Книга белой смерти - Вендиг Чак (читать хорошую книгу .TXT, .FB2) 📗
Отец, скорее всего, уже находился в так называемом коровнике (он сказал, что, если они хотят присоединиться к любителям домашнего сыроварения в Пенсильвании, им нужно переходить на профессиональный жаргон, черт побери). И рассчитывал, что дочери, позавтракав, придут работать в маленькой лавке в конце улицы. Затем он попросит одну из них сходить в сарай, чтобы проверить сычужную закваску для гауды или отжать рокфор, после чего смешать силос и накормить коров, а еще, черт, сегодня должен прийти ветеринар, чтобы посмотреть на красное, покрывшееся коростой вымя бедняжки Белинды и…
Быть может, вот почему Несси сбежала. Занятия в школе закончились, а каникулы не предвещали ничего хорошего: сплошная работа, работа, работа… (У Шаны мелькнула мысль: а может быть, Несси права? Она сама также могла бы сбежать. Хотя бы на один день. Прокатиться со своим приятелем Зигом на его «Хонде», покурить «травку», почитать комиксы, посудачить о старшеклассниках, только что окончивших школу…)
(Господи, ей нужно выбраться отсюда.)
(Если она не выберется отсюда в самое ближайшее время, то застрянет здесь навсегда. Это место подобно зыбучим пескам.)
Ну конечно, Несси хорошая девочка и больше не станет сбегать из дома, так что, вероятно, она опередила сестру и уже в лавке. Маленькая рабочая пчелка – вот кто она. Как там в любимой папиной песне? «Сияющие счастливые люди…» Точно, это про Несси.
Поскольку Шана уже позавтракала, она отправилась искать миниатюрный накладной объектив, с помощью которого делала на свой телефон снимки крупным планом, увеличенные. Это позволяло проникнуть в мир крошечных вещей, микро становилось макро. Хорошего фотоаппарата у Шаны не было, но она копила деньги на настоящую зеркальную камеру. Ну а пока что приходилось пользоваться телефоном. Может быть, на конюшне или в сыроварне удастся найти что-нибудь такое, что будет классно смотреться вблизи: шелушащаяся ржавчина, красная стрелка градусника, пузырьки или кристаллы в самом сыре…
Шана хлопнула себя по лбу, вспомнив, где оставила объектив в прошлый раз, – она фотографировала свисающего с окна у нее в комнате паука и оставила объектив на подоконнике. Поэтому Шана отправилась прямиком туда и…
Что-то на улице привлекло ее внимание. Какое-то движение на дорожке, ведущей к дому. Первой ее мыслью было: «Одна корова выбралась из коровника».
Шана подошла к окну.
По дорожке кто-то шел.
Нет. Не просто кто-то.
Маленькая дурочка шла по дорожке в джинсах и розовой футболке. И босиком, судя по виду. «Несси, это что еще за чертовщина?»
Шана хотела уже крикнуть своей младшей сестре, но затем передумала. Незачем привлекать внимание отца. Увидев, что они еще не в лавке, он выдаст им на этот счет хорошую порцию горячего дерьма, а Шана не хотела все это выслушивать. Сегодня утром у нее не было настроения для ерунды, а ерунда уже разрасталась.
Вместо этого Шана выбежала на дорожку, хрустя кроссовками по красной щебенке. Голштинские коровы слева замычали. Молодой теленок – Шана решила, что это My Рэдли, – застыл на месте, провожая взглядом, как она спешит к своей несмышленой сестренке.
– Несси! – шепотом окликнула Шана. – Эй, Несси!
Но та, даже не обернувшись, продолжала идти вперед.
Ну что за дура!
Бегом догнав сестру, Шана остановилась перед ней как вкопанная.
– Господи, Несси, какого черта ты…
И только тут она увидела глаза Несси. Они были широко раскрыты. Взгляд сестры был устремлен в пустоту, словно она смотрела сквозь Шану или вокруг нее. Мертвые глаза, похожие на плоские шляпки больших гвоздей. Не осталось ни сияния любопытства, ни искорки.
Босая, Несси шла вперед. Шана растерялась, не зная, что делать: уйти с дороги? Стоять на месте, словно телеграфный столб? Нерешительность вынудила ее сделать что-то среднее – она немного сместилась влево, но по-прежнему осталась там, где неминуемо должна была пройти ее сестра.
Несси со всей силы толкнула ее плечом. От удара Шана отшатнулась еще дальше влево. Вырвавшийся у нее смешок был наполнен удивлением. Это был смешок раздражения, лай изумления.
– Мне больно, дура! – воскликнула Шана и, схватив сестру за плечи, хорошенько ее встряхнула.
Ничего. Несси лишь высвободилась и пошла дальше.
– Несси, Несси!
Шана помахала рукой у сестры перед лицом. Взмах, взмах, еще взмах. И тут у нее мелькнула мысль, нелепая мысль. Шана притворилась, будто мысль может оказаться верной, хотя в глубине души и понимала, что это не так. «Она просто меня разыгрывает». Хотя на самом деле прикалываться любила как раз сама Шана, а Несси осталась на уровне таких убогих детских шуток, что даже отец, любивший розыгрыши, от них морщился. И все-таки на всякий случай Шана ткнула сестру пальцем в нос, словно это была кнопка.
– Би-ип! – сказала она. – Выключайся, маленький робот!
Несси никак на это не откликнулась. Даже не моргнула.
А вообще она за все это время моргнула хоть раз? Шана так не думала.
Тут она увидела впереди большую лужу, оставшуюся после дождя.
– Несси, осторожнее, там…
Слишком поздно. Несси шагнула прямиком в лужу. Шлеп, шлеп. Ноги в воде по самую щиколотку. Вперед и вперед. Словно заводная игрушка, упорно едущая прямо.
По-прежнему глядя перед собой.
По-прежнему двигаясь вперед.
Руки неподвижно свисают. Шаг уверенный и ровный.
«Тут что-то не так».
Эта мысль кулаком ударила Шану в сердце. У нее похолодело в груди, кровь превратилась в слякоть. Она больше не могла сдерживать озноб, но все-таки попыталась, сказав себе: «Быть может, она просто ходит во сне. Наверное, так оно и есть». Ну да, хорошо, в прошлом с Несси такого никогда не случалось, но, возможно, именно так ее мозг решил справиться с гормонами, которые сейчас стадом скаковых лошадей носились у нее в организме.
Вопрос заключался в следующем: звать ли папу?
Дорожка вела к маленькому красному сараю, в котором размещалась сыроварня. Рядом почтовый ящик, также похожий на сарай, но только синий (с вырезанным из жести силуэтом коровы на крыше). А еще дальше – улица.
Улица.
Господи, если Несси выйдет на улицу как раз в тот момент, когда мимо будет проезжать машина…
Шана закричала, зовя отца. Завопила во весь голос.
– Папа! Папа!
Но ничего. Никакого ответа. Отец мог находиться на пастбище или в сарае. Для того чтобы за ним сходить, нужно будет оставить Несси одну…
Шана мысленно представила себе визг тормозов, тяжелый грузовик, сбивающий с ног сестру и швыряющий ее на землю. Хруст костей под колесами. От этой мысли ей стало плохо.
«Я не могу искать папу. Я останусь с Несси.
Долго это не продлится.
Лунатики рано или поздно просыпаются.
Ведь так?»
Десять минут. Прошло уже десять минут. Дойдя до конца дорожки, Несси повернула, словно следуя по невидимой дороге, после чего…
Двинулась дальше. Как ни в чем не бывало.
По Кассель, по Орчард, к крытому мосту Херкимер – тому, который старый, через ручей Шейнер-Крик, с шестигранной эмблемой амишей [1]. Несси шла, чуть приоткрыв рот, словно завороженная чем-то таким, что видела она одна.
И все это время Шана не переставала говорить. Все быстрее и быстрее, словно обезумевшая.
– Несси, твою мать, ты пугаешь меня до смерти! Пожалуйста, прекрати! У тебя нервный срыв? У тебя инсульт?
У бабушки Мом-Мом случился инсульт, затем еще сразу несколько, и после этого она стала странной. Лежа в кровати, разговаривала сама с собой, иногда по-английски, иногда по-литовски, но по большей части это была просто какая-то бессвязная галиматья. Иногда бабушка разговаривала со своими родными, иногда обращалась к тем, кого не было рядом с ней. У Шаны сложилось впечатление, что инсульт ломает что-то в голове и та становится похожа на раздавленное ногой пирожное.
– Пожалуйста, остановись! Я сейчас позову папу. Он, наверное, уже гадает, где мы… Господи! Он надерет нам задницу. Наверное, надерет задницу мне, поскольку ты у него любимица, ты же сама знаешь… Ой, только не делай вид, будто ты этого не знаешь! Ты похожа на маму. Я похожа… ну, на него. – «А себя самого никто не любит», – мысленно добавила Шана. – Ну просто прекрати эту хрень! Прямо сейчас. Ладно?
