Ночной администратор - ле Карре Джон (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Юный «фараон» в белой маске потребовал у Стрельски удостоверение. Стрельски без лишних слов показал. Юный «фараон» протянул ему маску, словно принимая в какой-то закрытый клуб. Потом были фотовспышки, и суетящиеся люди в спецодеждах, и запах, который из-за маски почему-то казался еще более удручающим; и обмен приветствиями со Скрэнтоном из «чистой разведки» и с Руковски из прокурорской конторы; и сверлящий вопрос: как это, черт побери, «чистая разведка» оказалась здесь раньше него? – и «салюты» всем тем, кто стоял или мог встать на его дороге, пока наконец он не протолкался к самому освещенному месту аукциона, на который сейчас походила битком набитая квартира, если забыть о запахе: все смотрели на «произведения искусства», делая пометы, подсчитывая цены и больше ни на что не обращая внимания.
И когда он добрался до цели, то увидел не копии, не восковые фигуры, а подлинные тела доктора Пауля Апостола и его нынешней, или последней, любовницы: оба нагишом, как Ало любил проводить часы досуга – всегда на коленях, как мы, бывало, говорили, и, как правило, на локтях, – оба сильно обезображенные тлением, на коленях лицом друг к другу, с запястьями, притянутыми к щиколоткам, с перерезанным горлом и вытащенным в прорезь языком, что убийцы именуют «колумбийским галстуком».
Как только Стрельски получил сообщение, Берр сразу все понял. Ему достаточно было увидеть, как внезапно размякло тело американского коллеги, будто ему нанесли оглушительный удар, как он инстинктивно посмотрел Леонарду в глаза и тут же отвел взгляд, предпочитая смотреть в другую сторону, пока ему докладывали подробности. Этот мгновенно отведенный взгляд сказал все. Он был одновременно и обвиняющим, и прощальным. Он говорил: удар нанес мне ты, твои люди. И с сегодняшнего дня нам будет неприятно сидеть вместе в одной комнате.
Слушая, Стрельски быстро что-то черкал у себя в блокноте, потом спросил, кто опознавал, и рассеянно нацарапал что-то еще. Потом оторвал листочек и сунул в карман, и Берр подумал, что это адрес, и по каменному лицу Стрельски догадался, что он едет туда и что речь идет о грязном убийстве. Потом Берр смотрел, как Стрельски пристегивает кобуру, и думал, что в старые добрые времена он бы спросил, зачем к трупу ехать с ружьем, а Стрельски, вероятнее всего, нашел бы какой-нибудь англофобский ответ и на том бы дело кончилось.
Берр навсегда запомнил этот момент, когда он узнал фактически о двух смертях: Апостола и их профессионального содружества.
– Полицейские говорят, найден мертвый человек в квартире брата Майкла. Подозрительные обстоятельства. Иду выяснять.
И потом предупреждение всем, кроме Берра, но обращенное прежде всего к Берру:
– Может быть кто угодно. Может быть его повар, шофер, брат, любой хрен. Никто не двигается до моего распоряжения. Слышали меня?
Они слышали, но, как и Берр, уже знали, что не шофер, не повар и не брат. И Стрельски позвонил с места происшествия, и, да, это оказался Апостол, и Берр делал то, что собирался делать, когда будет получено подтверждение, в том порядке, как спланировал. Сначала он позвонил Руку, чтобы сказать, что операция «Пиявка» находится на грани провала и, следовательно, необходимо дать Джонатану срочный сигнал о первом этапе эвакуации: он должен ускользнуть от людей Роупера и, желательно, укрыться в ближайшем британском консульстве, а если такового не окажется поблизости, сдаться полиции в качестве разыскиваемого преступника Пайна, за чем последует немедленная репатриация.
Но сообщение опоздало. Когда Берр дозвонился до Рука, тот сидел рядом с Амато в его специально оборудованном микроавтобусе, и они вдвоем любовались тем, как самолет Роупера растворяется в лучах восходящего солнца, взяв курс на Панаму. Как известно, шеф всегда летал на рассвете.
– Какой аэропорт в Панаме, Роб? – спросил Берр, держа карандаш в руке.
– Просто Панама, подробности неизвестны. Лучше запроси службу наблюдения за воздухом.
Берр уже набирал ее номер по другому телефону.
Потом он позвонил в английское посольство в Панаме и переговорил с экономическим секретарем, который одновременно представлял агентство Берра и имел связь с панамской полицией.
В последнюю очередь он поговорил с Гудхью, объяснив ему, что тело Апостола опознали, что перед тем, как убить, над ним издевались и что вероятность разоблачения Джонатана следует в интересах операции, считать фактом.
– Ах да, ну конечно, – рассеянно произнес Гудхью. То ли это не произвело на него никакого впечатления, то ли он был в шоке.
– Это не значит, что мы не поймаем Роупера, – настаивал Берр, сознавая, что, приобадривая Гудхью, он сам пытается приободриться.
– Я согласен. Так этого нельзя оставлять. Упорство – вот что нужно. У тебя его много, я знаю.
Раньше он говорил «у нас», подумал Берр.
– С Апо это должно было произойти, – прибавил он. – Ало – стукач. А стукачи долго не живут. Такова игра. Кто-нибудь тебя да слопает: не спецы, так дельцы. Он все это знал. Наша задача – вытащить нашего человека. Это мы можем сделать. Это не проблема. Ты увидишь. Просто все как-то сразу сошлось. Рекс?
– Да, я здесь.
Борясь с собственным смятением, Берр не переставал испытывать острой жалости к Гудхью. Рекс не создан для таких дел! У него нет панциря. Он все принимает слишком близко к сердцу. Берр вспомнил, что в Лондоне сейчас день. Гудхью только что отобедал со своим начальником.
– Ну и как это прошло? Что же за важные новости? – допытывался Берр, все еще надеясь услышать в ответ хоть что-нибудь обнадеживающее. – Секретарь кабинета склоняется наконец на нашу сторону?
– О да, спасибо, очень приятно, – сказал Гудхью безумно вежливо. – Клубная еда, но для этого и вступают в клуб. – «Он под наркозом, – подумал Берр. – Заговаривается». – Открывается новый отдел, ты обрадуешься. Комитет надзора при Уайт-холле. Первый в своем роде, как мне сказали. Он поддерживает все, за что мы боролись, и я буду возглавлять его. Он будет докладывать непосредственно секретарю кабинета, что уже весьма существенно. Все одобрили, даже Ривер-Хауз оказал полную поддержку. Я должен всерьез изучить все аспекты секретной деятельности: вербовку, направления, рентабельность, разделение обязанностей, подотчетность. Все то, что, как мне казалось, я и так уже изучил, но надо заново и лучше. Приступать нужно немедленно. Не теряя ни секунды. Естественно, мою нынешнюю работу придется бросить. Но он туманно намекнул, что прекрасным венцом карьеры будет дворянский титул, которого Эстер не хватает для полного счастья.
Воздушные наблюдатели перезвонили по другому телефону. Достигнув Панамы, самолет Роупера оказался ниже контролируемой радарами зоны. Самое вероятное, он повернул на северо-запад, к побережью Москитов.
– Так где же, черт побери, он сейчас находится? – в отчаянии выкрикнул Берр.
– Мистер Берр, сэр, – сказал молоденький специалист по имени Хэнк. – Он исчез.
Берр стоял в одиночестве в комнате радиоперехвата в Майами. Он простоял так долго, что сотрудники уже перестали замечать его. Они отвернулись, занявшись своими пультами и сотней других важных вещей. А Берр стоял в наушниках. Наушники – это такая вещь, что нет ни собеседника, ни обсуждения информации. Есть звук. Или отсутствие звука.
– Вот для вас, мистер Берр, – проворно сообщила ему одна из сотрудниц, показав на кнопки аппарата. – Похоже, что у вас там проблема.
Этим ее сочувствие и ограничилось. Она вовсе не была бессердечна, ни в коем случае. Просто она была на работе, и ее ждали другие дела.
Берр прослушал запись, но голова у него шла кругом, и он с одного раза ничего не понял. Даже заголовок сбивал с толку. Маршалл в Нассау Томасу в Кюрасао. Что это еще за Маршалл? И какого черта он звонил моему мальчику в Кюрасао среди ночи, когда операция еще только начиналась?
Ибо кто мог с ходу догадаться, когда мозги заняты совсем другим, что Маршалл – девушка? И не просто девушка, а Джемайма, она же Джед, она же Джедс, звонившая из резиденции Роупера в Нассау?
