Шелкопряд - Гэлбрейт Роберт (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
– А ты сегодня поможешь мне это доказать, – чуть слышно парировал Страйк. – Здравствуйте, – обратился он к бдительному констеблю, но тот не ответил.
Страйк будто подзаряжался от своей безумной версии, но, сказала себе Робин, если он чудом окажется прав, то убийство приобретет еще более уродливые черты, даже на фоне мясницкой разделки трупа…
Прошагав на расстоянии вытянутой руки от строгого полицейского, они остановились у соседней двери. Страйк позвонил, и немного погодя им открыла невысокая встревоженная женщина лет за шестьдесят, в халате и отороченных мехом тапках.
– Вы – Эдна? – спросил Страйк.
– Да, – робко сказала она, глядя на него снизу вверх.
Когда он назвался сам и представил Робин, морщины на лбу Эдны разгладились и на лице отразилось скорбное облегчение.
– А, это вы. Я про вас много слышала. Вы ведь Леоноре помогаете? Собираетесь ее вытащить, верно?
Робин готова была провалиться сквозь землю оттого, что красавец-констебль вслушивался в каждое слово.
– Входите, входите, – приговаривала Эдна, пятясь и энергичным жестом зазывая их в дом.
– Миссис… простите, не знаю вашей фамилии… – начал Страйк, вытирая ноги о коврик (в этом доме, планировкой повторяющем соседние, было тепло, чисто и уютно, не то что у Куайнов).
– Зовите меня Эдна, – просияла она.
– Спасибо, Эдна… только знаете… прежде чем впускать в дом незнакомых людей, положено спрашивать у них документы.
– Ой, да чего там… – занервничала Эдна, – говорю же, Леонора про вас рассказывала.
Перед тем как проследовать по коридору в бело-голубую кухню, намного более жизнерадостную, чем у Леоноры, Страйк все же настоял, чтобы Эдна посмотрела его водительские права.
– А она наверху сидит, – сказала Эдна, когда Страйк объяснил, что они хотят повидать Орландо. – Не в настроении. Кофе хотите?
Она засуетилась, доставая чашки, а сама, как свойственно несчастливым и одиноким, без умолку говорила:
– Вы меня поймите правильно, я не возражаю за ней приглядеть, за болезной… – она переводила удрученный взгляд со Страйка на Робин, – но сколько ж можно? Родни – вы ведь знаете – у них нет. Вчера инспекторша из социальной службы приходила, проверяла, какие тут условия. Если, говорит, вы нашу подопечную не сможете у себя оставить, придется в дом хроников ее определить или еще в какое заведение, а я ей: с Орландо так нельзя, она же с мамой никогда не разлучалась, нет уж, пускай пока у меня, да только… – Эдна подняла глаза к потолку. – Сегодня она сама не своя, горюет очень. Все спрашивает, когда мама придет, а что я ей отвечу? Я же не могу ей правду сказать. Да еще у них весь сад разворотили, Мистера Пука выкопали…
– Дохлого кота, – шепнул Страйк, повернувшись к Робин; у Эдны из-под очков текли слезы и падали с круглых щек.
– Болезная наша, – повторила она.
Поставив перед Страйком и Робин по чашке кофе, Эдна пошла наверх, чтобы привести Орландо. Уламывать ее пришлось битых десять минут, но Страйк был сам не свой от радости, когда Орландо, надутая, в засаленном тренировочном костюме, появилась в конце концов на пороге, прижимая к груди обезьянку Чики.
– Его зовут как великана, – объявила дочь Леоноры на всю кухню при виде Страйка.
– Точно, – кивнул Страйк. – Вот умница, запомнила.
Орландо свернулась в кресле, которое подвинула ей Эдна, и крепко сжала в руках орангутанга.
– Меня зовут Робин, – с улыбкой представилась Робин.
– Ты птица, – быстро сказала Орландо. – И я тоже. Птица Додо. {36}
– Так ее мама с папой прозвали, – объяснила Эдна.
– Мы с тобой – две птицы, – подтвердила Робин.
Орландо присмотрелась к Робин и без единого слова ушла из кухни.
Эдна глубоко вздохнула:
– Такая обидчивая. Никогда не знаешь, что у нее…
Но Орландо очень скоро вернулась с фломастерами и перекидным альбомом; Страйк не сомневался, что все это купила Эдна, чтобы только ее занять. Орландо села за кухонный стол и улыбнулась Робин приветливой, открытой улыбкой, от которой у Робин сжалось сердце.
– Нарисую тебе малиновку, – объявила Орландо.
– Ты меня очень порадуешь, – сказала Робин.
Высунув кончик языка, Орландо принялась за дело. Робин молча смотрела, что получается. Чувствуя, что Робин, в отличие от него, уже нашла с Орландо общий язык, Страйк взял шоколадное печенье, предложенное Эдной, и завел разговор о снежной погоде.
Орландо закончила рисунок, вырвала его из альбома и подтолкнула через стол к Робин.
– Красиво получилось, – с воодушевлением похвалила Робин. – Жаль, что у меня не получится Птица Додо – я совсем не умею рисовать.
Страйк знал, что это неправда. Робин рисовала прекрасно: он видел наброски, которые она в задумчивости делала на ненужных листках.
– Но я тоже должна тебе что-нибудь подарить.
Порывшись в сумке под нетерпеливым взглядом Орландо, Робин вытащила круглое карманное зеркальце, украшенное с обратной стороны стилизованным изображением розовой птицы.
– Вот, погляди, – сказала Робин. – Фламинго. Еще одна птица. Это тебе.
Благоговейно приоткрыв рот, Орландо взяла подарок.
– Скажи тете спасибо, – напомнила Эдна.
– Спасибо, – повторила за ней Орландо и спрятала зеркальце в мягкий рюкзак.
– Это что у тебя, сумочка? – оживленно спросила Робин.
– Это – обезьянка моя. – Орландо еще крепче прижала к себе орангутанга. – Мне ее папа подарил. Мой папа умер.
– Как это грустно, – тихо сказала Робин, невольно вспомнив брюшную полость трупа, раскрытую, как пустой рюкзак…
Страйк незаметно посмотрел на часы. Приближалось время встречи с Майклом Фэнкортом. Робин пригубила кофе и спросила:
– А что ты хранишь в своей обезьянке?
– У тебя волосы красивые, – сказала Орландо. – Блестящие, желтенькие.
– Спасибо, – отозвалась Робин. – А какие-нибудь рисунки там есть?
Орландо кивнула.
– Можно взять печенюшку? – спросила она у Эдны.
– Давай посмотрим другие твои рисунки, – предложила Робин.
Орландо жевала печенье. Поразмыслив, она раскрыла своего орангутанга. Из его нутра появился ворох рисунков на мятых листках разных цветов и размеров. Вначале ни Страйк, ни Робин не стали их переворачивать, а только нахваливали, пока Орландо раскладывала рисунки на столе.
Робин задавала вопросы насчет яркой морской звезды и танцующих ангелочков, нарисованных фломастерами и маркерами. Купаясь в таком внимании, Орландо засунула руку поглубже в рюкзак, чтобы достать принадлежности для рисования. Но вначале ей пришлось вытащить продолговатую серую кассету с узкой машинописной лентой, сохранившей перевернутые отпечатанные слова. Страйк поборол в себе желание тут же смахнуть ее в ладонь и проследил, как лента скрылась под набором цветных карандашей и коробочкой мятных пастилок. Орландо извлекла из рюкзака рисунок бабочки, сквозь который с оборотной стороны просвечивал небрежный взрослый почерк. Поощряемая Робин, она продолжала опустошать свой рюкзак, доставая какие-то наклейки, открытку с видом Мендип-Гильса {37} и круглый магнит с надписью: «Осторожно! Не попади в мою книгу!» Под конец она показала им три картинки на бумаге качеством повыше: два листа с гранками книжных иллюстраций и макет книжной обложки.
– Это с папиной работы, – сообщила Орландо. – Я захотела их взять, а Данилчар стал меня тискать.
Она ткнула пальцем в яркую картинку, и Страйк узнал «Кенгуру, который любил прыгать». Орландо наградила кенгуру шапкой и чемоданчиком, а контурное изображение принцессы, беседующей с лягушкой, раскрасила неоновыми маркерами.
Радуясь, что Орландо не дичится, Эдна сварила еще кофе. Страйка поджимало время, но он боялся поторапливать Орландо, чтобы та в обиде не сгребла свои сокровища обратно в рюкзак. Болтая как ни в чем не бывало, Страйк и Робин перебирали бумажки. Когда Робин находила что-нибудь интересное, она подвигала листки к Страйку.
