Семья Корлеоне - Фалько Эд (читаем книги .txt) 📗
— Билли! — окликнул из противоположного угла просторного помещения Рик.
Джоджо и остальные ребята отступили назад на улицу. На бойне воцарилась тишина. которую нарушали лишь сдавленное дыхание Билли да ровный низкий гул, доносящийся откуда-то поблизости.
— С твоим братом все в порядке! — крикнул Лука. Свободной рукой он отшвырнул нагроможденные ящики, пуская их вниз на пол с высоты двадцати футов. — Выходи… Рик!
Убрав с пути ящики, он приблизился к краю трапа, к самому ограждению, подталкивая Билли перед собой. Одной рукой он обхватил Билли за горло, другая болталась опущенная с зажатым револьвером. Рик молчал и не показывался.
— Ретивый Джо… хочет с тобой увидеться, — продолжал Лука. — Он хочет поговорить… с тобой и с Билли.
— А, мешок с дерьмом! — сказал Рик. — Кривая рожа! — Он говорил так, словно Лука сидел за столом напротив. Если бы не прозвучавшая в его голосе нотка тревоги, можно было бы сказать, что ему весело.
Лука толкнул Билли к самому ограждению, приподнимая его в воздух. Билли больше не вырывался, и Лука чуть ослабил хватку, позволяя ему свободно дышать.
— Выходи немедленно! — крикнул он, обращаясь к Рику. — Не заставляй меня… всадить пулю в твоего братишку. Джузеппе только… хочет поговорить.
— А, ты лжешь, — ответил Рик, по-прежнему укрываясь за грудой ящиков. — Теперь ты работаешь на Корлеоне, и всем это известно.
— Я работаю… на самого себя, — сказал Лука. — И вы… ирландцы… должны это знать.
Билли принялся вырываться из рук Луки.
— Он лжет, Рик! — крикнул он. — Пристрели сукиного сына!
— Ну хорошо, Билли, — шепнул ему на ухо Лука. Рывком подняв парня в воздух, он перенес его через ограждение, удерживая над полом. Билли начал кричать и брыкаться. — Попрощайся со своим… младшим братом, — сказал Лука, обращаясь к Рику.
В это мгновение Рик отшвынул ногой пару ящиков и выпрямился во весь рост, держа руки над головой, ладонями к Луке.
— Вот и отлично, — сказал тот.
Бросив Билли вниз, он поднял револьвер и разрядил барабан Рику в грудь и в живот. Рик отлетел назад, затем повалился вперед и, перелетев через ограждение, упал на ленту конвейера и застыл бесформенной грудой.
Билли стонал, пытаясь встать. Обе ноги у него были сломаны, обломок бедренной кости торчал из окровавленной штанины. Беднягу вырвало, и он потерял сознание.
— Обуйте их в бетонные башмаки, — приказал Лука Джоджо, прошедшему на бойню. Следом за ним появились Поли и Винни. — Бросьте их в реку, — добавил он, направляясь к лестнице.
Лука зверски устал и думал только о том, как хорошенько выспаться.
У крыльца дома Ромеро с полдюжины мужчин в дешевых темных костюмах разговаривали с двумя молодыми женщинами в шляпах-«колоколах» и обтягивающих платьях, совершенно не подходящих для похорон. Сонни рассудил, что у девушек просто нет никакой другой приличной одежды. Он остановился за углом и с полчаса сидел в машине, наблюдая за кварталом, прежде чем решил, что ему будет безопасно появиться на поминках Винни. Семья Корлеоне прислала в похоронную контору венок, а у Сонни в кармане пиджака лежал пухлый конверт с пятью тысячами долларов, который он намеревался вручить лично, несмотря на то что ему было приказано держаться подальше от любых похорон, и в первую очередь от похорон Винни. Если верить Дженко, у Марипозы хватило бы подлости расправиться с ним прямо на похоронах. Сонни вздохнул, черпая уверенность в прикосновении к ремню кобуры под мышкой.
Не успел он подойти к крыльцу, как девушки заметили его приближение и поспешно нырнули в подъезд. Когда Сонни поднялся на крыльцо и подошел к лестнице, ведущей к квартире семьи Ромеро на втором этаже, на площадке наверху его уже ждали Анджело Ромеро и Нико Ангелопулос. В полумраке лестничной клетки лицо Анджело выглядело постаревшим лет на десять. Глаза у него налились кровью, под ними нависли мешки, похожие на синяки, веки опухли. Судя по всему, он не спал со дня марша. На лестнице слышались приглушенные голоса.
— Анджело, — окликнул Сонни и сам удивился, почувствовав, как к горлу ему подкатил клубок, не давая больше ничего сказать. Он не позволял себе думать о Винни. Факт гибели Винни отметился у него в сознании, но и только. Да, Винни убит. И больше ничего, никаких чувств, никаких мыслей. Однако как только он произнес вслух имя Анджело, что-то поднялось у него из глубины души и застряло в горле, и он больше не смог ничего сказать.
— Не надо тебе было приходить сюда. — Анджело принялся тереть глаза с такой силой, словно старался их раздавить. — Я устал, — сказал он, после чего добавил, объявляя очевидное: — Я почти не спал.
— Его мучат кошмарные сны, — объяснил Нико, кладя руку Анджело на плечо. — Он не может спать из-за кошмаров.
— Я тебе сочувствую, Анджело, — с трудом выдавил Сонни. Ему пришлось сделать усилие, чтобы произнести эти слова.
— Да, — пробормотал Анджело, — но тебе не надо было приходить сюда.
Сглотнув комок в горле, Сонни опустил взгляд на окно над входной дверью, за которой виднелся унылый ненастный день. Он поймал себя на том, что ему проще думать о деле, о мелочах.
— Перед тем как сюда прийти, я все тщательно проверил, — сказал он. — За домом никто не следит, так что все в порядке.
— Я имел в виду не это, — сказал Анджело. — Я имел в виду, что наша семья, мои родители не хотят видеть тебя здесь. Тебе нельзя прийти на поминки. Они этого не допустят.
До Сонни не сразу дошел смысл его слов.
— Я принес вот это. — Он достал из кармана конверт. — Это хоть что-то, — сказал он, протягивая конверт Анджело.
Тот подчеркнуто скрестил руки на груди, отказываясь взять конверт.
— Я не вернусь к вам. Я больше не буду работать на вашу семью, — сказал он. — У меня будут какие-нибудь неприятности?
— Нет, — пробормотал Сонни, опуская руку с конвертом. — С чего ты это взял? — спросил он. — Мой отец все поймет.
— Хорошо, — сказал Анджело. Он шагнул к Сонни. Какое-то мгновение казалось, что он собирается его обнять, однако в последний момент он сдержался. — О чем мы думали? — сказал Анджело, и это прозвучало словно мольба. — Мы считали себя героями комиксов, с которыми никогда ничего не случится, так? — Он подождал, словно действительно полагал, что у Сонни может быть ответ. Но Сонни молчал, и Анджело продолжал: — Наверное, все это грезилось мне во сне, вот какое у меня ощущение, нам всем это грезилось во сне, мы были уверены в том, что с нами ничего не случится. Нас ведь не могли на самом деле убить, но… — умолкнув, он вздохнул. Глубокий протяжный вздох вырвался у него из груди, подобно стону, и один этот звук признавал смерть Винни, принимал ее. Анджело отступил назад, продолжая смотреть Сонни в лицо. — Я проклинаю тот день, когда познакомился с тобой, — сказал он, — с тобой и с твоей семьей. — Он произнес это ровным голосом, без злобы и гнева. После чего развернулся, поднялся по лестнице и скрылся за дверью.
— На самом деле он вовсе так не думает, — сказал Нико после его ухода. — Он сам не свой от горя, Сонни. Ты же знаешь, как близки они были, эти двое. Они были словно тенью друг другу. Господи, Сонни…
— Да, конечно, — пробормотал тот, протягивая конверт Нико. — Передай Анджело, я все понимаю. И передай ему, что наша семья сделает для него и для его родителей все, что только потребуется, и сейчас, и в будущем. Передашь, Нико?
— Анджело это знает, — сказал Нико, убирая конверт в карман. — Я обязательно передам ему этот конверт.
Похлопав его по плечу, Сонни стал спускаться по лестнице.
— Я провожу тебя до машины, — предложил Нико, следуя за ним. Выйдя на улицу, он спросил: — Что теперь станется с Бобби? Я слышал, он прячется.
— Не знаю, — сказал Сонни, и его тон ясно дал понять, что он не желает говорить о Бобби.
— Послушай, я хотел тебе сказать… — начал Нико, беря Сонни за руку и останавливая его. — Мы с Анджело много говорили об этом, и Анджело считает, что Бобби, наверное, стрелял в Стиви Дуайера, а не в твоего отца. Если он стрелял в твоего отца — это же получается какая-то бессмыслица, Сонни. И ты сам это понимаешь.
