Прежде чем проститься - Кларк Мэри Хиггинс (электронные книги без регистрации TXT) 📗
«Моя жизнь всегда была насыщенной, заполненной до краев, — думала Нелл. — Постоянно находились какие-то занятия. Фактически я просто... добавила Адама к списку своих дел. А с чего я взяла, что ему все это нравилось? Может, он не хотел меня расстраивать? Я вообще мало задумывалась о том, что ему нравится. Не просила рассказать о своем детстве. Даже не спрашивала, хотел бы он пригласить к нам кого-то из старых друзей. С другой стороны, кто мешал ему самому сказать об этом? Я бы сразу согласилась».
В церкви было полно ее друзей, друзей Мака и Герты. И впрямь странно. Неужели никто из прежних друзей Адама не слышал о трагедии в Нью-Йоркской гавани?
Мак осторожно тронул Нелл за руку. Обряд требовал, чтобы они встали.
Монсеньор Дункан читал Евангелие: стихи о воскрешении Лазаря.
«Вернись, Адам. Ну пожалуйста, вернись», — молча молила Нелл.
Священник говорил о жестоком и бессмысленном насилии, унесшем жизни четверых невинных людей. Потом он вновь повернулся к алтарю. «Должно быть, пауза перед завершающим благословением», — подумала Нелл. И тут она увидела, что Мак вышел в проход и направился к кафедре.
— Женившись на моей внучке, Адам фактически стал моим внуком, — начал он, повернувшись к собравшимся.
Мак произносит поминальную речь! «Хитрый старик. И ведь даже не сказал мне об этом». Вслед за этой мыслью явилась другая, задевшая Нелл. «Мак догадался, что, кроме него, об Адаме никто не скажет. Другие либо недостаточно знали Адама, либо не хотели говорить о нем».
Нелл едва удержалась, чтобы не... расхохотаться. В самый неподобающий момент она вдруг вспомнила один из анекдотов Мака. Такие истории были неотъемлемой частью его политической борьбы; они веселили потенциальных избирателей и весьма тонко задевали оппонентов. «Умер некий Пэт Мерфи. Священник, служивший поминальную мессу, как водится, спросил, не скажет ли кто-нибудь несколько добрых слов о покойном. А у Пэта друзей вообще не было. Священник этого не знал и вновь задал свой вопрос. И опять тишина. Святой отец попался упертый: все должно быть, как требует ритуал. В третий раз он уже почти закричал: "Мы не уйдем отсюда, пока не услышим хоть слово о Пэте Мерфи". И тогда поднимается один малый и говорит: "Его брат был еще хуже"».
Новая мысль погасила в Нелл всякое желание смеяться. «Адам, ну почему никто не вызвался сказать о тебе? Кто же тебя так ненавидел, что решился на убийство?»
Мак вернулся на скамью. Монсеньор Дункан прочел заключительное благословение. Потом заиграл орган. Поминальная месса окончилась.
По пути к выходу Нелл остановила женщина.
— Можно мне поговорить с вами? Это очень важно.
— Хорошо. Давайте отойдем, — предложила ей Нелл.
Где-то она уже видела эту женщину. Похоже, они с ней одного возраста. На незнакомке было черное траурное платье. Да это Лайза Райен! Нелл вспомнила снимки в газетах. Лайза пришла на мессу в том же платье, в каком хоронила мужа. Следом Нелл вспомнила ее звонок на следующий день после катастрофы и сбивчивые слова. Лайза убеждала ее не верить, что Джимми Райен мог погубить Адама и остальных пассажиров яхты.
— Миссис Колифф, мы можем с вами встретиться наедине? Желательно бы поскорее. Это очень важно.
Лайза Райен все время озиралась по сторонам. И вдруг ее глаза округлились от ужаса.
— Простите, я тороплюсь. Я вам позвоню, — скороговоркой произнесла она и буквально выскочила из церкви.
Вскоре Нелл поняла, кого испугалась вдова Джимми. Она увидела среди прихожан инспектора Бреннана. Он шел вместе с другим человеком, явно направляясь к ней. Поведение Лайзы озадачило Нелл. «Она боится полицейских. Но почему?»
Во второй половине дня Бонни Уилсон позвонила Герте Макдермотт и спросила, нельзя ли к ней ненадолго заглянуть.
— Честно говоря, Бонни, сегодня не самый лучший день для визита ко мне, — ответила Герта. — Утром мы были на поминальной мессе по Адаму Колиффу. Потом мой брат повез нас на обед в ресторан «Афинская площадь». Я только недавно вернулась домой и порядком устала.
— Герта, у меня такое ощущение, что я просто обязана вас навестить. Я буду через двадцать минут. Обещаю: больше чем полчаса я у вас не отниму.
Вздохнув, Герта повесила трубку. Месса и обед эмоционально истощили ее, и ей не терпелось поскорее переодеться в халат и заварить себе чай.
Она сердилась на свою извечную податливость и уступчивость. Ведь могла бы проявить чуточку твердости и отказать этой Бонни. Зато Корнелиус неподатлив и неуступчив за двоих.
Герту обрадовали теплые слова, произнесенные Маком на поминальной мессе, и она не преминула поблагодарить брата.
— Пустяки, — отмахнулся он. — Любой настоящий политик должен уметь говорить приятные слова о тех, кто ему не слишком нравится. Странно, что за столько лет ты этого не поняла, сестра.
Такой неприкрытый цинизм ошеломил и рассердил Герту.
— Только не вздумай заикнуться об этом Нелл! — предупредила она.
К чести Мака, он ничем себя не выдал, когда внучка подошла поблагодарить его.
Бедняжка Нелл! С каким отрешенным видом сидела она на мессе! Совсем как тогда, на мессе по Ричарду и Джоан. В тот день Корнелиус беззвучно плакал в течение всей службы, и десятилетняя Нелл гладила его по руке, стараясь успокоить. И тогда, и сегодня ее глаза оставались сухими.
«Она не захотела, чтобы я была рядом с ней, — думала старуха. — Жаль. Со мной ей было бы легче. Она не принимает смерть Адама и ведет себя так, будто он просто исчез. За обедом она призналась, что все это кажется ей каким-то нереальным».
Герта опять вздохнула и подошла к шкафу, чтобы достать халат. Слава богу, до появления Бонни у нее еще есть немного времени. Может, не слишком учтиво принимать гостью в халате, но пусть терпит, раз напросилась.
После некоторых раздумий Герта все же решила не надевать халат, а выбрала просторные брюки, такую же просторную блузу и мягкие туфли. В ванной она умыла лицо и расчесала волосы. Эти нехитрые процедуры взбодрили ее. Герта едва успела вернуться в гостиную, когда зазвонил домофон и консьерж спросил, не ожидает ли она визита мисс Уилсон.
— Знаю, дорогая: вы были бы рады, если бы я вообще не пришла, — прямо с порога заявила Бонни, — Не в моих правилах быть назойливой, однако я почувствовала, что должна вас повидать.
Темно-серые глаза Бонни внимательно разглядывали Герту.
— Не волнуйтесь, я не принесла вам никакой дурной вести. Наоборот. Мне кажется, я смогу помочь вашей племяннице. Похоже, вы собирались пить чай. Вас не затруднит сделать чашечку и для меня?
Через несколько минут чай был готов, и обе женщины расположились за кухонным столиком.
— Помню, моя бабушка часто гадала на чаинках, — сказал Бонни. — И знаете, ее гадания были удивительно точными. Бабушка была прирожденной ясновидящей, только не понимала своей силы. А после того как она предсказала серьезную болезнь одной из родственниц, дед стал умолять ее больше не гадать. Он сумел убедить бабушку, что ее предсказания обладают силой внушения, отчего наша родственница и заболела.
Длинные пальцы Бонни обвились вокруг чашки. Герта пользовалась ситечком, и все чаинки, кроме мельчайших, оставались на нем. Гостья пристально смотрела на дно чашки, а Герта наблюдала за ней, ощущая непонятную тревогу.
«Должно быть, она меня все-таки обманула. Она пришла с дурными новостями, но пока не решается говорить».
— Герта, вам знакомо такое явление, как спонтанный голос? — неожиданно спросила Бонни.
— Конечно. Правильнее сказать, я слышала о нем. Насколько понимаю, оно случается достаточно редко.
— Вы правы, нечасто. Вчера у меня была посетительница. Она пришла впервые. Я сумела войти в контакт с ее матерью по ту сторону завесы. Кажется, я помогла ей принять смерть матери. В конце контакта, когда мать этой женщины призналась, что устала и больше не в состоянии общаться, я почувствовала... еще одну душу, прорывающуюся ко мне.
