Сирены - ван Ластбадер Эрик (книги без сокращений TXT) 📗
– Этот ублюдок сделает нас только так! Крик превратился в громкий визг. Ветровое стекло «Харлея» разлетелось вдребезги, брызнув дождем острых, черных осколков ей в лицо. Она почувствовала растущую боль высоко на щеке под правым глазом и услышала жужжание возле уха. Инстинктивно оторвав одну руку от пояса Криса, она поднесла ее к лицу, и, совершая это движение, опасно накренилась вправо. В отчаянии она попыталась прижать колени к его бедрам, но могучий напор воздуха неумолимо тащил ее туловище назад.
Дайна ощутила острую боль в копчике, когда ее позвоночник прогнулся в обратную сторону, и, словно наркоман в первое мгновение после укола, вдруг с потрясающей отчетливостью одновременно увидела и осознала множестве вещей. Примитивное существо, скрывавшееся в недрах ее организма в смертельном страхе за жизнь, разделило окружающую обстановку на бесконечное множество мелких фрагментов.
Перед ними шоссе было пустота, лишь в четверти мили впереди виднелись высокие кузова полуприцепов. На встречной полосе промелькнуло несколько автомобилей, но из-за чудовищной скорости, они сливались, в одно пятно и было почти невозможно... Что-то в правом углу глаза мешало ей видеть. Она провела пальцами по этому месту и почувствовала что-то липкое и горячее на своей щеке. Боковым зрением она различила малиновый цвет.
Между тем она продолжала ощущать присутствие огромной, черной как ночь, тени совсем близко от себя по левую руку. Она услышала новый, такой высокий и пронзительный звук, что ее пробрала дрожь. Голова Криса в защитном шлеме внезапно мотнулась в бок и назад.
Волна грохота обрушилась на них, и мотоцикл скользнул в сторону от темного силуэта слева к обочине дороги. На мгновение он взмыл в воздух – не прекращавшаяся во время езды вибрация исчезла, и Дайна слегка приподнялась над сиденьем, испытав странное ощущение свободы и беспечности – и, опустившись обратно на землю, прокатился вперед по грунту и зеленому ковру травы. Вокруг разливался сильный запах цветущего клевера. Испуганная птица с громким карканьем поднялась в воздух.
На пути их движения встал преградой выступ каменной породы. Переднее колесо «Харлея» наткнулось на него под таким углом, что мотоцикл перепрыгнул через камень, при этом руль вырвался из рук Криса. Однако удар оказался слишком сильным, чтобы Дайна могла усидеть, держась за Криса одной рукой. Отлетев назад, она плашмя спиной упала на землю, лишь успев чуть-чуть приподнять голову. Перекувырнувшись, она оцарапала лицо о почву и стукнулась коленом о землю, отчего ее подбросило вверх, как резиновый мячик.
Подняв голову, она увидела обезумевший мотоцикл, выезжавший вновь на шоссе наперерез густому потоку машин. Он двинулся наискось через дорогу, в то время как водители встречных автомобилей отчаянно жали на тормоза и сворачивали под самыми немыслимыми углами у него под носом, чтобы избежать столкновения.
«Харлей» же с ревом двигался поперек шоссе, оставляя позади себя след дымящейся резины. Дайна почувствовала смрад горящего масла и крови.
– Крис! – крикнула она, пытаясь подняться с земли. Однако Крис не слушал ее, по-прежнему сидя в седле своего впавшего в бешенство стального скакуна, который, добравшись до дальней обочины, с разгону ударился о припаркованную там машину. Отлетев в сторону, еще не потерявший всю инерцию, «Харлей» врезался в окно прибрежного домика. В следующее мгновение вверх взвились яркие язычки пламени, и раздался грохот, точно возвещающий конец света. Черный дым поднялся до самого неба и стал расползаться по нему, как крылья гигантского ворона. Кто-то громко кричал, не умолкая. Все больше машин скапливалось на шоссе у места происшествия. Их гудки слились с непрекращающимися воплями. Огонь с кровожадной радостью разгорался все сильнее и ярче, и вонь, отвратительная вонь ударила в нос Дайне. До ее слуха в последний раз донесся пронзительный крик, и все потопила тьма.
Мог бы поклясться, я видел
Тебя вчера на улице,
Я позавидовал тебе,
И это была моя первая ошибка...
Дзинь, тр-р-р, бах!
Должно быть то был мираж,
Увиденный мной за кулисами,
В ожидании выхода и смерти
– ... здесь. Нет, мне ничего этого не нужно. Не здесь.
Музыка гулом отдавалась в ее голове, словно в пустом здании собора.
Перемены, словно пули
Бьют без боли,
Господи, я вижу, что снова одинок...
–... всего святого, заставьте этого черномазого выключить свой проклятый магнитофон!
Тишина, прохлада, какой-то хруст и чей-то тихий голос:
– Ладно парень, можешь делать это в другом конце холла.
Серые нити паутины, причудливо изогнутые в солнечных лучах. Туман, светлеющий, становящийся, все более прозрачным, словно с глаз снимали один слой марли за другим.
– ...айна, что произошло?
И ветер, бьющий в лицо, раскачивающий ее взад-вперед. «О, господи, я падаю!» Резкий толчок, как во время землетрясения; стремительно приближающаяся земля; ошеломляющий удар, и затем тонкая, светящаяся нить метеора, уносящегося вдаль от нее, бьющегося обо что-то – одно столкновение, другое, посылающее красные и черные сигналы в голубое небо. «Крис, Крис, о, Крис!»
– ...чего, ничего. Все в порядке.
Она сидела, дрожа; рыдая, уткнувшись лицом в чью-то шею.
– Доктор?
– Это лучше, чем делать укол прямо сейчас. Попозже... – Неоконченная фраза повисла в воздухе.
– Где я? – шепотом спросила она. – Не на берегу. Ведь нет, ради всего святого!
– Ты в больнице. Дайна, – донесся до нее голос Бонстила. Теперь она сумела распознать его.
– Бобби?
– Да.
– Бобби. – Она вцепилась в него. – Мотоцикл. Что-то... он... он..., – ее голос был тонким и прозрачным, как папиросная бумага.
– Все в порядке, – сказал он ей почти на ухо. – Теперь ты в безопасности. С тобой ничего не случилось.
– Крис, – прошептала она. – Что с Крисом? Не поднимая головы с его плеча, она почувствовала, что он смотрит на врача.
– Он мертв. Дайна.
– Нет! Не может быть! – Однако черные крылья ворона все больше закрывали голубое, голубое небо, и жадные языки пламени вырвались на свободу сразу после толчка взрывной волны. Ее легкие задыхались от недостатка кислорода, и жуткие вопли опять эхом отзывались в ее ушах. Ужас.
Ее снова затрясло.
– Не может быть... – Однако приступ бессильного гнева уже прошел, и она произнесла эту фразу совсем тихо, словно благословение. «О, Крис, – подумала она с тоской, – ты только-только начал новую жизнь. Я не могу поверить в случившееся. Мое сердце бьется, а твое нет. Может ли кто-нибудь объяснить это?» Она прижалась к Бонстилу, опять уткнувшись головой в сухожилие на его плече.
– Дайна, – его голос звучал нежно, успокаивающе, – мне необходимо знать, что произошло. Мои люди следовали за вами, но они упустили «Харлей».
Она вспомнила вкус земли во рту, пыль и песок, набившиеся ей в горло, ее содранное и ушибленное плечо, боль, пронизывающую все тело, струящуюся из царапины на голове кровь, мешающую ей видеть. Однако видение, запечатленное в ее сознании, не исчезало: метеор, уносящийся прочь от земли, покоряющий воздушное пространство за мгновение до того, как дернуться и развалиться. И затем пламя, и непрекращающийся крик. Ее крик.
Она откинулась на подушку. Слезы ручьями катились по ее лицу. Она посмотрела Бонстилу в глаза.
– Прежде скажи мне, где я.
– Ты в палате неотложной помощи в больнице Санта-Моника. У тебя несколько поверхностных ран, худшая из которых чуть ниже правого глаза, масса ссадин и царапин, парочка ушибленных ребер и плечо, которое, если верить словам врача, будет болеть месяц или около этого. Он также запрещает тебе пока заниматься акробатикой и кувыркаться. – Он улыбнулся, однако Дайна заметила напряжение, проглядывавшее сквозь эту улыбку.
Неподалеку зазвонил телефон, и кто-то пошел брать трубку.
– Итак, что же произошло?
– Лейтенант, это вас.
