Немые и проклятые - Уилсон Роберт Чарльз (онлайн книга без .TXT) 📗

Фалькон припомнил разговор с Консуэло. Он позвонил ей, лежа в постели, за несколько секунд перед тем как отключиться. Последние фразы:

— Марти Крагмэн был явно невменяем, — сказала она.

— Разве?

Фалькон ехал в управление с гадким, тошнотворным ощущением в животе, как будто запил чашкой кофе тяжкое похмелье. Он крепко сжимал руль. Войдя в пустой общий кабинет, Фалькон увидел, что Рамирес стоит у окна, наклонившись вперед и опираясь на подоконник.

— Я слышал о вчерашнем несчастье, — сказал Рамирес. — Ты себя нормально чувствуешь?

Фалькон кивнул: более-менее.

— Элвира уже звонил, просил тебя зайти, как только появишься.

Комиссар стоял у окна, сцепив руки за спиной, и смотрел через улицу Бласа Инфанте на парк Лос-Принсипес. Его предшественник, комиссар Лобо, делал то же самое: обозревал владения, словно бы черпая в этом иллюзию власти.

— Присаживайтесь, старший инспектор, — сказал Элвира. Каким-то неуловимо-ловким движением он сумел переместиться за стол и теперь поглаживал усы большим и указательным пальцами. — Я читал отчеты, ваш и Кальдерона, который поступил утром. Я уже связался с американским консулом, и он запросил копии. Они должны сегодня днем дать ответ по поводу вздора этого безумца про его связь с ЦРУ. Консульство настаивает, что эта версия не может считаться хоть сколько-нибудь правдивой.

— То есть вы, сеньор, не допускаете даже такой возможности?

— Мне признания этого типа кажутся бредом сумасшедшего, — отрезал Элвира. — Но, с другой стороны, когда я услышал, что правительство направило гражданскую гвардию уничтожать ячейки баскской террористической организации, я тоже не поверил… не мог поверить. Так что официально я выскажусь скептически, хотя про себя буду считать все это совершенно нереальным.

— Крагмэн, конечно, был не в себе, — проговорил Фалькон. — В этом нет сомнений. Но вы не можете совсем от него отмахнуться. ФБР, как известно, с такой легкостью от подозреваемых не отвязывается, а сказанное им про Резу Сангари совпадает с тем, что выяснил я сам. У Марти не было причин врать про убийство. Разве что это было причудливой фантазией больного сознания, при помощи которой он надеялся вернуть охладевшую к нему жену. Все, что он наговорил про агентство… Как знать? Уверен, его жена не поверила ни единому слову. Интересно посмотреть, что накопает Вирхилио Гусман по личности Мигеля Веласко.

— При чем тут Гусман?

— Он чилиец. У него есть знакомые эмигранты, которые могут помочь раздобыть подобную информацию, — объяснил Фалькон. — Одно мне известно про лица из снов, которые, по словам Марти, преследовали Вегу: Пабло Ортега однажды заметил страшно напуганного Вегу в «Эль Корте Инглес», и, я полагаю, тот лицезрел одно из своих видений.

— Вы должны быть осторожны с Вирхилио Гусманом, — сказал Элвира. — Некоторые говорят, что он тоже слегка тронулся. Ему повсюду мерещатся заговоры.

— Он разъяснил эту дату, одиннадцатое сентября, в предсмертной записке, а это помогло установить личность Рафаэля Веги.

— Я думал, он приходил по поводу самоубийства Монтеса.

— Да. В записной книжке Веги нашлось имя Эдуардо Карвахаля, и это стало первой причиной моего визита к Монтесу, — сказал Фалькон. — Монтес упомянул о роли русской мафии в торговле людьми, а затем я узнал о связи Веги с русскими. Я спросил Монтеса про этих русских, и вскоре он покончил с собой.

— И это вы обсуждали с Гусманом?

— Мне пришлось об этом упомянуть, но мы договорились, что он не напишет ничего, пока не появятся факты — доказуемые факты. Сейчас ничто не связывает Монтеса с русскими.

— Вы заставляете меня нервничать, старший инспектор. Самоубийство Монтеса — наше внутреннее дело. Если в группе существует коррупция, мы должны быть чрезвычайно осторожны с этой информацией.

— Журналиста отправили беседовать со мной как с офицером, ведущим расследование. Мне не сказали, что можно, а что нельзя с ним обсуждать. Я считаю, что с человеком, имеющим такую репутацию, как Вирхилио Гусман, лучше всего придерживаться политики открытости. Вы видели сегодняшний «Севильский вестник»?

— Да. Прочел пространный рассказ о карьере старшего инспектора Монтеса.

Фалькон кивнул, подождал, но комиссар не сказал больше ни слова.

— Думаю, вам стоит обыскать дом Крагмэнов, пока снова не объявились американцы, — сказал наконец Элвира. — Ордер я уже получил.

Фалькон пошел к двери. Элвира обращался к его затылку:

— Если Вирхилио Гусман заговорит с вами о событиях прошлой ночи, я бы просил вас очень аккуратно касаться причин вашего присутствия в квартире сестры Кальдерона. Я не хочу скандала по поводу интрижки судебного следователя с подозреваемой.

— Кальдерон это признал?

— Я запросил отдельный отчет по этому вопросу. Похоже, он был ею одержим, — сказал Элвира и добавил, не поднимая взгляд от документов: — Удивлен, что вы не упомянули в своем отчете о его отваге, проявленной в конце инцидента.

— Его отваге? — переспросил недоумевающий Фалькон.

— «Когда Крагмэн поднял руку, чтобы выстрелить, — начал Элвира зачитывать отчет Кальдерона, — я бросился к нему, надеясь отвлечь от цели. Пуля попала в грудь сеньоры Крагмэн. Старший инспектор Фалькон не мог помешать сеньору Крагмэну сунуть в рот ствол и застрелиться».

— Я обыщу дом Крагмэнов, — только и сказал Фалькон, выходя из кабинета.

— Гарсия тоже этого не видел, — пробормотал себе под нос Элвира, когда дверь закрылась.

Вернувшись в свой отдел, Фалькон отправил Кристину Ферреру в лабораторию за ключами от дома Крагмэнов, которые Хорхе и Фелипе забрали с места преступления на улице Табладилла. Рамирес все еще сутулился над столом.

— ЦРУ? — с недоверием произнес он. Фалькон развел руками:

— Или не ЦРУ, а какой-то непонятный консультант, связанный с ЦРУ, — сказал он.

— Вымысел, — отрезал Рамирес.

— Скажем так: теория заговора Гусмана верна. Если бы ты был членом американского правительства, отвечающего за неприглядные события в Южной Америке в семидесятых, и боялся, что у Рафаэля Веги есть нечто, доказывающее личное участие в заварушке высших чинов правительства… что бы ты сделал?

— Убил бы не задумываясь.

— Это потому, что ты безжалостный ублюдок, Хосе Луис, — заметил Фалькон. — Но ты бы не стал использовать ЦРУ, так? У тебя бы не было на это полномочий. Но должен существовать бывший сотрудник ЦРУ со связями, влиянием и «долгами». Понимаешь, что я хочу сказать про «психа» Крагмэна?.. Нельзя просто проигнорировать его слова, считая Марти сумасшедшим.

— Можно, — сказал Рамирес. — Он слишком неуравновешен для такой работы.

— Но он наш единственный источник информации! — возразил Фалькон. — И что ты скажешь на его последнее заявление, о том, что агентство не хотело смерти Веги, потому что еще не нашло желаемое?

— Хочешь сказать, он выполнял важное секретное задание, но добытые им сведения не были столь опасными, чтобы тянуть за собой убийство Веги? — спросил Рамирес. — Возможно, то, что они искали, заперто в банковском сейфе, на обыск которого мы до сих пор не получили ордер.

— Ты начинаешь верить, Хосе Луис. Напомни об этом судебному следователю Кальдерону, если он сегодня придет на службу.

В приемной зазвонил телефон. Рамирес пошел отвечать, а Фалькон думал о Крагмэне. «Они» — если только не были чистым вымыслом Марти — не могли надеяться, что Марти найдет документы или видеопленку. Это было бы слишком. Им нужны были отчеты о ходе мыслей Веги. Например, готов ли он пойти к Бальтасару Гарсону или обратиться к бельгийской системе правосудия, в Международный уголовный суд и предложить свои услуги в качестве свидетеля?

— Звонят из мэрии Арасены, — перебил его размышления Рамирес. Он стоял, прислоняясь к дверному косяку. — Они передали утвержденный в отделе гражданского строительства проект восстановления разрушенной хибары Монтеса. Работы обошлись в двадцать миллионов песет. Дом целиком перестроен и полностью модернизирован.