Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Клейнер ничего не возразил. Его лицо было спокойно. Анна продолжала:
— Франк займется Акселем Иверсеном, которого уволил Эрик Смедер. Скорее всего это личная драма. Вряд ли мы найдем здесь разгадку. Ты, Франк, хорошенько изучишь Иверсена, и решай сам, идти до конца или бросить на полдороге.
— А как насчет директора? — спросил Франк. — Ты что-то не была от него в восторге.
Она помолчала, прежде чем ответить:
— Да я и сама не знаю. Я его толком не поняла, да это, видимо, невозможно. Если Смедер был формалистом, неуживчивым и жестоким типом, это еще не значит, что можно подозревать директора. Этого недостаточно.
— Главного юриста города мы не освобождаем от подозрений? — спросил Клейнер, чуть саркастически улыбаясь всему собранию. Анна хорошо знала, что работники полиции временами открыто проявляли раздражение и не скрывали недовольства городскими юристами. Анне тоже было знакомо это чувство. Его можно понять, если вспомнить, что опытные полицейские зачастую получают молодых сотрудников и тем более вышестоящих начальников из числа рядовых юристов, хотя те знают о работе полиции не больше того, что можно узнать, сидя за письменным столом в министерстве юстиции.
— Нет, с директора мы не будем снимать подозрение, — ответила Анна, стараясь не замечать выпада. — Поульсен останется здесь. К нему будет поступать вся информация. Наиболее важные сообщения он должен брать на контроль.
— Это сверхурочная работа? — поинтересовался Франк, не пытаясь сопротивляться, но решив прояснить для себя и финансовую сторону предстоящих перегрузок. Их системе нередко не хватало средств на оплату сверхурочных.
— Начиная с этого момента, в случае необходимости, все будет расценено как служебная переработка, — подтвердила Анна. — Теперь об экспертизе. Обнаружено четыре неопознанных отпечатка пальцев. Вот рисунки и фотографии.
Если убийство продумано заранее и преступник был предельно осторожен, отпечатки не помогут. Но если оно произошло спонтанно, чего я не исключаю, и мы не имеем дело с профессионалом, то один из отпечатков может принадлежать тому, кого мы ищем. На лестнице не нашли никаких следов, только немного песка. Едва ли это от такого аккуратиста, как Смедер. Точно такой же песок у входа в подъезд. Есть ко мне вопросы?
Анна с трудом успела на паром, отправлявшийся на остров Вестеро. Решила остаться на палубе, все путешествие займет не более двадцати минут. Нельзя угадать, когда жара позднего лета сменится осенней погодой, с ее сумрачным, нахмуренным небом и сильным ветром. А уж так будет длиться до тех пор, пока следующее лето снова не принесет солнце и жару.
Далеко, на самом севере Скандинавии, зима была зимой, а лето летом. Далеко, на юге, лето длилось полгода, но что касается Дании, то здесь никто не мог заранее сказать, куда подует ветер, и будет ли лето летом, а зима зимой.
Небольшой паром тронулся с места, нагруженный двадцатью пятью машинами и гораздо большим количеством пассажиров. Частично это жители самого острова, возвращавшиеся из школы или работы в Эгесхавне, частично — туристы и путешественники. Эта группа была самой большой. В такие дни пляж и море особенно манили к себе. Паром не направился прямо к пристани в Скиббю, а довольно долго шел вдоль фарватера морского порта Эгесхавна, ежедневно связывавшего Данию с Англией и остальным миром. У северного мыса Вестеро паром повернул прямо на юго-восток и последний отрезок пути шел вдоль островного берега. Облокотившись на перила, Анна смотрела на незаселенную северную часть острова, состоявшую из заросших травой дюн, перемежавшихся порослями елей и сосен. Восточнее земля сползала в море большим красивым лугом, на котором достаточно места для выпаса овец и лошадей. Туристы обычно располагались на противоположной западной стороне, где был широкий ласковый пляж.
Анна не была на Вестеро со школьных времен, когда они то ли в пятом, то ли в шестом классе ездили туда на экскурсию. Это было вскоре после войны, где-то в пятидесятых годах. Из родного Сильксборга они отправились в Эгесхавн на поезде. Она помнила немногое и сейчас не могла бы отличить эту поездку от подобных экскурсий на западное побережье близ городов Сёндервиг или Ведерсё, где они чаще всего бывали.
Те школьные поездки на море ассоциировались с пакетами, наполненными яичным духом и сочащимися помидорами, с состязаниями по бегу в мешках. Девочки строили из песка прекрасные замки, мальчики носились наперегонки по дюнам. Все время дул ветер, и на еде, и на пробках от бутылок с лимонадом — везде был песок, увлажненный домашним фруктовым соком, разбавленным водой. Песок нельзя было отряхнуть, пальцы тоже были в песке.
Но самым интересным были игры с мальчиками. Интереснее, чем прогулки. С кем попадешь в одно купе, с кем будешь сидеть рядом. Сейчас Анна уже не помнила, сидела ли она именно там и с тем, с кем хотела. В любом случае лишней она никогда и нигде не была, помнила точно. Всегда возникали проблемы с младшими детьми, но она вспоминала, как они старательно убеждали ребят из начальной школы, что ими никто не должен заниматься, что они не могут рассчитывать на особое внимание и что приспособление остается их единственным шансом. Интересно, где они все сейчас?
Ровный гул мотора, вынужденная двадцатиминутная передышка, теплое солнце, морская прохлада и чарующая природа приближающегося острова — все это подействовало на Анну успокаивающе и несколько ослабило груз, лежащий на ее плечах.
Вокруг говорили по-немецки. Анна читала в «Эгесхавн Тидергде», что август — самый отпускной сезон в Германии и на острове отдыхает много немцев, в то время как датчане и шведы уже возвращаются на свои места в школе и на работе.
Она поехала на сереньком «таунусе», тоже принадлежавшем полиции, но в отличие от зелено-белых «таунусов» и «вольво» без мигалки на крыше и более пригодном для дела, если не хочешь, чтоб на тебя обращали внимание. Она села в машину прямо на пароме и почувствовала, что въезжает в незнакомую страну, страну лета, где встречающие на пристани в шортах и бикини радостно приветствовали сходящих на берег, одетых в обычную летнюю одежду. На самой Анне было ярко-желтое хлопчатобумажное платье без рукавов, и хоть само по себе оно было легким и открытым, все равно прилипало к телу, и она задрала его выше колен, чтоб немного проветриться.
На Вестеро было два больших поселка на несколько тысяч летних домиков, которые прибавляли к трем тысячам постоянных жителей тысяч двадцать гостей в июне, июле и августе месяце. Скиббю и Сендербю были связаны узкой шоссейной лентой с восточной частью острова и широкой магистралью с западным берегом. Эта дорога одновременно являлась и основным путем, и ориентиром для туристов, которые меняют многочисленные немецкие марки на датскую валюту, оседающую в конце концов у владельцев домиков, немецких туристических бюро и у местных торговцев.
Анна выбрала шоссе вдоль моря и проехала три километра по направлению к Страндбю. Летние домики стояли тесными рядами то сверху, то снизу между дюнами и сосновыми плантациями.
Она съехала на берег и поставила машину рядом с сотнями других, расположившихся вдоль широкого берега севернее Страндбю. Сняла платье. Аккуратно повесила его на руль, хотя оно было уже достаточно мятым от жары. Ключ спрятала под коврик.
Анна ощущала, как пот постепенно исчезал под легким морским ветерком, пока она прокладывала себе путь к воде мимо представителей северных провинций Германии. Обнаженные загорелые люди играли в мяч, и она вспомнила многочисленные рассказы о том, что немецкие туристы всегда активны независимо от погоды, а датчане сидят и томятся без дела на природе или в домиках. Она не была коричневой, как отпускники, но приобрела легкий загар, работая в саду по воскресеньям.
Вода была теплой, более 20 градусов, что необычно для Северного моря. Оно лежало у берега спокойное, блестящее как зеркало. Восточный ветер сдерживал прибой.
