В объятьях олигарха - Афанасьев Анатолий Владимирович (читаем книги онлайн .txt, .fb2) 📗

— Тебе плохо, да, плохо, Витенька? — В темных очах испуг.

— Ничего не плохо. Так хорошо никогда и не было.

Заглядывала сбоку, стараясь поймать взгляд. Мне это не нравилось.

— Витя, хочешь, скажу что–то очень важное?

— Валяй.

— Трупы, кровь — все это, конечно, ужасно. Но это все позади. Главное, мы вместе. Пока мы вместе, с нами ничего не случится. Ты только поверь в это. Пожалуйста, поверь.

Мне стало стыдно. Балованная девушка, почти ребенок, утешает старого мудака, пытается вселить в него мужество.

— Уверена, что мы поступаем правильно?

— У нас нет выбора… И потом…

— Что потом?

— Не стоит так уж все драматизировать. — Лиза говорила чуть смущенно. — Давай лучше думать, что совершаем свадебное путешествие. Я вот, например, вообще мало путешествовала и всегда об этом мечтала. Ты часто бывал за границей?

— Никогда, — ответил я гордо. — Знаешь, в чем мы с тобой, безусловно, похожи?

— В чем? Оба ненормальные?

— Мягко сказано. Мы для Патиссончика самые перспективные пациенты.

— Ох, не вспоминай о нем.

— Свадебное путешествие. Надо же такое придумать. С таким же успехом приговоренный к повешению может расценивать виселицу как спортивный снаряд для разминки.

— Брр, Витя! Как не стыдно?..

Самое удивительное, что, несмотря на качку и все прочее, мы вдруг одновременно сладко задремали. По–настоящему очнулись уже на земле. Степан Степанович помог нам спуститься (высадились на бетонной площадке, огороженной забором) и самолично на неприметной «Газели» доставил к зданию аэропорта. Здесь распрощались.

Дальше бразды правления забрала в свои руки Лиза. В зале ожидания, в меру переполненном, уселись на скамье неподалеку от окошек регистрации, прямо напротив светового табло с расписанием маршрутов. Наш рейс через два часа — и еще пятнадцать минут до встречи с человеком, который передаст документы. Мы ни о чем не разговаривали, просто сидели рядышком и глазели по сторонам. Я давненько не бывал в международных аэропортах (приходилось иногда провожать или встречать кого–то) и все было мне интересно, в первую очередь — публика. Случайных людей здесь не было, а лишь те, кто так или иначе преуспевал в жизни, плюс аэропортовская обслуга, плюс многочисленные искатели приключений, ворье, бандиты, женщины смежных профессий и еще всякая шушера помельче, которую, впрочем, трудно отличить от обычных пассажиров. Полюбовавшись этим разноголосым и многоликим букетом, я сказал, вздохнув:

— Пойду, что ли, позвоню. Сколько можно откладывать.

— Конечно, — поддержала Лиза. — Все равно это надо сделать.

Дала жетон — и из ближайшего автомата я с первой попытки дозвонился до родителей.

Мамин голос зазвучал так близко, как будто из комнаты в комнату. Ей же, вероятно, напротив, показалось, что звоню с того света, она несколько раз, не веря ушам своим, переспрашивала и окликала:

— Витя, Витя, это ты? Правда ты?!

Потом сразу передала трубку отцу, и по его суровому голосу и по ее заполошности я догадался, что старики успели похмелиться и, значит, у них не так все плохо. Во всяком случае, они пока ведут привычный образ жизни.

— Если бы у тебя, сын, были свои дети, хотя до этого, судя по всему, не дойдет, ты сумел бы оценить свое поведение по достоинству.

По затейливости фразы я легко определил, на какой он стадии — стакан беленькой, не больше.

— Папа, сейчас у меня, к сожалению, нет времени, но…

— Ты хоть знаешь, что нас с матерью чуть не убили? И это при ее гипертонии.

Об этом я знал, но предпочел бы не знать. И не собирался расспрашивать. Все равно что сентиментальный преступник допытывается у своей жертвы о нюансах ее страданий.

— Как вы сейчас, папа? Здоровы более или менее?

— Здоровы? Странный вопрос. С каких пор это тебя интересует?

Я увидел, как мимо Лизы продефилировал импозантный господин в светлом летнем костюме, загорелый, с пузцом — типичный бизнесмен или чиновник среднего звена. Лицо невыразительное, но дающее понять, что его владелец не промах и сумеет отличить фальшивый доллар от настоящего. В руке опять входящий в моду коричневый министерский портфель. Чуть помешкав, господин словно нехотя развернулся и присел на скамью рядом с Лизой. Они о чем–то заговорили. Лиза улыбалась рассеянно.

— Папа, вы меня простите… Я действительно веду себя как свинья, но есть причины, поверь… При встрече все объясню.

— Зачем? Кто мы такие, чтобы объяснять? Старая рухлядь. На свалку обоих, на свалку. Так держать, сынок.

— Папа, я уезжаю в командировку… Может быть, длительную… Звоню с вокзала…

— Напрасно затруднялся. Большому кораблю большое плавание.

— Дам знать о себе буквально через несколько дней…

— Мать бы пожалел. У нее вчера за двести зашкалило. Еле коньяком отпоил.

— Господи, надо было вызвать «Скорую».

В трубке возник мамин голос, чуть пьяненький.

— Витя, Витя, ты где? Приехал бы хоть ненадолго. Мы так ждем, так ждем. Отец места себе не находит… У него бок сильно болит.

Еще секунда, подумалось, и я все брошу и помчусь к ним. Но это будет акт отчаяния и ничего больше.

— Мама, мама, подожди, послушай!.. Я вас очень люблю, очень. Слышишь меня?

— Слышу, заинька, слышу… Приезжай скорее. Пирожков с капустой настряпаю, какие ты любишь…

— Мама, здесь очередь… До свидания, до встречи. Берегите себя…

Я повесил трубку и почувствовал себя так, будто спрыгнул в пропасть, в чернильную мглу. Почки опять затрепыхались, как рыбки в аквариуме. Но длилось это недолго.

Господин уже раскланивался с Лизой, оставив портфель на скамье. Я подождал, пока он уйдет, плюхнулся на его место. Нас разделял коричневый портфель. Никто на нас вроде не смотрел.

— Все в порядке? — спросил я.

— Да. А у тебя?

— Нормально… Если паспорта и билеты в портфеле, наверное, надо достать их оттуда?

— Ты очень умный, Витенька. Я всегда рядом с тобой робею.

Еще могла пошучивать!

Мы нашли укромный уголок в мраморном переходе возле туалетов. Устроились за большой кадкой с фикусом и, открыв портфель, быстро, в четыре руки исследовали содержимое. Паспорта с визами, водительские удостоверения на меня и на Лизу, несколько пластиковых карточек на предъявителя и на Лизу, но не на меня, авиабилеты — все это упаковано в пластиковый пакет с пуговичными застежками. Там же две пачки денег, одна толстенная, с купюрами достоинством в десять и двадцать долларов, вторая, потоньше, с сотенными. Еще — компьютерная распечатка с какими–то адресами, телефонами и именами. Кроме того, туалетные принадлежности, среди которых я обнаружил новенькую электробритву «Жиллет», о какой прежде мог только мечтать, и бирюзовый фен для сушки волос японского производства — истинное произведение искусства. Заботливая, предусмотрительная рука собрала нас в путешествие. Конечно, следовало узнать, кто нас опекает, но это не к спеху.

— Пора делать очередной бросок, — сказал я бодро. — Рейс уже регистрируют.

Бросок прошел без сучка и задоринки. Как нормальные туристы (папа с дочкой или новый русский с эскортни- цей?), заполнили таможенные декларации, потоптались в отстойнике и через час очутились в салоне аэрофлотовско- го «Боинга», в первом классе, где тоже было много для меня нового — кожаные сиденья, в которых можно развалиться, как в гамаке, ковер на полу, чистый, прохладный воздух, живые цветы в вазах, внушительный экран телевизора прямо перед глазами и много еще всяких мелочей, составляющих усладу богатой жизни, не обремененной заботами о хлебе насущном.

В самодовольных лицах, в неспешных движениях немногочисленных пассажиров абсолютная уверенность в том, что все они имеют полное право здесь находиться. Чего я не мог сказать о себе. Я бы не удивился, если бы кто–то из этих господ возмущенно поднялся со своего кресла, ткнул в меня пальцем и потребовал выкинуть самозванца, переселить куда–нибудь поближе к параше. Ощущение для меня отнюдь не новое, да и каждому нормальному руссиянину, у которого не сломана психика, оно хорошо знакомо. Он всегда будет чувствовать себя неприкаянным на чумовом пиру эпохи. Не с того ли денно и нощно бьются в истерике на экране творческие интеллигенты, убеждая друг дружку, как им хорошо, вольготно живется на крысином рынке, ибо они имеют теперь счастливую возможность даже среди ночи выскочить на улицу и раздобыть себе водки и девку…