Замедленное падение (СИ) - "Rust Rowan" (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
До начала эпидемии Город насчитывал примерно двести тысяч жителей, сейчас же — около восьмидесяти. И несмотря на давящий страх, на ощущение дышащей в затылок смерти, на всеобщую подозрительность, Город продолжал жить. Сапожники шили обувь, столяры изготавливали мебель, булочники пекли хлеб, и люди на пропахших гарью и кровью улицах с удовольствием принюхивались к ветерку, доносящему ранним утром аромат свежей выпечки. Аптекари продавали микстуры от кашля, акушерки принимали роды. Да-да, и страсть вспыхивала между людьми в больном городе, и новые жизни зарождались темными ночами под вой чудовищ, в комнатах за надежно запертыми дверями и ставнями, и появлялись дети, и учителя на дому собирали стайки ребятишек и обучали чтению и письму, истории и математике. Люди хотели жить. И они жили — вопреки логике происходящего.
Что сильнее — страх или усталость?
Усталость, конечно. Люди просто устали испытывать страх.
***
Раннее утро принесло не только запах гари из Ветошей, но и донесение ночного наряда патруля о стычке с зараженными в районе городского универмага. Пауль, боец группировки «Луч», хмурясь, выслушал сообщение по устройству дальней связи, на жаргоне вояк называемому «треском» из-за постоянных специфических помех в эфире. На патрульных напала группа горожан, вооруженных не только выломанными из оград кольями и выдранными из мостовой булыжниками, но и огнестрельным оружием, что не могло не настораживать — оборот оружия и боеприпасов в Городе находился под строгим контролем Луча. Все прекрасно понимали, насколько зараженный с дробовиком опаснее зараженного с булыжником. А первоочередной задачей Луча — по крайней мере, изначальной целью его создания — была охрана здоровых от инфицированных.
Собственно, группировка «Луч» возникла на основе старых отрядов специальной медицинской службы, которые с самого начала эпидемии занимались «отловом» зараженных и препровождением их в лечебницы. Название «лечебницы» имело оттенок злой иронии: как известно, лечения от нейрочумы не существовало, и даже средства для облегчения симптомов действовали далеко не всегда, их эффект не подчинялся никаким закономерностям. Как результат — лечебницы давно превратились в то, чем и должны были стать по логике ситуации: в лаборатории, где над зараженными ставились опыты по испытанию новых лекарств и методов уничтожения вируса. Пока что, правда, уничтожать вирус удавалось только вместе с носителем.
Лучевики патрулировали Город днем и ночью, собирая заболевших и предположительно заразившихся и препровождая их в упомянутые «лечебницы» — и, естественно, не спрашивая их согласия. Здоровым людям предлагалось добровольно проследовать в закрытый лагерь Луча — с условием не покидать его до окончания эпидемии, что, скорее всего, означало по нынешним меркам «никогда». Тех, кто отказывался, лучевики отпускали с миром, предупреждая, однако, что при следующей встрече патруль может оказаться не столь дружелюбным.
С теми же, кто демонстрировал хотя бы малейший даже косвенный признак заражения, разговаривали совершенно по-другому. Точнее, не разговаривали вовсе.
Лучевиков в городе ненавидели и боялись: прошли те времена, когда «марли» чаще всего, проведя в зафиксированном положении время, в полтора раза превышающее инкубационный период заболевания, возвращались домой целыми и невредимыми. Теперь любой, кто попадал в «лечебницы» Луча, почти неминуемо становился подопытным, живым объектом для тестирования очередного препарата с побочными эффектами, которые зачастую умерщвляли пациента еще быстрее и мучительнее, чем сам вирус. Сопротивление при «госпитализации» расценивалось как крайнее проявление симптомов нейрочумы и часто заканчивалось расстрелом на месте.
Именно поэтому патрули Луча давно уже утратили репутацию «спасательно-эвакуационных отрядов», а патрульные постоянно рисковали получить пулю в спину или булыжник в затылок. На стороне лучевиков были городской арсенал, где хранилось всё огнестрельное оружие, на стороне горожан — численность и скрытность. В жилых кварталах, поделенных на картах Луча на пронумерованные квадраты, велась настоящая тихая война.
Переключив канал на «треске», Пауль проговорил в пыльную черную решетку микрофона:
— Туша, на связи Штык. Ответьте.
— Хр-р-р… Ш-ш-ш… Штык, Туша на связи. Что там?
— Слышал доклад Вышки? В одиннадцатом квадрате столкновение.
— Да… Хр-р… Надцать наших… Тш-ш-ш-ш… Ник…
Пауль с раздражением покрутил туда-сюда регулятор настройки каналов.
— Туша! Плохая слышимость! Повтори последнее сообщение!
Голос напарника неожиданно зазвучал громко и чисто, будто Фредди, позывным которого было «Туша», стоял совсем рядом.
— Понял, повторяю. Только что получил на «доску» текстовое сообщение с Вышки. Патруль из пятнадцати человек столкнулся с группой зараженных человек в сорок. Потери с нашей стороны — пятеро. Еще трое ранены и предположительно заражены. Убито одиннадцать объектов, семеро захвачены, остальные разбежались. В одиннадцатый квадрат направлено подкрепление. Всем свободным от патрулирования приказано подойти к границам одиннадцатого квадрата для оказания помощи по необходимости.
— Понял, принял. Направляюсь к границе одиннадцатого квадрата через десятый, — Пауль с силой надавил на кнопку и отключил «треск». Ничего себе… Сорок штук. Да что за черт?.. Они ведь всё держали под контролем. Не могло набраться столько зараженных в одном квадрате! Пятеро патрульных погибли… Ну как же так…
Пауль помотал головой, пряча «треск» в сумку, прикрепленную к поясу комбинезона химзащиты. Полученные сведения никак не хотели укладываться в голове. Уже больше полугода при стычках патрулей с зараженными со стороны Луча не было смертельных случаев — ни одного! С десяток ранений, да и то скорее полученных по глупости и неопытности. А тут сразу пять трупов. Надо бы узнать, какой отряд попал в переделку…
Пауль быстрым шагом направился к границе одиннадцатого квадрата. Держа автомат наготове, он шел по краю тротуара одной из широких центральных улиц, на ходу цепким взглядом сканируя подворотни и переулки по обе стороны дороги. Сейчас была не его смена, но патрульный Луча — всегда патрульный Луча. Даже дома, за столом в кругу семьи.
Нет, Пауль не чувствовал печали, скорби или сожаления о погибших соратниках. У него не было друзей ни в Луче, ни среди простых горожан. Семьи у него тоже не было — четыре года назад мать и старшая сестра заразились и убили друг друга. После этого парень, чудом избежавший заражения и смерти от рук и зубов своих родных, сам попросился в патрульные Луча.
Паулю было тогда двадцать три. Он учился на стоматолога-протезиста, пока в медицинской академии окончательно не забросили занятия на факультетах, не имеющих отношения к вирусологии, фармакологии и биохимии. Все силы преподавателей были брошены на борьбу с эпидемией. А студентам оставалось либо проситься в помощники, либо… просто молиться о том, чтобы не оказаться в числе подопытных.
Когда через полтора года после начала эпидемии наконец-то был найден способ диагностики вируса в крови, и вскоре после этого разработана и выпущена первая партия портативных анализаторов, распространение заразы вроде бы удалось взять под относительный контроль. Именно с этого момента Город начал возвращаться к некоему подобию нормальной жизни. Вновь открылись магазинчики, заработали мелкие фабрики и мастерские. Только заведениям общественного питания и бытового обслуживания, наподобие парикмахерских, было запрещено возобновлять работу ввиду повышенного риска передачи инфекции.
Еще через полгода выяснилось, что и с анализаторами не все так просто.
Вирус мутировал быстрее, чем к нему подбирались маркеры. В результате каждые пару недель возникали новые вспышки заболевания среди тех, кто вроде бы прошел тест, был признан здоровым и ограничил контакты с другими людьми. Город накрыла вторая волна паники.
И тогда на сцену выступила Церковь.
