Круг Матарезе - Ладлэм Роберт (полные книги .txt) 📗
Теперь ему была важна каждая секунда. Он сказал Беовулфу, что сделал все, что мог. Но это было не так. Он встал на колени и снял с потерявшего сознание голландца черное пальто.
Брэй положил трубку и задумался. Если бы он мог хотя бы выспаться, если бы не неистовая атака той женщины, так измотавшая его, если бы не Талейников, сказавший ему так много похожего на правду… Но все это уже произошло, и с Брэем случилось то, что часто случалось в последнее время. Он почти впал в ступор, ему надо было все обдумать, чтобы выбрать единственно верное решение.
Кто только на него не охотился! Ему не привыкать. Он имел дело с оппозиционерами из другого лагеря, хотя те не ставили цель убрать его. Перебежчики шли на контакт, но не для того, чтобы убить его. В нынешней ситуации необычным было то, что время обеих операций совпадало: ему одновременно угрожали и те и другие. Но, впрочем, это можно понять…
Помощник госсекретаря Конгдон действительно мог предпринять такой шаг! С виду безобидный клерк-вегетарианец нашел в себе мужество следовать своим убеждениям. Более того, он выследил Талейникова и догадался о его действиях в отношении Беовулфа. Какие еще более убедительные резоны могли понадобиться Конгдону, чтобы принять решение о ликвидации уже отстраненного от дел агента, казавшегося ему таким опасным!
Какой чудный предлог связаться с русскими! Те лишь поблагодарят за помощь в ликвидации их обоих, и Скофилда и Талейникова.
Все ясно. И так просто… Такие опытные ребята, как он или Талейников, могли бы постичь эту стратегию. Опровержения и возгласы удивления будут сопровождать друг друга, государственные деятели и в Москве и в Вашингтоне не устанут порицать и обличать жестокость двух офицеров разведывательных служб, чьи злобные амбиции были поставлены выше государственных интересов, но не преминут подчеркнуть, что так было прежде, якобы в другую эпоху, а теперь, мол, этих обоих мстителей нет, и все будет по-иному.
Скофилд уже почти слышал голос и интонации Конгдона, произносимые им ханжеские банальности в адрес бывшего резидента, слышал многозначительное покашливание этого человека, скрывавшего ложь за красивыми словами.
Но что действительно привело Скофилда в бешенство, так это то, что фальшивые заверения чиновников приобрели законную силу после того, как Талейников признался, что охотится за ним, Скофилдом, с целью мести. Русский так и сказал: «Клянусь, я убил бы тебя, Беовулф, и, возможно, в один прекрасный день сделаю это».
И вот сегодня настал этот день. И это «возможно» ничего не значит в устах русского, ибо Талейникову самому нужен Беовулф, он бы не потерпел вмешательства убийц по найму, подключенных Вашингтоном и Москвой. «Я услышу твой последний вздох», – так он пообещал Скофилду шесть лет назад. К этому он стремился тогда и об этом мечтает сейчас. Разумеется, он бы уберег Брэя от пули марсельца или человека из Праги. Еще бы! Ведь его враг достоин лучшего выстрела, тo есть сделанного самим Талейниковым. И тут годятся любые игры, любые заверения, лишь бы подвести врага под этот выстрел.
О, как я устал от всего этого, подумал Скофилд, устал от напряжения и придумывания ответных ходов. Да и кто в состоянии вынести такое? А окружающие станут выжидать и ничему не помешают. Кому нужны два выведенных в тираж спецагента, для которых единственная цель в жизни убить друг друга?
Скофилд закрыл глаза, стараясь сдержать слезы. Глаза слезятся от усталости, эмоции тут ни при чем. Но сейчас не время умирать от бессилия, ибо именно он, Скофилд, должен сдюжить. Если ему предстоит погибнуть, – а смерть не раз поджидала его за углом, – то уж, конечно, не от пули марсельца, пражанина или этого… из Москвы. Он достоин лучшей участи! Он всегда стоил лучшего.
Талейников сказал, что Скофилду осталось ждать одиннадцать минут. Две уже прошли с тех пор, как закончился разговор с русским. Значит, он в ловушке. Если человек из Праги был именно тем, кого имел в виду Талейников, то штурм номера не заставит себя ждать, и при этом риск для нападающих будет минимальный. Они применят газовые пистолеты, человек из Праги не раз побеждал в таких переделках. Следовательно, нужно немедленно выбраться из номера. Но в холле могут быть люди. Как правило, если многолюдно, то это на руку убийцам, отнюдь не жертве. Голландец должен был выманить Скофилда, но его миссия кончена, значит, оставшиеся двое непременно ворвутся в номер. Правда, есть одно преимущество: поскольку известно, где и когда начнется атака, можно использовать людей в холле как прикрытие и попытаться добраться хотя бы до первого этажа. Хорошо бы сменить внешность. Мудрить не стоит, лишь бы ввести в заблуждение и избежать перестрелки в холле.
Восемь минут. Возможно, уже меньше. Надо подготовиться.
У него есть в распоряжении только то, чем он обладает от природы. Ему предстоит бежать, бежать не останавливаясь, не думая о том, как долго он пробежит и как далеко уйдет. Он и представить себе не мог последствия своего побега. Во всяком случае, сейчас у него не было времени, чтобы обдумать это. Он должен выбраться из засады, выставленной тремя врагами, жаждущими его смерти. Причем один из троих был наиболее опасен, ибо его не посылали ни Москва, ни Вашингтон. Он пришел за жизнью Скофилда сам.
Брэй ринулся к лежавшей на полу женщине, перетащил труп в ванную и закрыл дверь. Затем поднял с пола торшер и с силой ударил по замку на входной двери. Теперь открыть ее снаружи можно было, лишь выломав.
Его одежда, разбросанная по номеру, не имела никаких меток прачечной или других характерных признаков, по которым можно было бы установить его личность. Что же касается отпечатков пальцев, то на это потребуется время, но к тому моменту он будет уже далеко отсюда, если, конечно, останется в живых. Единственное, что было ему нужно, так это портфель-чемоданчик с различными вещами и предметами, необходимыми человеку его профессии. Он закрыл его, закодировал замок и положил на кровать. Затем надел пиджак, подошел к телефону и набрал номер коммутатора.
– Это номер двести тринадцатый, – медленно проговорил Скофилд, переходя на шепот и стараясь сделать вид, что теряет силы. – Мне не хотелось бы обременять вас, но мое состояние оставляет желать лучшего, у меня приступ… мне необходима помощь…
И с размаху швырнул телефон на пол.
Глава 10
Талейников надел черное пальто и, нагнувшись, снял серый шарф с голландца. Обмотав его вокруг шеи, он подобрал серую шляпу, валявшуюся рядом с опрокинутым стулом. Она оказалась слишком велика, он сдвинул ее на затылок, чтобы сидела более ловко, и направился к двери. Проходя мимо шкафа, он приказал сидевшим внутри молодым американцам:
– Оставайтесь здесь и не произносите ни звука! Я буду рядом в коридоре и, если услышу шум, вернусь, и вы пожалеете об этом.
Пройдя холл, он поспешил к центральным лифтам и, миновав их, подошел к небольшому служебному подъемнику в темном конце коридора. У стены он заметил сервировочный столик на колесах, обычно используемый прислугой. Василий достал из-за пояса «буран» и переложил его в карман пальто, а левой рукой нажал кнопку вызова. Над дверью лифта зажглась красная лампочка с цифрой «2», значит, лифт находился на втором этаже. Следовательно, марселец прибыл на место. Вскоре цифра 2 погасла, затем загорелась цифра 3, а потом 4. Василий обернулся спиной ко входу в лифт и приготовился на случай непредвиденной реакции – на свое черное пальто и серую шляпу. Но когда дверь лифта открылась, он с удивлением обнаружил, что кабина пуста. Он вошел и нажал кнопку второго этажа.
– Сэр?! Алло, сэр?! О бог мой, что-то случилось в двести тринадцатом номере! – Взволнованный голос телефонистки потревожил персонал. – Пошлите наверх пару мальчиков! А я буду вызывать «Скорую помощь». У него, похоже, сердечный приступ или что-то в этом роде…
Поднялась суета.
Скофилд стоял у двери и ждал. Наконец в коридоре раздались торопливые шаги и шум голосов. Скофилд заранее отпер сломанный замок. Дверь распахнулась, и на пороге появился дежурный в сопровождении мальчика-посыльного.
