Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Когда он в половине девятого выбрался через люк на крышу, чтобы на смотровой площадке подвести некоторые итоги, солнце уже так припекало, что он вынужден был расстегнуть рубашку и подставить лучам обнаженную грудь и живот.
Шестеро жильцов видели шестерых, более или менее подозрительных людей неизвестного происхождения, которые, конечно, могли оказаться и жильцами с других этажей.
В одном из неизвестных быстро опознали рассыльного из супермаркета, постоянно приносящего продукты прикованному к постели жильцу.
Когда Франк ради проверки позвонил хозяину магазина, то тот особо подчеркнул, что этот рассыльный ходит только к прикованным к постели людям.
При дальнейшем уточнении еще один из упомянутых лиц был опознан как служащий конторы по уборке помещений, направлявшийся в одну из квартир, хозяйка которой находилась в больнице. Поэтому семья — и эту причину Франк так и не смог понять — находилась в кризисном положении. Скорее всего в семье были маленькие дети. В Эгесхавне еще не хватало мест в детских садах для всех желающих.
Оставалась молодая женщина обыкновенной внешности без особых примет и трое мужчин, из которых только один был замечен входящим в дом. Речь шла о симпатичном молодом человеке лет тридцати, одетом в ковбойские брюки и клетчатую рубашку с коротким рукавом. На нем были также белые спортивные туфли с голубыми полосками. Он крадучись входил в подъезд. При этом заявлении Франк убрал блокнот в задний карман брюк и стал интересоваться собственными приметами, получая утвердительные ответы.
Двое остальных мужчин были соответственно определены как двадцати- и шестидесятилетний и так же, как и незнакомая молодая женщина, не получили никаких примечательных описаний. Ему нечего было сообщить Анне Нильсен. Все подтверждало мнение самого Франка, что убийство произошло в тот момент, когда большинство находились в своих квартирах. А те, что могли оказаться в подъезде, не обратили ни на что внимания, привыкнув встречать в доме незнакомые лица.
Франк вытянулся на спине. До правды еще далеко, а погода удивительно хороша.
Пер с утра был в хорошем настроении, и Анне захотелось подхватить модную песенку, звучащую по радио. Пер позвал: «Иди, мам, пить кофе, а то они загордятся от счастья петь вместе с тобой».
— Сейчас иду, — весело ответила она.
Анна рассказывала сыну обо всем, что случилось с Эриком Смедером, о том, что сама думала и что собиралась делать.
Пер улыбался, слушая мать и не переставая при этом жевать. И только тогда, когда он поднялся и заторопился в школу, собственная болтовня показалась ей слишком долгой. Может, потому, что у сына было хорошее настроение, а может, потому, что она подсознательно хотела ускользнуть от его проблем. Хотя она прекрасно знала, что они есть и нуждаются во внимании, большем, чем ее собственные.
Во время полета в Копенгаген Клейнер, как и предвидел, не успел прочесть «Юлландс-Постен». Полчаса восхищенно смотрел он сверху на землю. Увеличенная картина старого цветного атласа с озерами, фьордами и бухтами. Очаровательный вид с шестикилометровой высоты.
Он взял такси и успел как раз в назначенное время к 9 часам на улицу Брогордсвай в Торнбю.
Госпожа Смедер была еще раз замужем и снова развелась, сохраняя все время фамилию первого мужа. Она работала в рекламном агентстве — так объяснила она кивавшему в знак согласия Клейнеру, а Смедер — красивое и необычное имя.
Поездка, по сути, едва окупила стоимость билета. Эрик Смедер и Ютта Ольсен, как ее звали когда-то, учились вместе в гимназии, и когда ей было 16 лет, а ему 17, она забеременела. Обнаружила она это поздно, уже нельзя было делать аборт, и ей пришлось уйти из школы, перед тем как должен был разразиться скандал. Когда Эрик стал студентом, они поженились, и брак существовал, пока она содержала всех троих во время его учебы. Она работала в конторе и, как она выразилась, буквально разрывалась на части. Клейнер слушал, провожая взглядом самолеты, идущие к аэродрому Каструп и от него, и временами кивал головой. Когда Эрик закончил учебу и стал юристом, он потребовал развода. Бо остался с ней. Сейчас ему 38 лет, и она должна признаться, что он периодически бывает без работы. К счастью, именно сейчас сын занят в фирме мужской одежды. Она никогда не пыталась установить контакт с Эркком, она может честно сказать, что была, да и сейчас остается обиженной на него, за то, что он бросил ее как раз в тот момент, когда она могла бы хоть немного передохнуть после долгой напряженной работы.
Сын Бо поддерживал контакт с отцом, временами рассказывая матери о нем. Да, она знала, что Эрик переехал в Эгесхавн. То, что он сидел в тюрьме, характеризовало его с плохой стороны. Но это и так было видно, когда он легко ушел от нее и восьмилетнего Бо. Мальчик принял все очень близко к сердцу и в последующие годы стал замкнутым и дерзким, особенно в период возмужания. Конечно, Бо будет на погребении, оно ведь состоится в Эгесхавне.
Она умолкла. Больше нечего было рассказывать. Фру Смедер пошла еще за кофе. Клейнер дотронулся до кончика сигары, торчащей из кармана рубашки, но вытащить не решился, почувствовав, что здесь курить не принято.
Об Эрике Смедере рассказывала ему ожесточившаяся на жизнь женщина. По-другому не определишь. Но именно теперь Бо Смедер интересовал его куда сильнее. Он находился в Оденсе, откуда должен был позвонить в полицию Эгесхавна, как только мать сообщила ему о случившемся. Клейнер взял адрес. Если сын Смедера не поторопится, они найдут его сами. Клейнер успевал к обеду вернуться в Эгесхавн. На обратном пути он собирался все-таки дочитать «Юлландс-Постен».
Франк вошел в квартиру Эрика Смедера. Должно же быть что-то в квартире, что поможет ему, подскажет решение. Ему очень этого хотелось. Он еще раз шаг за шагом изучил комнату. Без определенной цели вышел на балкон, еще раз осмотрелся.
Должно быть хоть что-то, что оставляет после себя человек в том месте, где он живет, спит, ест. Если он вообще жил здесь! Впору сомневаться. Он прошел в небольшую ванную комнату. Рядом с зеркалом висел белый медицинский шкафчик, предназначавшийся скорее всего для туалетных принадлежностей. Не слишком ли много косметики? Зубная паста и мыло. Он поднес его к носу. Сильный запах, напоминающий духи. Крем «Нивея», лосьон после бритья, дезодорант, питательный крем для сухой кожи, маленький флакон духов. Интересно, что здесь делают духи? На этикетке написано: «для мужчин», но запах резковат. Правда, сам Франк в этом отношении не типичен, к тому же находится в возрасте, когда можно обойтись водой, мылом и зубной настой. А в критические минуты — дезодорантом.
Франк пошел в спальню. Еще раз просмотрел белье, ничего интересного. Обычное белое мужское белье. По сезону короткие трусы, майки с рукавами и без рукавов. Хорошего качества.
Когда слабо скрипнула входная дверь, ведущая с лестницы в прихожую, Франк застыл в напряжении, будто приготовился к прыжку.
Прислонился к двери в прихожую, но вошедший так же осторожно прислушивался к звукам из спальни. Скорее всего тот отправился в гостиную. Франк дал ему время открыть дверь и окаменеть от неожиданности.
Незнакомец был одет столь же практично, как и сам Франк. Джинсы, клетчатая рубашка, красные спортивные туфли. Он был выше и сильнее Франка, моложе, скорее всего ему чуть за двадцать. Франк не смог тут же узнать его, но вспомнил, что они уже встречались в полиции. Попытался улыбнуться:
— Привет, ко мне в гости?
Пришелец быстро оправился от испуга, мобилизовав на сопротивление все свои внутренние силы. Быстрым, точным ударом незнакомец перебросил Франка через кровать, тот стукнулся шеей и головой о стенку и очутился на полу за кроватью с задранными вверх ногами в спортивных туфлях фирмы «Адидас». Гость получил явное преимущество. Франк вскочил на ноги: «Какого черта ты…» — но обидчик уже выскочил из квартиры и помчался вниз по лестнице. Франк пулей вылетел на лестницу, но не решился сесть в лифт, боялся, что странный гость попытается ускользнуть. В их деле и так много что ускользает.
