел, что пришли все. — Карту! — скомандовал он, как полководец перед решающим штурмом.

На столе расстелили подробную карту района Сретенки.

— Вот переулок, — ткнул пальцем в карту генерал, — вот дом шесть. Там будет стоять их «Волга». Ты, Мансуров, со своим ювелиром садитесь на заднее сиденье, дверь машины не захлопывайте, только прикройте. Ювелир рассмотрит эту штуковину и скажет, что положено, потом достанет платок и вытрет лоб. Это сигнал.

Сразу же из-под арки выскочит «жигули»-канарейка, из нее выйдут трое. И вас двоих арестуют, сунут в канарейку и сюда.

Генерал ткнул пальцем в арку.

— В соседнем переулке вас будет ждать «Волга», вы садитесь в нее, а Лыков с Володко в форме сержантов — в канарейку и уходят на Сретенку. Пока эти лохи опомнятся да пока позвонят в милицию, вас там не будет. Понятно?

— Так точно, — гаркнул хвативший с утра лейтенант Володко.

Вот так бывает, когда с самого утра день не складывается. У соседа сверху, тихого интеллигента, что-то случилось с трубой, и вода полилась по стенам анохинской ванной. Только после того как Игорь объяснил технику-смотрителю, что он специальный корреспондент журнала «Человек и закон», началось некое движение сантехников.

Их журнал, к великому счастью сотрудников, постоянно путали с телевизионным аналогом, который вел писатель Анатолий Безуглов. Поэтому приперлись двое поддатых мужиков в спецовках и за десять минут покончили с аварией. Потом пришел смущенный сосед и сказал матери Игоря:

— По всем правилам я обязан сделать вам ремонт, но у меня нет таких денег.

— Полноте, — легкомысленно ответила мама, — мы все сами сделаем. Садитесь пить кофе, я напекла чудные оладьи.

Игорь, попрощавшись с соседом, вышел из дома и увидел, что какая-то сволочь, выезжая из двора, прочертила по боку его «жигулей» приличную вмятину. Но заниматься этим было некогда, его к одиннадцати ждал главный редактор, он и так опаздывал. Последний очерк Игоря со скрипом и потерями шел через визирующие инстанции.

Когда он подъехал к редакции, ему отмахнул жезлом гаишник, неведомо откуда взявшийся у ювелирного магазина.

— Попрошу документы.

Игорь спокойно протянул ему права, в котором лежал спецталон «Без права досмотра».

— Виноват, товарищ Анохин, — лейтенант вернул права, — кто это вас так?

— Утром, во дворе дома, кто-то выезжал слишком лихо.

— Жестянка в копейку влетит, — посочувствовал инспектор.

Игорь въехал во двор редакции, но он был так забит машинами, что ему пришлось оставить свой «жигуль» почти у въезда на Трифоновку. Но самое неприятное заключалось в том, что в дверях редакции он столкнулся с доставшим всех автором, бывшим прокурором.

— Игорь Андреевич, — скрипучим голосом начал тот, — вы прочли мою статью?

— Нет, Сергей Михайлович, — мужественно ответил Игорь.

— Но я же положил ее вам на стол.

— Я обозреватель, — вздохнул Игорь, — и не занимаюсь подготовкой материалов в номер. Это обязанность сотрудников отдела.

— Но я требую, чтобы вы ознакомились с ним.

— Позже, эти дни я очень занят.

— Что значит занят, мне восемьдесят лет, я ветеран прокуратуры!

— Со всем моим уважением к вашим заслугам я этого сделать в ближайшее время не смогу, прошу простить, но меня ждет главный.

Игорь попробовал пройти, но натолкнулся на литое плечо бывшего «важняка». Старик был в отличной форме, словно дискобол перед соревнованием.

— Извините, — повторил Анохин, — но через три минуты меня ждет главный.

— Вот и хорошо, пойдем к нему вместе.

— Как хотите, — обрадовался Анохин.

Главный был немало удивлен, когда в его кабинет вместе с обозревателем вломился надоевший всей редакции бывший прокурор.

— Извините, у нас очень серьезный разговор с Игорем Андреевичем, — сказал он, поднимаясь навстречу вошедшим и улыбаясь.

Улыбка была словно приклеена к доброму полному лицу шефа и предназначалась не Анохину, а славному ветерану прокуратуры.

— Мою статью никто не хочет читать, — сказал гость, удобно и, видимо, надолго устраиваясь в кресле.

— Вы не правы, вашу статью прочитали в отделе и доложили мне, что она требует серьезной доработки.

— А я, позвольте заметить, уверен, что статью зажимают специально, потому что я в ней отмечаю более высокую эффективность следственных действий в пятидесятых по сравнению с нынешним временем.

— Но эти действия были осуждены на ХХ съезде партии.

— Хрущев оказался некомпетентным, поэтому его и сняли.

— Давайте так сделаем, — сказал главный, — отправим вашу статью на отзыв в Институт государства и права.

— Нет, — возмутился бывший «важняк», — там одни евреи. Отправьте ее в НИИ прокуратуры.

— Замечательно, — облегченно вздохнул шеф, — так и сделаем. А сейчас у нас с Игорем Андреевичем конфиденциальный разговор.

Прокурор вылез из кресла и, что-то недовольно бурча, вышел за дверь.

— Игорь, — сказал главный, — с твоей статьей происходят таинственные превращения. Пресс-бюро КГБ дало в общем-то положительный отзыв, но прокуратура написала телегу страниц на пятнадцать. Есть один выход. Поезжай и завизируй ее у генерала Карпеца, после его подписи эмвэдэшники наверняка визу дадут.

— Шеф, — Игорь достал сигареты, — вы знаете, что я все понимаю. Ленинский штаб большевиков не желает выносить из избы ни крошки мусора, но за эту статью я борюсь, потому что от ее публикации зависит судьба честного опера, которого вполне могут определить на нары.