Черная роза - Солнцева Наталья (серия книг txt) 📗
Борис Иванович не успел додумать эту мысль, потому что рыжий старик встал и подошел к нему, наклоняясь через стол со своей ужасной трубкой и выпуская вонючий дым чуть ли не в лицо доктору.
– Ч-что такое? – взвизгнул Борис Иванович, пытаясь вскочить. – Ч-ч-что вам н-надо?
– Сядь! – прохрипел посетитель, и доктор безвольно плюхнулся обратно на свой стул.
– Что вы себе позволяете? – хотел он сказать, но сумел только промычать нечто невразумительное.
Внезапно Борис Иванович как-то внутренне обмяк. Он почувствовал себя вещью, которую этот ужасный рыжий человек может использовать как ему заблагорассудится. И что будто бы когда-то невообразимо давно Борис Иванович сам же на это и согласился. Они были связаны неведомыми, но прочными взаимоотношениями, основанными на обязательствах доктора перед рыжим стариком. Как и когда это произошло, доктор не помнил, но он чувствовал, что должен слушаться странного посетителя во всем и всегда. Какая-то смутная догадка промелькнула в его сознании, но так и затерялась в хаосе разрозненных и обрывочных мыслей…
Старик, выпуская очередную порцию дыма, вытащил из кармана пиджака фотографию молодой красивой женщины в обнимку с вальяжным самоуверенным господином. Мужчину доктор видел в первый раз, а вот дама…показалась ему знакомой.
– Знаешь ее? – спросил рыжий, бесцеремонно тыча фото прямо в лицо доктору. – Мне сказали, она твоя пациентка! Лечится от бронхита!
Эту фотографию дала ему Софья Иосифовна, мать убитого ювелира Ковалевского. Вчера вечером рыжий старик посетил похудевшую и постаревшую от горя женщину, назвавшись бывшим клиентом ее Жени. Они помянули покойного, а потом старик спросил, где ему разыскать Валерию. Он звонил ей на квартиру, но телефон не отвечает. На работе ему сказали, что Валерия уволилась и уехала, а куда, неизвестно. Близких подруг у нее не было, а из мужчин – только Женя. Софья Иосифовна долго всхлипывала и тяжело вздыхала, а потом вспомнила, что Валерия лечилась у знаменитого Бориса Ивановича, «чудесного доктора», и что он может знать, где она сейчас.
Софья Иосифовна даже не поинтересовалась, зачем эти сведения рыжему старику. Напротив, она порылась в альбоме и дала ему фотографию Жени и Валерии, в Ялте, на фоне морского пейзажа. Ей показалось естественным, что кто-то разыскивает Валерию, – ведь она сама несколько раз пыталась связаться с ней, сходить вместе на кладбище…
– Да! – вспомнил Борис Иванович. – Она переводчица. Я обращался к ней по поводу научных статей…
– Где она сейчас? Мне сказали, она уехала. Куда? – нетерпеливо перебил доктора рыжий пациент.
– У нее была депрессия… В таком состоянии…
– Меня не интересует ее состояние! – заявил старик, выпуская Борису Ивановичу в лицо очередную порцию удушливого дыма. – Меня интересует ее местонахождение!
– Но позвольте…откуда я знаю?
Доктор чуть не плакал от страха и унижения.
Глубоко посаженные глазки рыжего посетителя сверкнули такой неподдельной ненавистью и открытой угрозой, что у Бориса Ивановича началась нервная дрожь.
– Я… я не з-знаю…– заныл он, безвольно откидываясь на спинку стула и закатывая глаза. – Хотя…она обращалась к экстрасенсу!
– Экстрасенсу? – старик презрительно скривился и фыркнул.
– Да-да! – обрадовался доктор. – Это Игнат! Знаменитый ясновидящий и целитель! Я вам скажу его адрес! Он может подсказать, где Валерия.
– Пф-ф-ф… – выпустил рыжий посетитель клуб дыма прямо в нос Бориса Ивановича.
Этого доктор не мог выдержать. Его организм, не привыкший к ядовитым испарениям, устал от напряженной борьбы и отключился.
Очередной пациент, робко стучавший в дверь, наконец, не выдержал и приоткрыл ее.
– Доктору плохо! – шепотом сообщил он стоявшим в очереди больным. – Он уснул.
Борис Иванович, конечно же, не спал. Он не позволял себе таких вольностей на рабочем месте. Доктор был в глубоком обмороке…
Как его привели в себя, сделали укол и отвезли домой, Борис Иванович помнил смутно. Дома, едва живой от слабости, он пытался восстановить в памяти происшедшее, но…без особого успеха.
– Это все переутомление, – решил он. – Я слишком много работаю. Который год без нормального отпуска! Я не думаю о себе…
Счастливые и довольные жизнью люди раздражали Бориса Ивановича. Он тщательно скрывал это не только от окружающих, но и от самого себя. Духовная чистота, которой он достиг, подразумевала любовь к ближним. Это противоречие разрушало его изнутри, лишало покоя и уверенности в себе.
Счастливые люди заставляли его задавать себе один и тот же вопрос. Почему он не чувствует удовольствия от жизни? Ведь он еще не стар, здоров, любит свою работу, имеет успех у женщин… В чем причина? Он ходил в церковь, исповедовался, причащался, постоянно читал духовную литературу, но… Это «но» доктор объяснял невозможностью испытывать радость, когда вокруг столько несчастных, больных и заблудших! Только эгоист может веселиться на пепелище! Только глупец торжествует, когда вокруг стоит стон и плач!..
С этими мыслями он и уснул, твердо решив, что возьмет отпуск и поедет к матери, отдохнуть хотя бы душой! Борис Иванович привык трудиться, не покладая рук, и не сможет позволить себе пробездельничать целый месяц!
В музее стояла привычная тишина. Посетителей было мало, и Вика могла отдохнуть. Ей нравился зал, в котором располагалась экспозиция дворянского быта. Мебель, картины, кое-какая посуда, – все из бывшего имения Баскаковых. Теперь девушка смотрела на знакомые экспонаты совершенно другими глазами.
Портрет Александры произвел переворот в ее душе. Какая прелестная женщина! И какая несчастная. Страшно подумать, что эта жгучая, обворожительная дама, разодетая в шелка и бархат, рассталась с жизнью в самом расцвете юности и красоты. Ужасная и загадочная судьба!
Вика вспомнила, как странно вел себя Николай в коломенском доме. В общем, молодой человек произвел на нее приятное впечатление… Внимательный, вежливый, не жадный. И поговорить есть о чем. Пожалуй, она не против встречаться с ним. А старик, который показывал им портрет, Вике не понравился. Особенно взгляд, – так и пронизывает насквозь! Фу! Сам рыжий, кудлатый, с бакенбардами… Кто сейчас носит бакенбарды?
