Власть четырех - Уоллес Эдгар Ричард Горацио (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Глава 5. В РЕДАКЦИИ «МЕГАФОНА»
Вернувшись после обеда, редактор «Мегафона» встретил на лестнице издателя. Моложавый на вид издатель был занят новым проектом, однако не преминул спросить, что слышно нового о Четырех.
— На улицах только и говорят, что о втором чтении билля о выдаче иностранцев, да о том, что правительство приняло все, какие возможно, меры для защиты Рамона от покушения.
— А вы верите? — спросил издатель.
— Думаю, что угроза не будет исполнена. На этот раз, по-видимому, Четверка потерпит неудачу.
— Посмотрим, — сказал издатель.
Поднимаясь по лестнице, редактор размышлял сам с собой, как долго еще Четверка будет давать сенсационный материал, и решил, что смелые злодеи все же попытаются осуществить угрозы, хотя и потерпят неудачу. Так и так газете будет работа.
Кабинет его был заперт и погружен в темноту. Он вынул из кармана ключ, отпер дверь и ступил через порог. Протянув руку, он повернул электрическую кнопку. Вспыхнула ослепительная молния, раздался треск. Ошеломленный, редактор отступил в коридор и заорал:
— Срочно электротехника!
Явился электротехник. Кабинет был наполнен густым вонючим дымом. Вместо лампочки с потолка свешивался обрывок витой проволоки. К концу его была прикреплена черная коробка, источавшая густой дым.
Открыли окна.
Электротехник принес ведро с водой и осторожно опустил в него коробку.
Дым слегка рассеялся, и только теперь редактор заметил на своем столе письмо в зеленовато-сером конверте. Он взял его, повертел в руках и вскрыл. Клей на краях конверта еще не высох.
«Милостивый государь,
Когда Вы сегодня вечером хотели зажечь свет, Вы, вероятно, подумали, что стали жертвой проделок, о которых столько пишет в последнее время Ваша газета. Мы просим принять наши извинения за доставленную Вам неприятность. Испытанное Вами неудобство произошло оттого, что мы вывинтили электрическую лампочку и вместо нее вставили заряд магния. Вы согласитесь, что нам было бы так же легко вставить на ее место заряд нитроглицерина, и тогда, поворачивая электрическую кнопку, Вы сами явились бы собственным убийцей. Сделали мы это для того, чтобы засвидетельствовать непреклонное намерение во что бы то ни стало осуществить нашу угрозу в случае прохождения через Палату билля о выдаче иностранцев. Нет силы в мире, которая могла бы спасти сэра Филиппа Рамона от смерти. Мы обращаемся к Вам, как к одному из виднейших руководителей общественного мнения, с просьбой употребить все Ваше влияние на защиту справедливости и заставить Правительство отказаться от проведения несправедливой меры. Этим Вы спасете не только жизнь безобидных людей, нашедших убежище в Вашей стране, но также и жизнь министра Короны, единственным грехом которого, с нашей точки зрения, является его чрезмерное усердие в защите несправедливого и злого дела.
Четыре Справедливых Человека ».
— Фью! — присвистнул редактор, вытирая платком потный лоб.
— Что-нибудь скверное, сэр? — спросил электротехник.
— Ничего, — резко ответил редактор. — Вставьте на место лампочку и убирайтесь.
С плохо удовлетворенным любопытством электротехник посмотрел на коробку в ведре и на свисавшую с потолка проволоку.
— Странная вещь, сэр… Если бы вы меня спросили…
— Я ни о чем вас не спрашиваю. Кончайте свое дело!
Полчаса спустя редактор «Мегафона» оживленно обсуждал с Вельби случившееся.
Вельби был одним из виднейших лондонских журналистов и заведовал иностранным отделом «Мегафона». Выслушав редактора, он весело оскалил зубы:
— Я всегда думал, что это дельные ребята. Уверен, что они исполнят свою угрозу. Когда я был в Генуе, мне рассказали о деле Треловича. Как вы знаете, Трелович был одним из тех, кто участвовал в убийстве сербского короля. Так вот, однажды вечером он пошел в театр и в ту же ночь его нашли со шпагой в сердце. Обнаружились два обстоятельства. Первое — генерал был превосходным фехтовальщиком, и вся обстановка свидетельствовала, что убит он не из-за угла, а на дуэли. Второе — по примеру германских офицеров, он носил корсет, и, по-видимому, противник это обнаружил ударом шпаги. Затем заставил его снять корсет, который и был найден там же, в саду, рядом с трупом.
— И тогда уже знали, что это дело Четырех?
Вельби отрицательно покачал головой.
— Я о них до сих пор не слышал. — Помолчав, он спросил: — Что вы предприняли после истории с лампочкой?
— Расспросил всех швейцаров и лакеев. Все они в один голос заявили, что не видели, как наш таинственный друг (я думаю, что он был один) входил и выходил из редакции. Вы знаете, Вельби, мне становится жутковато. Клей на конверте был свежим. Очевидно, письмо написано в редакции и положено на стол за несколько минут до моего прихода.
— Окна были открыты?
— В том-то и дело, что нет. Они были заперты изнутри и проникнуть через них было невозможно.
Вызванный на место происшествия сыщик присоединился к этому мнению.
— Человек, оставивший это письмо, вышел из кабинета ровно за минуту до вашего прихода, — заключил он, занимаясь тщательным исследованием почерка.
Это был молодой, преданный своему ремеслу сыщик. Он обыскал всю комнату, перевернул ковры, простучал стены, исследовал столы и терпеливо измерил какой-то особенной линейкой каждый дюйм пола и дверей.
— Обычно наш брат с насмешкой относится к тому, что пишут о сыщиках, — заявил он. — Но я много читал Габорио и Конан-Дойла и пришел к выводу, что для раскрытия большого преступления нужно обязательно обращать внимание на мелочи. Вы не находите здесь пепла от сигары или чего-нибудь в этом роде?
— Увы, нет, — ответил редактор.
— Жаль, — вздохнул сыщик и, завернув в бумагу «адскую машину», ушел.
Позже, рассказывая Вельби, как сыщик в лупу рассматривал пол кабинета, редактор, смеясь, заметил:
— Он нашел полсоверена, который я потерял несколько недель назад, и это, правда, была удача…
До поздней ночи никто, кроме редактора и Вельби, не знал о случившемся. В редакции прошелестел неясный слух, будто в «святилище» что-то произошло, но и только. А слухи, как известно, рождают домыслы.
— Слышали, хозяин разбил в кабинете лампочку и до смерти перепугался, — сообщил журналист, заведовавший пароходной хроникой.
— Со мной случилось то же самое, — вставил предсказатель погоды. — Недавно…
Перед уходом сыщика редактор счел необходимым объясниться с ним твердо и решительно:
— Только мы двое знаем о случившемся. Если об этом станут говорить, я буду считать, что это разболтал Скотленд-Ярд.
— У нас нет привычки болтать, — оскорбился сыщик. — А, кроме того, мы вообще попали в грязную историю.
— То-то же, — грозно предостерег редактор.
Редактор и Вельби держали случившееся в тайне до самого вечера.
Тому, кто мало осведомлен в газетном деле, это может показаться невероятным, но опытные люди знают, что важные и сенсационные новости имеют обыкновение просачиваться, прежде чем бывают напечатаны.
Злонамеренные наборщики — а даже наборщики бывают злонамеренными — иногда отливают копии важных известий и выбрасывают их через условленное окошко, под окошком их подбирает терпеливо дежурящий человек и бегом несет в редакцию конкурирующей газеты, где за это ему платят звонкой монетой.
В половине двенадцатого ночи жужжащий и волнующийся улей «Мегафона» пришел в необыкновенное волнение: по всей редакции разнеслась весть о невероятном событии.
Это была потрясающая статья, потребовавшая от «Мегафона» целой дополнительной страницы, набранной жирным шрифтом с аршинными заголовками:
«Четыре в редакции „Мегафона“. — Дьявольская изобретательность. — Новое Угрожающее письмо. — Четыре Справедливых Человека обещают исполнить свое намерение. — Удастся ли полиции спасти сэра Филиппа Рамона?
